Per aspera продолжение 6

                «Взвейтесь  кострами,  синие  ночи!»  -  вдохновенно  пели  мы  на  концерте,  посвященном  окончанию  последнего  учебного  года  начальной  школы.  На  площадке  перед  вторым  отделением  горел  высокий  костер,  умело  разведенный  немногочисленным  мужским  персоналом  санатория.  Мы,  нарядные  и  радостные,  под  аккомпанемент  аккордеона  исполняли  программу,  заранее  подготовленную  для  этого  дня  на  музыкальных  занятиях  под  руководством  Марата Асхатовича.  Зрители  -  учителя,  врачи,  медсестры  и  няни,  дружно  нам  хлопали.  Они  специально  задержались  после  смены,  чтобы  праздник  получился  настоящим.
 
                Пионерские  костры  традиционно  проводились  ежегодно  19 мая  в  День рождения  пионерской  организации  и посвящались  окончанию  учебного  года  и  лечебного  сезона.  Тот  год  для  больницы  был  юбилейным,  поэтому  костер  устроили  на  новом  месте,  и  это  тоже  стало  традицией.  На  этом  мероприятии  мы  имели  возможность  показать  свои  достижения  и  в  пении,  и  в  чтении  стихов,  и  в  рисовании,  и  в  умении  делать  что-то  своими  руками,  так  как  кроме  вечернего  концерта  устраивались  выставки  наших  работ.  Мы  от  души  благодарили  своих 
учителей  и  воспитателей,  врачей  и  медсестер,  поваров  и  нянь  за  их  титанический  труд,  переоценить  который  было  невозможно.  На  следующий  день  мы,  одновременно  с  радостью  и  с  грустью,  разъезжались  по  домам  на  отдых!

                До  этого  костры  устраивали  на  бывшей  детской  площадке,  оставшейся  нам  в  наследство  от  санатория  Совета  министров,  коим  была  до  эпидемии  наша  больница.  Кроме  обычных  качелей  и  песочниц  она  имела  открытый  детский  бассейн – лягушатник,  гипсовые  статуи  пионерских  горнистов  и  барабанщиков  и,  самое  главное,  действующую  карусель  с  деревянными  лошадками  и  каретами.  Жалко,  что  за  десять  лет  все  постепенно  приходило  в  негодность,  у  больницы  не  было  денег  содержать  это  хозяйство.  Персонал  своими  силами  немного  поддерживал  порядок,  но  к  юбилею  санатория  площадка  уже  не  имела  надлежащего  торжественного  вида,  да  и  мы  выросли.  Даже  самому  маленькому  ребенку,  перенесшему  полиомиелит,  в  1964  году  было  уже  десять  лет.

                Еще  о  курортной  жизни  советских  чиновников  напоминали  гипсовые  статуи,  расположенные  на  живописных  аллеях  и  около  зданий:  львица  с  детенышами,  фигуры  девушек - спортсменок  и  уже  упоминавшиеся  футболисты.  Стеклянное  здание  располагалось  недалеко  от  кухни  и  служило  отдыхающим,  наверное,  в  качестве  летней  столовой  и  актового  зала.  Два  финских  домика  использовались  как  коттеджи,  около  них  даже  имелся  красивейший  пруд  с  мостиком  и  маленьким  водопадом.

                О  статусе  санатория  говорила  и  широкая  ковровая  дорожка  на  ступенях  крыльца  главного  корпуса  с  нарядными  резными  верандами  на  обоих  этажах  и  белоснежными  колоннами  в  греческом  стиле.  Белоснежными  были  и  гипсовые  вазоны,  венчающие  с  двух  сторон  парадный  вход  в  здание  и  придающие  всему  ансамблю  торжественную  законченность.  Ковровая  дорожка  служила  еще  некоторое  время  и  больнице,  но  к  моему  шестилетию,  то  есть  к  тому  времени,  с  какого  я  себя  помню,  она  осталась  только  на  фотографиях.
 
                А  вот  пруд  и  детский  бассейн  помнят  мои  друзья  старше  меня  года  на  четыре.  Я  же  помню  только  небольшое  болотце  с  весело  квакающими  лягушками,  да  и  то  доживающее  последний  сезон.  К  следующему  моему  приезду  от  болотца  осталась  густо  заросшая  травой  впадина,  в  которую  норовили  угодить  мальчишки,  катаясь  вдоль  второго  отделения  на  ортопедических  кроватях.  В  целях  безопасности  пришлось  сооружать  между  асфальтированной  площадкой  и  небольшим  участком  сада  загородку  из  толстых  железных  труб,  получился  такой  зелененький  симпатичный  парапет.  Бывший  детский  бассейн  я  помню  в  качестве  противопожарного  участка  со  щитом,  лопатами,  песком  и  ярко-красными  ведрами.  Некрасивое,  но  необходимое  сооружение  пытались  украсить  разбитыми  вокруг  цветниками  и  дорожками.
 
                Окруженный  с  трех  сторон  яблоневыми  садами санаторий  и  на своей  территории имел  смешанный  фруктовый сад.  Здесь  кроме  яблонь  росли  сливы,  груши,  алыча  и  вишни,  так  что  летом  нам  было  раздолье.  Среди  деревьев  то  тут,  то  там  располагались  круглые  и  квадратные  беседки  с  лавочками  и  столами  для  настольных  игр,  где  мы  с  удовольствием  проводили  время,  свободное  от  процедур.  Сад  тянулся  по  левую  сторону  от  главной  аллеи  между  отделениями,  от  кухни  до  самой  ограды,  за  которой  автомобильная  дорога  и  автобусная  остановка  являли  собой  грустный  рубеж  между  больницей  и  домом.

                Главной  достопримечательностью  и  гордостью  Аксая  была  большая  уникальная  березовая  роща.  Начиналась  она  от  школы  стройными  рядами  молодых  березок  и  только  ближе  к  дороге  превращалась  в  смешанную  чащу,  заросшую  густым  кустарником  так,  что  нам  этот  участок  казался  лесом,  и  мы  боялись  туда  ходить,  да  и  далековато  было.  Этот  кусочек  территории  так  и  остался  не  исследованным  и  загадочным.

                Аллею  и  тротуар  от  рощи  отделяла  широкая  полоса  различных  лиственных  деревьев  и  кустарников.  Вот  где  было  раздолье  для  изучения  природы  родного  края  и  составления  гербариев.  Несколько  видов  сирени  и  белой  акации,  шелковник,  грецкий  орех  и  кусты  какой-то  красной  ягоды,  которую  мы  опасались  пробовать  и  считали  волчьей,  представляли  из  себя  учебное  пособие  по  кустарниковым. Из  деревьев  -  карагач,  тополь,  липа  и  необыкновенной  красоты  клен.  Его  широкие  листья  осенью  я  особенно  любила  и  люблю  до  сих  пор.  Кроме  разноцветной  палитры  желтой,  красной,  зеленой  можно  было  найти  листья,  наполовину  раскрашенные  в  желтый  и  зеленый  цвет,  желто-красные,  красные  в  пятнышко,  темно-пурпурные.  Красота  неописуемая!
 
                Ну  и,  конечно,  разнотравье  -  ковер  из  мелких  незабудок,  лютиков,  цветков  клевера  и  пастушьей  сумки.  Незабываемое  впечатление  детства  -  душистая,  сладко  пахнущая  конфетами,  лесная  фиалка.  Она  росла  недалеко  от  школы  на  небольшом  участочке  и  будто  пряталась  за  кустами  на  неприметной  полянке.  От  школы  вниз  к  аллее  вела  тропка,  по ней  сокращали  путь  и  дети,  и  взрослые,  спеша  к  школе  от  ворот  или  отделений.  Здесь  гуляя  по  тропе,  мы  с  подружкой  и  обнаружили  эту  волшебную  полянку  фиалок.  Знали  о  ней  немногие,  мы  боялись,  что  ее  нечаянно  вытопчут,  ведь  она  так  близко  была  от  тропинки.  Больше  в  городе  я  лесную  фиалку  много  лет  не  встречала,  только  новомодные  разноцветные  фрэзии  по  запаху  напоминали  мне  о  цветке  моего  детства.  Года  два  назад  я  впервые  за  много  лет  во  дворе  своего  офисного  помещения  увидела,  наконец,  эти  цветочки  и  так  защемило  сердце  от  воспоминаний  о  прекрасной  стране  под  названием  Детство.
   
                Роща,  светлая  и  радостная,  служила  приютом  для  птиц  и  насекомых.  Бабочки  и  улитки,  стрекозы  и  майские  жуки,  пчелы  и  даже  дождевые  черви  были  интересны  нам  и любимы.  Комаров  почему-то  не  помню.  Наверное,  и  лягушки  пропали  без  них.  Пение  соловьев  и  дроздов,  тишина  и  красота  создавали  впечатление  рая.  И  только  звонкая  кукушка  возвращала,  казалось,  нас  на  грешную  землю.  Своим  кукованием  она  встречала  всех  приезжающих  и  провожала  нас  домой.  Она  была  хозяйкой  рощи  и  не  изменяла  ей  все  годы,  пока  мы  росли.  Мы  так  привыкли  к  ее  кукованию,  что  если  она  вдруг  замолкала,  пока  мы  добирались  от  автобусной  остановки  до  приемной,  то  это  считалось  плохим  знаком  того,  что  сезон  будет  неудачным.
 
                В  том  же  юбилейном  1964  году  кукушке  организовали  помощницу.  Около  ворот  построили  маленький  однокомнатный  домик  с  печкой  и  коридорчиком - проходной.  В  домике  поселилась  пожилая  женщина - вахтер,  она  же  сторож,  и  стала  помогать  кукушке  осуществлять  провожательно-встречательную,  а  также  справочную  деятельность.  Звали  ее  Домна  Васильевна.  Мы  долго  не  могли  привыкнуть  к  ее  необычному  облику  и  имени,  она  скорее  напоминала  нам  сказочную  старушку  -  Бабу  Ягу.  Мы  не  понимали  и  ее  необходимость,  ведь  столько  лет  Аксай  существовал  без  сторожей,  проходной,  всяких  замков  и  шлагбаумов.
 
                Странно,  но  праздно  шатающиеся  посторонние  никогда  не  заходили  и  не  нарушали  порядок  на  территории.  Даже  деревенские  мальчишки - подростки  знали  -  обижать  больных  детей  нельзя  и,  если  приходили  к  нам,  то  обязательно  с  каким-нибудь  поручением,  например,  от  поселковой  библиотеки  или  от  администрации  яблочного  хозяйства  или  помочь  в  чем-то.  Легко  знакомясь  и  общаясь  с  ними,  мы  все  равно  ощущали  какую-то  дистанцию,  какую-то  настороженность  здоровых  детей.  Потом  во  взрослой  жизни  нам  все  время  приходилось  преодолевать  этот  барьер.  Но  это  уже  совсем  другая  история  из  раздела  «тернии».