ОНА

В кафе они сидели молча,
А горький кофе остывал…
И взгляд его холодный, волчий,
Пощады ей не оставлял.
Тот взгляд был мрачным, безразличным,
Не предвещающим добра.
И этим он эгоистично
Ей предъявлял свои права.
Она затравленно молчала.
Он тоже терпеливо ждал…
Он принялся курить устало,
Его лишь взгляд и выдавал.
Он был тяжелым человеком,
Но мудрым был, наверняка.
И, уживаясь с этим веком,
Мог видеть все издалека.


Она на десять лет моложе…
Цветок средь горести и зла.
Красою на весну похожа,
Скромна и замкнута была.
«Хочу я рассказать о боли, -
Она заговорила вдруг. -
О всех страданьях и о горе,
Которое принес мне друг.
Ведь я внезапно ощутила
Невыносимый крик с небес!
Ведь я внезапно ощутила
Невыносимый крик небес!
И эта боль заполонила
Все что имело раньше вес.
Жила я лишь любовью этой…
И, не давая мне дышать,
Она ждала… ждала ответа,
Который не смогла б я дать.

Мой милый друг стал выше Бога.
Король над сердцем и душой,
Он коронован был до срока…
В моих мечтах он был со мной.
Хотя иллюзий не питала,
Но я уверена была,
Что я его не потеряла,
Ведь только им я и жила!
Мой друг не знал, как мне казалось,
Страданий сердца моего.
Ему я так и не призналась,
А он не понял ничего.
Стонала, плакала ночами,
Его звала я вновь и вновь…
Ведь вот что вытворяет с нами
Святая грешница-любовь!»

Ее рассказ не прекращался,
Но голос изредка дрожал.
А он же, слушая, старался
Не прерывать ее. Он ждал.

Она еще совсем ребенок
И не способна размышлять.
Но он же точно не поддонок!
Ну что сумеет ей он дать?!


Остывший кофе позабытый…
Окурок в пепел превращен.
И сок, на скатерти разлитый…
Уж ничего не видит он.


Она, глаза не поднимая,
Все продолжала говорить.
«Я измоталась, я устала
Страдать, но все-таки любить!
Мне всё казалось, что однажды
Друг постучит в мое окно…
Признаться я хотела дважды,
Но не решилась все равно.
И где же Бог? И есть ли дьявол?
Хоть кто-то сможет мне помочь?!
Любви корабль тихо плавал,
Ее скорей гнала я прочь…
Любовь уйти не захотела
И продолжала в сердце жить.
Слезами душу бередила…
А что тут можно изменить?
Теперь, наверно, понимаешь
Зачем тебя я позвала.
Сейчас меня ты презираешь,
Ведь я любовь не прогнала…»


Ее рассказ был полон боли,
Скатилась первая слеза…
Уже привыкнув к этой роли,
Опять опущены глаза.
Безумно сердце колотилось.
Она ждала его ответ.
Уж лучше б это все приснилось!
Печальней этой сцены нет!
Терзаясь смутною тоскою,
Без лицемерия и лжи,
Она взмолилась всей душою:
«Прошу, хоть что-нибудь скажи!»


Но не повел он даже бровью
И молча наблюдал за ней.
Он тронут был ее любовью,
Но чем ему ответить ей?


Она (ей стало все понятно)
Не ощущала больше сил.
И вид его уж очень внятно
Без всяких слов с ней говорил.
И с горечью, и с сожаленьем
Она сказала: «Да, ты прав.
Меня постигло озаренье…
Но, не жалей, меня прогнав!
Не надо жалости, не надо!
Ты, пожалев, погубишь всё!
Крупице счастья буду рада…
Так счастье не губи мое!!!
Как я люблю, так невозможно
Любить! Я правду говорю!
Понять меня, наверно, сложно…
Но я люблю! Люблю! Люблю!
Захочешь погубить, не стану,
Я о пощаде умолять…
Я зарубцую эту рану,
И снова научусь дышать!»


Закончив с горестным рассказом
И слезы утирая с глаз,
Она допИла кофе разом,
Хоть горьким был он, как рассказ.
Ей удалось собрать всю волю
В свой женский маленький кулак.
И, проклиная злую долю,
Промолвить мысленно: «Дурак!»


«Дурак» был крайне опечален,
Что боль такую причинил.
Сюжет и горек, и печален,
Злой автор пьесу сочинил.
И вдруг сомнение иглою
Пронзило этот здравый ум.
И он подумал: «Я не спорю,
Она достойна высших дум!
От красоты такой пьянящей
Мужчин немного устоит.
Своей любовью настоящей
Она меня к себе манит…
Я с нею только поиграю,
А о любви и речи нет.
И этим я ее сломаю….
Мне жаль ее, ей мало лет.
Она достойна быть ЛЮБИМОЙ!
Нет, обижать ее нельзя.
Всегда ей быть непостижимой,
И нераскрытой для меня.»


Так думал он, пока, терзаясь,
Она сидела и ждала.
С мечтой далекою прощаясь,
Она к себе печаль звала…
Соблазну этому поддавшись,
Он улыбнулся нежно ей.
«Живешь, в себе не разобравшись,
Но да, ты многих красивей.»


«Я права думать не имею,
Что будем вместе мы с тобой.
Но все же я спросить посмею…
Быть может дело здесь в другой?»


Его лицо вмиг помрачнело.
Она напомнила о том,
Что сердце так забыть хотело,
Что так давно болело в нем!
Могла она себе представить,
Какая мука в нем жила?!
Над ним не прекращала править
Жена его, хоть умерла…
И эта глупая девчонка,
Чьи чувства, как весною снег,
Как не проявленная пленка,
Как вероломный этот век,
Пытается, его не зная,
Все рассказать о нем самом!
Она совсем не понимает,
Что ждет его холодный дом!
Что нет ни счастья, ни удачи,
Без той, которую теперь
В душе своей давно он прячет,
Хотя закрыта в сердце дверь.
И радость бытия закрыта,
И воздуха все чаще нет.
А сердце ранами изрыто
Уже почти 13 лет!


Он встал, не говоря ни слова,
И счет за ужин оплатил.
Она к тому была готова,
Ну, стало быть, он не простил…
И снова разочарованье,
Нет больше сил, лишь пустота…
А в нем ни капли состраданья…
Зачем нужна ей красота?
И молодость не пригодилась…
Ему не нужно ничего.
В лице бедняжка изменилась
И не смотрела на него.


Он знал какую боль приносит
Своим уходом ей сейчас.
Он лишь покоя в сердце просит,
Один покой излечит нас.


«Как ты жесток… Как я несчастна…, -
Она ему смогла сказать. –
Я удержать тебя не властна…
Я не хочу тебя держать!»


И он ушел без промедленья,
Не в силах выдержать упрек.
Любовь – ужасное творенье!
Зачем ее придумал Бог?!


Кафе в минуту опустело,
Хоть было множество людей,
Хоть музыка все так же пела,
Но стало как-то холодней…
И сердце сжалось нестерпимо.
Он не вернется никогда.
Как тяжело быть нелюбимой,
И одинокой быть всегда…