Д. Р. Р. Толкин Лэ о Лейтиан, песнь четвертая

Улегся Берен на листве сухой  и вялой,
Но голову к земле не преклонил устало,
Блаженство и печаль смешались в нем,
И поцелуй эльфийской девы жег огнем.
Он видел пред собою темный взгляд
Глаз тех, что ночи умирать велят,
Краса ее для жизни возвращала,
 Что смерть в холодный пепел обращала.
Но наконец объятый дымкой сонной,
В печали Берен утонул свой бездонной,
За угасающим короткой встречи следом,
За ароматом тающим волшебным,
Душа его стремилась и летела,
Как будто  захотев  покинуть тело.
И Берен хладен и как камень недвижим
Лежал, когда уж день сиял над ним.

Но вот проснулся он, глаза открыл
И с зовом горестным средь троп лесных бродил.
«Куда же так искусно скрылась ты?
 Свет без тебя мрачнее темноты.
Мой скорбен день и холодом объят,
Осиротелые леса в тоске стоят.
Куда же улетел мой соловей?
Среди каких теперь поет ветвей?
Звезда неверная! Цветок земли Эльдар!
Для сердца ль смертного волшебный этот дар?!
Исчезла ты  и луг не расцветет,
И ,не родившись, без тебя весна умрет.»
Дорог не разбирая ,он искал,
И будто бы слепым на время стал,
Как тот, кто яркого желал найти огня,
Но знал одну лишь ночь вокруг себя.

Был Берен скорбью обречен платить
За право Лютиэн прекрасную любить,
Высокий жребий – сыну смертного народа
Любимым быть принцессой эльфов рода.
Для Лютиэн в любви той западня,
Когда решится, сердцу верность сохраня,
Она со смертным жизнь свою связать,
Бессмертьем перестанет обладать.
Так нити рока сети крепкие сплели -
Оплатой смерть за право жить любви.
Устав от поисков , он ждал заката дня,
Когда сиянием мерцающим горя,
На небе звезды поведут свой хоровод,
И , может, Лютиэн тогда назад придет
Свет звездный отразит лучистый взгляд,
Волос душистых нежный аромат
Затмит благоухание цветов
Среди лощин эльфийских и лугов..

Не знала Лютиэн коварных западней,
Ни разу стрелы не гнались за ней,
Не приходилось ей свою судьбу вручать
Надежде победить иль отступать.
Она пришла, откликнулась на зов
И руки тонкие ее сплели покров-
От горестей ,лишений и дорог,
В ее объятьях   укрыться Берен мог.
И домом стал Белерианд далекий,
И больше не был он скитальцем одиноким.
Любимой голову склонив на грудь
Теперь мог безмятежно отдохнуть.
О, Лютиэн Тинувиэль,
Уж пала хладных рос капель,
В долину в сумеречный час
Походкой легкою, с сияньем ярким глаз,
Как свет звезды, что на небо взошла,
Зачем дорогой тайной ты пришла?
Но каждый день, едва спускался вечер,
Она спешила милому навстречу
И оставалась рядом с ним всю ночь
Доколе  темнота не отступала прочь
И не тускнели звезды, и восток
Не ткал на небе серебристый шелк.
Ночною тенью, как в вуаль облачена,
Кружилась в танце лишь для Берена она.
И часто слышал нежный он упрек:
« Ты, Берен, танцевать со мной бы мог.
  Я помню, был прекрасен танец твой
  Весенней ночью под сияющей луной.
 Иди ко мне, оставь невольный страх,
 Ты снова силу обретешь в ногах
 Бродить свободно сможешь среди гор,
 Что облаков раздвинули ковер
 Нетающими шапками снегов
 Вдали от царства вязов и дубов.»
 

В Дориате дней много Берен жил,
Здесь тело он и душу исцелил.
И много новых знаний постигал,
Что край ему волшебный этот дал.
Придя , как старец немощью согбен,
Сумел опять расправить плечи он.
Глаза вновь ясным вспыхнули огнем
И силы прежние  проснулись снова  в нем.
И к шагу легких ножек по траве
Теперь он приспособился вполне,
В движеньях не скован и уверен,
Свободно и легко шел в танце Берен.
Весны мелодией смех Лютиэн звенел
И  Берен  без смущенья с нею пел.
  Дориатского леса голосам
 Решившись  попытаться вторить сам.
А год к зениту своему катился
И лета златом цвет весны сменился.

Но коротки счастливые мгновенья,
Их время быстро пролетело, к сожаленью.
Даэрона пристрастный зоркий взгляд
Увиденному был совсем не рад.
Укрывшись под ветвей густую сень,
Певец ждал появленья Лютиэнь.
Настала ночь, в неверном лунном свете
Даэрон тени две идущие заметил.
Любой бы здесь без лишних понял слов,
Что накрепко связала их любовь.
А холм что Лютиэн служил уединенно
Теперь свидетель танца двух влюбленных.
«О ты , страна коварная лесов!
Ничьих ты больше не услышишь голосов!
Велю я тишине тебя укрыть,
Рукам своим про флейту позабыть.
Безмолвие пусть здесь отныне правит,
Веселье пусть Белерианд оставит!
Затихнет музыка, истает песен звук
Не зашумят листвою вяз и бук!»
И вот вокруг все замерло в молчаньи.
Казалось , даже воздуха дыханье
Застыло, ветер трепетать забыл,
И Тингола народ в растерянности был.
И к королю придя в подземный сумрак зал
С недоумением и страхом вопрошал:

Кто наложил столь странное заклятье,
Что тишина висит над лесом, как проклятье.
Не слышно птиц и пчелы не гудят,
И листья на ветвях не шелестят.
Журчащий Эсгалдуина поток
Теперь умолк и прекратил свой ток.

И Лютиэн те слышала слова,
Что принесла ее отцу молва.
А королева , поглядев на дочь случайно,
Все поняла и угадала тайну.
Но Тингол не сумел загадки разгадать
 И за Даэроном  тотчас велел послать.
А сам взошел на травянистый трон
У ног царицы буков Хилилорн.
Свою тяжелую ветвей и листьев крону
Несла она , как королевскую корону.
И три серебряных ствола стремились ввысь,
С тех дней , как  звезды над землею родились.
На Эсгалдуина высоком берегу,
Где прочные ворота стерегут
Ведущий в Тысячу Пещер надежно  вход
Раскинул королевский бук тенистый свод.
И Тингол сел под ним, безмолвьем окружен
Не слышал ни шагов далеких он,
Ни голосов, ни музыки,ни птицы щебетанья,
Ни листьев буковых под ветром трепетанья.
 Стоял явившийся по зову короля
Даэрон средь толпы, молчание храня.

«Даэрон,- молвил Тингол,- ты один
  Волшебной музыки и пенья господин
 Тобою мудрости избран нелегкий путь,
 Глаза твои и слух не обмануть,
Ответь ,Даэрон,эта тишина
Что за события готовит нам она?
Чьих труб далекие услышав голоса
Мои в безмолвии вдруг замерли леса?
Владыка Таврос не решил ли распахнуть
Свои ворота, выезжая в дальний путь,
Дворец оставив средь чащоб лесных
На скакуне в подковах золотых
Под звуки труб, чей голос чист и звонок,
Со свитою охотников в зеленом,
Стада свои оленьи отринув
И берега земли божественной покинув?
Хотя и слишком слабый знак, которым он
Нас возвещает о прибытии своем.
Где западных ветров могучий вихрь,
Где грозный шаг? Ведь молчалив и тих
Сейчас  мой лес и словно с неба гром
Теперь бы поступь божества звучала в нем.
Должно быть так! Ведь из Земли Благой
Владыка Таврос выходил не раз на бой,
Покуда Моргот справедливо воздаянья
Не получил за все свои деянья
А Север был еще непобежденным
И в дальней стороне бродили Гномы.
Но если это не Владыки воля
То кто иль что явилось нам на горе?»

Даэрон отвечал:» Не Таврос это был.
Он из-за Сумрачных Морей не приходил,
Дней много промелькнет и совершится бед,
Пока ноги его останется здесь след.
Увы! Здесь гость другой. И пусть леса молчат
И неподвижны, но внимательно глядят,
Где ходит и что делает чужак,
Но вот Владыкам то неведомо никак.
Хотя возможно королеве угадать,
И дочь ее могла бы тоже знать.
Где  лишь одна бродила под луною
Там по  полянам ныне ходят двое.

«Как стала тайна для тебя открыта,-
Сказал король Даэрону сердито,
О ней поведать должен был спешить,
А не молчание стараться сохранить.
Но кто же гнева  моего причина?
Какою быть должна его личина,
Чтобы чужим для буков и дубов
Суметь пробраться вглубь моих лесов?»
Даэрон молча посмотрел на Лютиэн
Но больше ничего не говорил в тот день.
Хоть Тингола лицо от гнева посерело.
Однако , Лютиэн вперед ступила смело.

В горах далеких, что вкруг Севера стоят,
о мой отец- она промолвила,- лежат
Те земли , и под Моргота рукой
Давно уж стонут, потеряв покой.
И вот пришел оттуда  истощенный,
Всего войной и в странствиях лишенный
Один охотник , этот человек
Дал клятву биться с Морготом  навек.
Когда-то о Беора сыновьях
Сложили песни в северных горах,
Об их отваге, верности и чести,
И Тьмы Владыке справедливой мести.
А эхо песен тех с вершин холодных гор
Пробралось под лесов твоих шатер.
Беора Дом непобежденный меч держал
 И голову пред злом он не склонял.
А Берен -Барахира сын и он невзгод
Или несчастий нам не принесет.
Когда не станешь ты ему чинить
Обид напрасных, не велишь казнить,
Потомка рода, что князей носил венец
Я приведу в подземный твой дворец.

Не шевелясь, не проронив ни слова,
На Лютиэн глядел король сурово.
И изумления сдержать невмочь
Смотрела Мелиан на мужа и на дочь.
И молвил ,глаз не отводя, король.
- Вреда не причиню ему, изволь.
Ни тяжкой цепью, ни стальным клинком
И перед всеми поклянусь я в том.
Он много странствовал и много повидал,
Немало нового , скорей всего, узнал,
И мог бы важные мне новости собщить,
А для него слова нашлись бы, может быть.

Сказав,король велел всем прочь ступать
И лишь Даэрона позвал с собой опять.
Каким искусством северный окутал нас туман,
Пришелец слабый ввел легко в обман?
Узнай! Лишь тень ночная на леса падет,
Пусть тайная тропа тебя ведет
Через Дориат, чтоб узнать скорей
О безрассудствах дочери моей
Иль сердцем так она твоим владеет,
Что ноги,как в сетях у Моргота, немеют?
Смотри ж , чтоб этот Берен не убрался,
Откуда шел и здесь в лесах остался.
И чтобы Лютиэн ему не помогла,
Его намерен твердо видеть я.
И метких лучников  еще возьми с собой,
Из тех, что стерегут границ покой.
Пусть ничего не отвлечет твой глаз
И сердце будет твердо в этот раз.
Но камень тяжкий на сердце лежал,
Когда Даэрон повеленье исполнял.
Стрелки укрылись под лесную сень,
Но понапрасну – ночью Лютиэн
Под светом золотым луны всходящей,
На берег вышла с Береном из чащи,
Где воды Эсгалдуина бегут
В пещеры Тингола подходы стерегут.
Под звездами взошли на мост вдвоем
И распахнулся им ворот проем.
И шагом величавым и нескорым,
Шли Берен с Лютиен по темным коридорам.
Где разгоняли сводов мрак подземных
Огни из пастей вырубленных в стенах
Голов драконьих, в чьих глазах сиял
Огнем кровавым драгоценный лал.
Клыки из кости выточены были
Как настоящие , оскалившись, грозили.
Но тут светлей серебрянной свирели
В земли глубинах птицы вдруг запели.
И показалось Берену - повсюду
Пути  ведут  здесь к сказочному чуду.
Волшебный свет средь сумеречных зал,
То белым днем, то звездами  сиял.
Как башни крепости гранитный грозный лес
Стремился к своду каменных небес,
Где средь листвы зеленого наряда
Луна и солнце воссияли рядом.
И каждый лист на золоченом черенке
Качался , как на легком ветерке.
Среди неувядающих цветов
В деревьев кронах – гнезда соловьев.
Чарующие трели тут и там
Звучали ,прославляя  Мелиан.
И с хором птичьим красоту воспели
Фонтанных чаш звенящие капели.
В увитой зеленью серебряной короне
Здесь Тингол восседал на королевском троне.
А воины, доспехами сверкая,
Стояли вкруг ,на шаг не отступая.
Лишь глянул Берен королю в лицо,
В мечей эльфийских был стальное взят кольцо.
Величье  Тингола , его суровый лик,
Повергли Берена  в  смущение на миг,
Но взглядом королевы ободрен,
Пред прекрасной Мелиан склонился он.
И звучно , медленно заговорил тогда король:
« Кто ты, охотник грешный? Знать изволь-
  Никто  незваным и в обличье незнакомом.
  Не представал еще пред этим троном.
  Никто чужой добром не покидал
  Ни леса моего, ни этих зал».
  Покорно Берен тем словам внимал,
  Но ,трепета исполненный, молчал.

И Лютиэн тому, кого любила,
Придя на помощь, так заговорила:
«Сын Барахира пред тобой, отец мой, Берен.
В его бесстрашии ты можешь быть уверен.
Ужели гнев твой должен напугать,
Того, кто с Морготом решился воевать
Всего лишенный , без поддержки и дружины,
Всей злобой Севера, как пламенем, гонимый?»



«Ответь же, Берен,- властно молвил Тингол.-
Чего хотел ? Ты странствия отринул,
 о дикий смертный , чтоб в глуши лесной
Смущать принцессы Лютиэн покой?
Наглец ,тайком вломившийся без спроса,
Хороший повод здесь ответить на вопросы,
Когда решишься, правды не тая.
Иначе  не увидишь света дня.»
Но Берен посмотрел любимой в очи
Сияньем ярче, чем светила ночи.
И медленно он перевел свой взгляд
На Мелиан. Молчанием объят
Был Берен словно чарами , но вот
Отвага снова за собой его ведет.
Забыло сердце суеверный страх,
Не удержались чувства на устах,
Холодным гневом,гордостью былой
Вновь засветился взгляд его стальной.
«Король, мой путь  судьбой определен,
Кровавым следом по горам начертан он.
Я так и не обрел, чего искал,
Но в плен любви здесь сладостный попал.
 Твоих не надо мне сокровищ и чудес,
Не нужен мне ни твой волшебный лес,
Ни блеск каменьев , ни доспех богатый,
Ни Моргота огонь, ни меч, ни злато.
Познавший страсть,рожденный от людей,
Руки желает дочери твоей.»


И тишина окутала весь зал,
Окаменели словно, те, кто в нем стоял.
И лишь одна не опустила глаз,
И лишь один зло засмеялся в этот час.
Певец Даэрон ,бледный словно тень,
К колонне встал под мраморную сень.
Немую флейту в хрупких пальцах он сжимал,
Был темен взгляд его, а в сердце гнев пылал
«Лишь смерть достойная награда подлецу,
 Шпиону дерзкому, коварному лжецу.
Ты в царстве Моргота в науках преуспел,
Подобный оркам, устроитель злобных дел.»
«Смерть!»- эхо раздалось, словам жестоким вторя,
И задрожала Лютиэн, едва дыша от горя.

«Ты смерть вкусишь,- тогда король сказал.
«Хотя и клятву опрометчиво я дал,
Ни сталь меча, ни тяжесть крепких пут
Ущерба телу твоему не нанесут.
Хотя и пленник, но не связан и свободен,
Здесь в  лабиринте, что с огромной сетью сходен,
Где бездны глубоки и бесконечны,
 Свою погибель встретишь ты, конечно.
Скитаясь без надежд средь темноты,
 Могущество эльдар оценишь ты.»

 
«Тому не должно быть!»- ответил Берен смело,
  Лишь смолкнуть слово короля успело.
«И если мне надежды нет остаться живу,
  Ты - лжец, король,и клятвы твои лживы!»
  Ты Морготу своим подобен вероломством!
  Но вот кольцо. Им Финрод Нарготрондский
  В залог надежных нерушимых уз
  Давно скрепил с моим отцом союз.
  Щит и копье отца во дни , что миновали,
  Спастись от смерти Фелагунду дали,
  И плена избежать на бранном поле.
 И хоть все здесь твоей покорно воле,
Повинен смерти лишь по слову одному,
 Король, я оскорблений не приму,
Что я – раб Моргота, шпион или подлец.
Такой учтивостью прославлен твой дворец?»
С достоинством он речь свою сказал
И повернулся к Берену весь зал.
Зеленый пламень изумрудных глаз
Двух змей в кольце был виден всем сейчас.
Корону золотых цветов, что перстень замыкала,
Одна змея несла, другая ж пожирала.
Знак этот Финрода отец давно создал,
А Фелагунд его  в далекий край забрал.

Едва сумел сдержаться Тингол в гневе,
И думы темные в душе своей лелеял.
Но Мелиан, бледна, лицо к нему склонила
И тихо своему супругу говорила:
  « О мой король, смири свой гордый нрав,
      Считаю я , что сейчас  ты не прав.
      И ты не можешь Берена убить
      Его судьбы ведет далеко нить,
      И твой дворец покинет он свободно,
      Коль высшей силе это так угодно.
     Тебя, король мой, буду умолять
     У рока на пути остерегись стоять.»
    Но , в думы погружен, не отвечал
   Он осторожным Мелиан речам.
«Прекраснейшая дева эльфов! Как возможно,
Чтоб дети  смертных королей ничтожных,
 И лордов мелких человеческого рода,
 Несчастного и тленного народа,
 Могли с любовью на тебя взирать,
 И обладанья красотой твоей желать?»
Но мысли эти  в сердце утаил,
Вслух Тингол  снова так  заговорил: 
« О сильный человек, кольцо я вижу ясно,
  Но чтоб дочь Мелиан завоевать прекрасной,
  Не хватит подвигов, что твой отец свершал
   И гордых слов, что я здесь услыхал.
   Сокровище, которым обладать
   Желал бы я ,не так легко достать.
   Ни блеск каменьев, ни доспех богатый,
   Ни Моргота огонь, ни меч, ни злато ,
   Ни эльфов волшебство не могут здесь помочь,
   Но если ты столь смел, мою желая дочь
   Назвать когда-нибудь женой своей,
   В далекий  путь теперь ступай скорей!
   Добудь мне Сильмарилл,  что ярче звезд сияет,
    А ныне Моргота корону украшает.
    И лишь тогда , о дерзкий человек,
    Ты руку Лютиэн соединишь с своей навек.»
     И воины  в сверкающих доспехах
     Тут разразились долгим громким смехом.

      Давно повсюду, за моря и горы,
      Неслась молва о камнях Феанора.
         Три Сильмарилла- бесподобные творенья,
        Что знать себе не будут повторенья,      
         Они когда-то в землях Валар дивных
          Сияли чисто, радостно и мирно.
          Как Древа на зеленой Туне много лет
         Дарили Арде собственный свой свет,
          Подобный ясной ночи звездам чудным
           И ярче, чем сокровищ гномьих груды.
             Как листья Глинкала и как цветы Бельтиля
            На дальних берегах морей светили,
            Где в скалы бились сумрачные волны.
            Еще не пробудились к славе Гномы,
            Страданий и слез горестных вовек
            Еще не знали эльф и человек.
            И Берен не родились с Лютиэн,
            Безумной клятвы не упала тень
            На Феанора доблестных сынов
            Проклятья наложив на них оков.
            До той поры, покуда Моргот жадно
            Не пожелал красу и свет, и в безотрадных
            Огромных подземелиях укрыл он
  Похищенные подло Сильмариллы,
  Чтобы корону черную  венчали,
  Для орков лишь  и  для рабов мерцали.
  В зловещей преисподней их стерг
  И  пуще глаз  сокровище берег.
  Но власти не имел ,к свой досаде тайной,
  Коснуться  тех камней пусть и случайно,
   Их долго любоваться волшебством.
   Жестоких орков  полчищами он,
   Что ятаганы кровью обагрили,
   Дворец свой наводнил,и оградили
   Несокрушимые врата и  прочность стен
  Того, кто ввергнул Сильмариллы в темный плен. 

  Но вот умолкнул  в зале эльфов смех
  И Берен засмеялся громче всех.
  Но были горечью полны его слова:
  «  Любовь владык эльфийских дешева,
     Коль стоят для них дочери родные
     Как камни , кольца, безделушки золотые!
     Но раз назначена тобой , король ,цена,
     Ее  готов я уплатить сполна.

    Сияньем звезд окружена, Тинувиэль, прощай!
     Не скоро Барахира  сын увидит этот край.
     Но прежде чем уйдет зима, снегов убрав ковер,
     Сокровище добуду я , в бою или как вор. 
      Не покупать себе жену к тебе вернусь я вновь,
      А за любовь свою найти прекраснейшей любовь.


    Свой Тинголу и Мелиан поклон отдав,
    И стражников кольцо без страха миновав,
    Спокойно удалился Берен прочь,
    И поглотила подземелья ночь
    Его шаги. Вскричала Лютиэн тогда:
    « Ты обещал, отец, не причинять  вреда
       Ни цепью, ни мечом, но клятвой вероломной
       Обрек быть в Моргота подвалах заключенным!
      И слезы хлынули из глаз ее рекой,
      А сердце сжалось горем и тоской.
     Заметили потом,кто тот запомнил день-
      Не слышно больше песен Лютиэн.

    Теперь же властно ,тишину нарушив зала,
    Супругу  Мелиан с холодностью сказала:
   «Намерение твое я вижу ясно,
Отправив  Берена в далекий путь опасный,
Ты хитроумно поступил  , о мой король,
Себе во благо, но страдания  и боль
Принес ты Лютиэн, теперь не мил ей свет»
И Тингол дал жене такой ответ:
« Кем дорожу всех боле и люблю я
   С людьми ни впредь, ни ныне не торгую.
  И если б время повернулось вспять,
  Вошел бы Берен в Менегрот опять,
  Клянусь, что никогда б он звезд не видел снова
  И не в вдохнул бы воздуха земного!»
   Лишь улыбнулась Мелиан печально
   Неведомой , для всех сокрытой тайне.
   И горечь знания , известного лищь ей,
   Таилась в  грустной глубине ее очей.