несуществующее существо дьявол

ещё недавно ямочки на щеках были озёрами и теперь не случайно хотелось пить пить много и беспорядочно минуя кварталы старого города распутывая клубок тупиков  мокрых стен дышать его тлеющей плотью горячим дождём сточных вен наполненной жизнью улиц случайными незнакомцами вытаскивать из карманов суть беспощадную  смерть не ощущаемую ртом только глазами и небом изломанным залпом и нёбом бесполое тело в ногах билось ямбом вываливающийся треск витальная функция прерывалась пошагово втягивал судороги внутри не осталось нас в себе по окончании дня холодело бестактно смеялось вовне отражёние звёзд размазанных над перилами переходов макушки праздношатающихся голов с торчащими уголками кукольных ртов огоньки сигарет и тлеющих вздохов пойманных дрожью предплечий ладони губы прочая бижутерия вместе сгорят однажды с обломками слов и всеми увечьями недоверием мыслями в черепной коробке и временем сны о тебе окончательно бесполезные душные кровь на глазах и то что лежит под кроватью страх вымысел ложь на коленях следы  спонтанных ушибов среди дневниковых строк и рукописных ветвлений слёзы вместо воды потолок вместо неба утиль отработанных чувств пьяных мгновенных беспомощных и никогда не забытых всерьёз которые в пустоте полудня чернеют и пусть запахи пыли над половицами глотая шорохи выученные наизусть бессистемно ложатся в ладони на самое дно их лица соцветия памяти во плоти и горстях твоих рассыпающихся шагов необыкновенной красавицы существо дьявол изрезанных платьев и ледяных объятий оков втягивая бессмысленный порошок субботнего вечера бессмысленный смех я ощущаю всем твоим бесконечным розовым мясом прижимаясь к твоим липким костям плывущим в сторону бара там в его глубине я разбираю обломки себя фрагменты подкожного ада в моих исступлённых воспоминаниях чёрные дыры лиц с именами и шифрами на шеях красные лужи в их животах незаживающие красные лужи красная мякоть целующих меня губ поутру красная кровь на ужин синие руки накладывают в меня паштет из гусиной кожи наливают воду хлопают по плечу как и тогда мне четыре года мои молочные крылья лежат в углу я уродую куклу с человеческим лицом я рассматриваю в зеркало её губы пляшут