И без меня зажгутся звёзды

И без меня зажгутся звёзды

Пишу стихи я в полной безнадёге,
что их прочтёт хоть кто когда-нибудь,
но бьётся мозг, проснувшись по тревоге
и в тьме кромешной к свету ищет путь.
А сон был долгий сладкий безмятежный;
видений много промелькнуло в нём:
кругом простор лежал безбрежный
и била жизнь, как говорят, ключом.
Ветра дожди и грозы штормовые
мне не казались страшною бедой...
в жутком страхе я сейчас впервые -
накрыл он, вдруг, холодною волной.
В болоте мерзком, словно, оказавшись -
пирует, где, нечистой силы тварь,
мой мозг ледяшкой стылой взявшись,
слова стихов возносит на алтарь.
Свет отыскать такой стезёй возможность
да только, вот, поэт я никакой -
витийствами грешат они безбожно;
читаю сам их с тягостной тоской.
Меж тем, беснуясь, твари всё сжирают...
явь ли то, в болезни ль сна кошмар -
какой, проснувшись, сразу забывают...
проснуться мне б — как божий был бы дар.
Стихи, уж, посмеялся б до упаду:
вот взбрендилось чем тварей донимать,
гулять пошёл бы я по утреннему саду
зарёю чистой взор свой промывать.

Но я не сплю - надеяться не стоит
на пробужденья лучшего повтор;
и мозг бредовые всё планы строит,
сам вынося им смертный приговор.
Но не приводит что-то в исполненье
невжель ещё надеется на что?
Чуда ли какого сотворенья:
вот в нечто превратится вдруг ничто.
И искрой маленькою света
мигнёт в ночи, как новая звезда -
тем освятит рождение поэта,
начнётся его поздняя страда.
И звёзд пойдёт на небе прибыванье,
жалящих же, как осы, непроглядность тьмы;
хоть малость, но наступит просветленье
и чуть другие озарит умы.
Ведь сколь ещё таких как я, быть может,
свой в бездне к свету ищут путь
и мой пример не сникнуть им поможет...
вот только самому бы не уснуть.
Иль никогда мне больше не проснуться -
у тварей разыгрался аппетит...
конечно, звёзды без меня зажгутся -
их свет в итоге темень победит...
И жажду я скорей увидеть это,
так как не молод я давно уже -
с чего и взбрендилось мне стать поэтом...
свихнулись что ль мозги на вираже?