Алаколь

Алаколем раскинулось небо в податливой чаше
Из песка и камней. Полукруги бесплодных земель.
От соленой воды становилось теплее и слаще
Мягче пуха казалась уставшим чужая постель,
Облака нарисованы быстро, со знанием, маслом,
Можно тронуть - столь близко синеет величество гор.
В грубой лепке кисельных комков солнце бронзово гасло,
Отрешенно сливая на крыши домишек кагор.
И небесный косматый вихор так прочёсывал ветер,
Что пробором светилась несвежая долька луны.
Дни ползли. Их паром, как крючком через несколько петель
Протащил, веселясь, к перехлёстам зеленой волны.
А лучи, как монетки, скакали по нежной и бурной,
Бесконечно широкой холодной жестокой воде.
…Промывает насквозь, задыхаюсь, мы тонем в лазурной,
Безразличной к людскому, но жадной до горя беде.
Далеко отнесло, но мы выбрались. Сами. В порезах.
Да, топили друг друга, чтоб выбраться – в жизни ведь так?
Шок пролез из-за спин, по-шакальи, со вкусом железа.
Каждый всё понимал, но не мог отрешиться никак.
Даже после, когда навещали ларёк по соседству,
Истерический смех гнул к земле: «Кто шептал – я тону?»
Мне казалось, - кричала. И криком закончилось детство,
Вместо нас опустилось беспомощной мышкой ко дну.
Алаколь голубой - по краям холодеющий остров,
Полнокровный, живой, да тепла для меня не сберег.
И вгрызается в ноги рядами зубов его острых
Серый пляж, как шаливший чуть раньше на полках зверёк.
Подгоревшей слегка, комарами подъетой, соленой,
Я поеду домой в полусне, потолочных огнях.
Только сумерки ласково душат, болит потаённо -
Это сердце незримо осталось в прибрежных камнях.