Мой личный провал

Я умру за искусство – в рот иронии
отдам свой последний со шпротами бутерброд,
сломаю руку любимой кукле,
оторву ветку от дерева,
которое сам посадил в землю как в тюрьму и в Родину
…глупо.
Я, конечно, любезничаю с лицемерием.
Я не выну пасту из ручки как кости из мяса.
Из этого шкурного пластмассового омонима жизни,
и не ввергну себя в напасть.
Просто хочется… Хочется страсть –
выйти за пределы своих психологических алгоритмов,
духовных уставов, привычек, оскалов, ласканий, терзаний, травли,
сменив на час обличье.
Нет, в первую очередь личность,
паспортные данные, группу крови,
цвет волос, состояние на кармане наличности.
Хотя, стоп.
Пусто это все,
совершенно не значимо
для мира, себя, потомков, атомов мироздания…
Да так далеко и смотреть то нечего.
Для собственных душевных сил пусто,
молитв от сердца – пусто,
света от лампы мало,
тьмы от сладостных внепространственных мыслей много-грустно.
Все это пусто,
все проходящее,
и значит не личное.
Личностью не обретаемое
в пути бесчисленных зигзагов познания,
броуновских хождений по друзьям,
хаотичных любовных связях,
в которых все дальше уходишь от верности,
той, что соделывает подобно святому,
стоящем в своем неминуемом подвиге.
И запомнить пора бы уже,
убедившись из собственных опытов,
что нет смысла в веселости,
той, что без искренности.
Нет смысла в ученом знании счастья,
без его обладания поминутно
несколько соленых раз в жизни,
когда вырастаешь как от волшебной микстуры
в раскаянно-радужного,
разделенного Господом снова на все цвета радости,
став , «каждый охотник желает знать…» и т.д.,
а не «филин фиолетовый…».
Это как мерка истеричных людей,
без сомнения творческих, гениальных,
на фотографиях черно белых 
(фантастическая по нынешним меркам цветовая фальшь).
Слепое кино до разрыва глоток критиков
принимает удар по сюжету,
точнее по единственной его линии.
А поэзия….
Поэзия и без того, стала не более чем опасная форма существования.
Стоп. Хватит. Остановись.
Я все снова наврал.
Эти строки - не более чем косы слов на голове страстолюбивой музы.
Эти слова - её поцелуй, самый горячий и… словно последний.