Киприот

Смеркалось. Холодно и сыро.
А ноги превратились в лед.
Мы ждем приказа командира,
Но он молчит и тоже ждет.

И ожиданье бесконечно…
Не слышно даже пенья птиц.
Пойти на выстрел этот встречный?
Чего же ждать нам от убийц?

Хотя… Ну кто не убивает?
Ведь, как-никак, идет война.
Легко в убийцу превращает,
Не пожалеет нас она.

Жалеть не свойственно солдату.
Он, сожалея, сам умрет.
Не за чины или награды
Он грудью заслоняет взвод.


За что встает он безрассудно?
Под пули лезет, не боясь?
За Родину, хоть очень трудно,
За отчий дом, хоть всюду грязь.

Да, он солдат отчизны этой,
Свою страну он бережет.
А нас здесь держит лишь монета,
Воюем за чужой народ.


Наемники с холодным сердцем,
С холодным взглядом и душой.
Мы с вами здесь, единоверцы,
И с вашей маленькой страной.


Мы нанялись сражаться честно.
И с автоматами в руках
Единым мигом полновесным
Воюем мы, и к черту страх!


И держимся в бою друг друга –
Приказ идти вперед нам дан.
И пусть выводят нас из круга
Испанцев, немцев, англичан.

Нас целый взвод бойцов холодных,
В войне привыкших убивать.
Подчас промокших и голодных,
Способных жизнь свою отдать.

И я наемник без упрека,
Американец без судьбы.
А за спиною войн так много,
Немало ждет их впереди…

Ведь я другого не умею.
Наверно проклят небом я.
Семьи конечно не имею…
Нет даже дома у меня.

Всю жизнь кочую я по свету, -
Из боя в бой, из боя в бой…
Вдыхаю жадно сигарету,
И вновь обстрел очередной!

А рядом все друзья-ребята,
Которых знаю сотни лет.
Они плечо подставить рады,
Спешу помочь я им в ответ.

И Христик самый близкий друг мой,
Хороший парень, киприот.
Такой открытый он, простой,
Развеселит опять весь взвод.

Он на себе меня когда-то
Из боя вынес, жизнь мне спас,
Когда я ранен был гранатой.
Теперь одна судьба у нас.

Так много лет назад в привале
Он со слезами рассказал,
Как мать родную убивали,
А он уехал и не знал…

Домой вернулся. Все открылось.
К ним с турками пришла беда…
Все с той минуты изменилось.
С тех пор он там, где есть война.

Люблю его я, словно брата –
Мы побратимы по войне.
Два старых волка, два солдата…
Мой Христик очень дорог мне!

Но вот сегодня он не весел,
Не улыбается, молчит.
На шею синий шарф повесил…
Он так давно его хранит.

Когда-то мать его связала
С любовью, с трепетной душой.
И, помолившись, повязала
Родному сыну шарф простой…

Но оберегом беззаветно
Тот шарф всегда ему служил,
Из бед любых он незаметно
Тот час же парня выводил.

Как сыро, холодно и мерзко
В окопе, где солдаты ждут.
Запел тихонько наш Франческо,
Кивнул с улыбкой немец Друтт.

«Ни страха нет, ни сожаленья…
Как будто мать меня зовет.
Но так угодно проведенью», –
Вдруг прошептал мой киприот.

« Ты что, дружище? Так не надо!
Нам унывать никак нельзя!» –
Я подбодрить пытался брата,
Но не взглянул он на меня.

«Не успокаивай, я в норме.
Но я устал уже давно…
Как неуютно в этой форме!
Вся наша жизнь – одно дерьмо!

Ах Кипр, Кипр…Как спокойно
О нем мне думать каждый раз…
Ведь даже дышится там вольно…
И как там хорошо сейчас!...

Кругом акации, оливы,
Согрето солнцем всё цветет…
Куплю на улице я сливы.
Ах, что за слива там растет!

Мой друг родной, ведь ты не знаешь,
Какой на Кипре виноград!
Ты пьешь вино и понимаешь,
Что каждой капельке ты рад!

А женщины! О, это чудо!
Как колоритны и свежи!
Какое лакомое блюдо!
Увидишь их, душа дрожит!

Мой Кипр, акации, девчонки…
Мечтать не вредно никому.
Вся жизнь моя – сплошные гонки…
Но не бывать уже тому!»

«Как не бывать?! Мечтай, дружище!
Мечтай о солнце средь зимы!
Да, непонятно что мы ищем,
Но все же ищем, ищем мы!»

«Я наискался, все пропало.
Все эти чувства – не к добру.
Совсем мне жить осталось мало,
Мой друг, сегодня я умру.»

«И воевать не воевали,
А ты чего-то вдруг заныл…
Вон, посмотри, ребята встали,
Враг, значит, к лесу отступил.

И не хандри! Я не позволю!
Ведь ты не баба, ты солдат!
И ты усталости дал волю,
А, видно, сам уже не рад!

Напрасно мы в окопах ждали,
И завтра переброска вновь…
Ну, все, встаем! Долой печали!
Немного разогреем кровь!»

Мы из окопа вылезаем,
До лагеря рукой подать,
И быстро холм пересекаем –
Небезопасно здесь гулять.

И в эту самую минуту,
Когда покой так близко ждал,
Наш Христик развернулся круто,
Весь дернулся и вдруг упал…

«Огонь, ребята! Снайпер в ветках!» -
Нам тут же крикнул командир.
И вмиг, на месте леса – сетка,
Стреляли мы, что было сил!

Я подбегаю к другу… Боже!
Почти не дышит киприот.
И сразу почернела кожа,
И весь в крови его живот…

Он дернулся и замер снова…
Остекленевшие глаза…
Он умер, не сказав ни слова,
Скатилась лишь одна слеза…


ПОСЛЕСЛОВИЕ.

Война… Она всегда смеется
И забирает всё сполна.
Кровь человеческая льется…
Вся изувечена страна.

За годы жизни очень много
Своих друзей я потерял.
На то она войны дорога,
Я ничего с нее не взял.

Да только этот парень, братцы,
Мне был родным… и он ушел!
За эту дружбу надо драться,
В других его я не нашел!

Конец войне. Я все бросаю,
На Кипр сразу же лечу.
И я по Христику скучаю,
Я помянуть его хочу.

Крутой обрыв. На нем олива.
Внизу, куда не бросишь взгляд,
Там море плещется игриво…
В горах, чуть дальше, водопад.

Я синий шарфик неприметный
На той оливе завязал.
Как будто мой дружище бедный
На Кипре снова побывал!

Тебе я, Остров, возвращаю
С шарфом и сына твоего!
Печально слезы утираю…
Но не вернуть мне ничего…