Октябрь-декабрь 2011

* Я тебя намолчу. Реминисцентное *

Закрываю глаза и волна подступает к ногам,
И почтовая птица курлычет о скорой разлуке.
Я тебя намолчу – по секунде, по вдоху, по звуку –
Несмотря ни на что, вопреки и чертям, и богам.
Открываю глаза – чёрный город на треть зачехлён
И носы кораблей навострились по новому курсу.
Подставляю лицо под огни фонариных укусов,
Чем больней, тем верней перевыжжется в памяти всё,
Что так страшно забыть, потерять в круговерти портов,
В беспричальности пристаней, в холоде брошенных трюмов.
Закрываю глаза, как  бы ни было солнце угрюмо,
Я тебя намолчу – на вчера, на сейчас, на потом.


* Happy deathday to you *

Сколько ни мотайся между Европой, Азией и двух Америк,
Сколько ни запутывай следы, причалив не в том порту –
Когда-нибудь они выйдут на тот же берег,
Перекатывая камешки во рту.
Стряхнут водоросли, обрывки сетей и даже,
Как змеи – кожу, сбросят железную чешую
И вдруг покажутся выше всех виденных многоэтажек,
И на рыбьем наречии скажут: happy deathday to you.
Не в силах пошевельнуться, словно поверженная Гидра,
Будешь смотреть, как слетела и катится твоя голова,
Не спастись, хоть под корень дурной язык выдери –
Потому что пришли слова.


* Дынная река *

Смотри, солнце будто покрылось упругой коркой, раздалось троекратно:
как дыня, спеет, полнится, чтобы – вероятнее, к концу сентября –
напороться, например, на зазубрину Арарата
и, треснув, пролить себя.
Ни солёны, ни пресны, ни голубы, ни сини,
поднимутся воды такие – не перейти в брод.
Не бойся, мы сделаем плот из кожуры апельсина
и поплывём вперёд.
Или назад. Поди там разберись в параллелях-меридианах:
река подшлифует рельефы, ориентиры подъест.
Почему река? – по ней не так страшно, то ли дело по океану.
Хотя. От перемены мест...
Сколько продрейфуем, пока земля напитается дынным соком
и с лица её, как дерматит, исчезнет ядерная зима.
Символично, если весна займётся где-нибудь на востоке,
откуда ступала тьма.
Когда ещё попадутся – ешь апельсины, смешливец,
это ничего, что расклад мой фантастичен, слегка раздут.
Только бы остальные выплыли, выжили и нашли нас.
Но они не найдут.


* Возвращение в Гамельн *

Не медли, хватай дудку, пока никто не заметил.
Почём знать, зачем он вернулся. Закончить шествие к смерти?
Однажды вы уже уходили, покорно, как крысы.
Нет, не к добру эти ухмылки. А глазами, глазами-то рыскает!

Беги, мальчик, беги. У тебя есть неоспоримое преимущество:
Без дудки он замучается вас искать среди скальных кущей.
А покуда бежишь, подбирай, отстукивай на ладах мелодию,
Хотя, колыбельная – почти единственное воспоминание о родине.
Ну ничего. Теперь ты поведёшь. Urbi et orbi,
За чёрно-красной звездой, нависшей над городом скорби.

Может, материнская грудь ещё пахнет молоком и хлебом,
Может, глаза материнские ещё не ослепли от заупокойных молебнов.
И так она обнимет, так прижмёт, что подогнутся коленки,
И вы упадёте на землю, будете щекотаться, хохотать, тетенькаться...

Вот и остальные – очередной свой день высекают в камне.
"В Гамельн, друзья, слышите, мы возвращаемся в Гамельн!"

Пёстрые болванчики поворачивают головы, удивлённо слушают,
Бросают молоточки и все как один
затыкают уши.


© Анастасия Гурман