Вот снова оно накатило и душит

Вот снова оно – накатило и душит,
в какую подряд отбелённую зиму.
На дно ухожу, заболочусь в подушку,
и выход ищу, и дышу через силу.
Хотела ногами вперёд, но вернулась,
без смысла и мозга – побитой и мятой,
но с сердцем двухсимочным, старенький дуос
энергию жрёт и ругается матом
на часто звонящих и часто хороших…
Я – в самом замесе мясной центрифуги,
мне вправить бы хрустко невыспанность рожи
и ясно откуда растущие руки.
И снова за манной – в большую раздачу,
локтями толкаться, и в небо стучаться,
искать в манускриптах: что, чёрт возьми, значу
и как консервировать быстрое счастье?
Найти всех, кому намечтала подохнуть,
трусливо в сердцах, или громко и нагло,
смахнуть с этих лиц проступившую охру,
и вырасти выше завистников на голову.
И может, свезёт, наконец-то отпустит,
из реанимации в сон интенсивной
цветной терапии по тихому устью
сплыву, без инъекций и нового срыва?
Не верится как-то, что мне это светит – 
не станет паршиво и стерпится сносно,
под рыхлым сугробом завяжутся дети,
и вырастут рядом, и будет не поздно.
Осталось из тела несчастного мусор
без жалости выгрести, сделаться чище.
Но как мне отправить себя точно в лузу
нормальных людей... Я – больная и нищая.
Куда же снести эту адову прорву
меня расслоивших побочек неправды?
И в сердце и в черепе – чёрные споры
гниения. На ампутацию надо…
Отрежьте меня на немеющий метр,
который и псы не сгрызут – больно чёрство.
Чтоб утром проснуться пронзительно смертной
и жизни остаток почувствовать остро.
(24.12.11.)