Ужели обольщению конец...

  А. Михееву

Ужели обольщению конец
и нужно знать, что во вселенском хоре
и жнец, и на дуде игрец —
как щепки, брошенные в море?

Что делать мне, открывшему удел
привязанностей, в чем-то побратимства?
Обнять, кого я проглядел?
Расплакаться и распроститься?

Никто из нас вовек неповторим.
И в этом смысл и радость бытованья,
но ход времен неодолим,
и правит музыкой рыданье.

Под сенью муз, в краю кариатид
никто другой ни в грусти, ни в восторге,
безумств моих не повторит,
молитв подобных не исторгнет.

И в множестве божественных щедрот,
где слух прельстят то оргии, то гимны,
всё ж без моих печальных нот
оркестр мира был другим бы.

Так рвись, душа! Шуми прибоем, плоть!
Со всех палитр соскабливая краски,
любви последняя щепоть,
лети,как радуга по сказке!

За крошкой, павшей с Божьего стола,
взвивайся дух, в открытую, в нагую,
проволочи, как крест, крыла,
над каждым зернышком воркуя!

Ни глаз, ни губ на миг не отводя
пред обнажившейся вселенской сутью,
играйся с ней, как малое дитя
играет с материнской грудью!

Чтоб в звездах августовский небосвод,
и привкус гроз, и голос древних таинств, —
весь Божий мир, как снег, как мед,
на языке моем растаял.

Я чувствую, что мой о девах миф
в цинизм эпох, в их скаредность и низость
сошел с небес, как горней ласки взмыв,
как Ока Благостного близость.




Фото: Фотосессия Анны Беляевой "Лесная сказка"