можно тебя на пару снов?

я останусь такой вот помешанной несуразной
придирчивой избалованной занозой или заразой
останусь связанным свитром на черном стуле
полуночной рубашкой, которую бросили и не свернули
останусь в тебе не вымывшимся запахом полузабытых духов
останусь в тебе сотней тихих сказанных слов
тогда, перед сном.
можно тебя на пару снов?

на несколько сновидений без примеси лжи.
ты только лишнего не скажи
и вообще молчи

это только нечто вроде свободы мысли


это пройдет к утру. быть может, к двадцатым числам
успокоится, выветрится, вызверится, уйдет на пенсию
сдохнет по подворотням, сопьется насмерть

да ты пойми, здесь самое жестокое - это память
когда вроде бы ничего и нет а слишком многое хотелось бы и оставить
воплотить, вырисовать, выстроить, спеть какой-нибудь песней

а оно внутри расставляет все по своим местам
по своему уставу живет и радуется и цветет
это память - она беспощадна к каждому, кто ее не бережет
она специально живет в тебе где-то лет эдак до ста
рисует тебе полузабытых людей, полуразрушенные места
и будто шепчет: когда-то ты все это проебал
вот теперь держи - и тычет под ребра - на. теперь получай.


а где-то так после ста


оставляет только одну-единственную эмоцию на самый беднейший чай:

смирение. впрочем, как самого доброго и жестокого палача.