Счастливое детство

                (посвящается моему мужу и всем российским немцам,
                испытавшим горечь унижений в годы депортации...)

Их привезли в глухую деревушку.
Казалось - на краю земли она!
Качалась почва, словно пол в "теплушке",
Испуганно деревня замерла.

"Фашистов привезли! Фашистов с Волги..."
И мигом ставни, двери - на замок.
А с ними церемонились недолго,
В сарай сгрузили: "Вот ваш уголок."

Стоял октябрь. Ветренный. Холодный.
В тайге деревья серебрил мороз.
Приезжие, раздетые, голодные,
Терпели всё безропотно, без слёз...

Их было три сестры. С детьми. Мужьями.
Одна из них беременна была,
В промёрзшей клуне, тёмной, словно в яме,
Она в ту ночь сынишку родила.

Дышала ночь в Сибири ветром колким,
Гремел в Европе орудийный гром.
Родиться мальчик должен был на Волге...
По воле злой он стал сибиряком.

Но вот, что сёстрам часто вспоминалось:
Простая баба - русская душа! -
Хотя "фашистов" до смерти боялась,
Услышав крик, на помощь им пришла...

Зимой мужчин в "трудармию" забрали,
Остались женщины с детьми одни.
Как было трудно! Страхи и печали
Переплелись в одни лихие дни...

С собой подростков на работу брали,
На произвол бросали малышей:
Им горстку зёрен на день оставляли
Да котелок пустых крапивных щей.

По вечерам неистово молились,
Чтобы Господь терпенье ниспослал,
Чтобы мужья живыми возвратились...
Малыш меж тем заметно подрастал.

Но вот беда...  Все мамины тревоги
Наш "сибиряк" в утробе пережил.
Ему совсем не подчинялись ноги:
Пацан в четыре года - не ходил.

Война... Те годы в памяти остались...
И "руссланддойче" - пасынки страны,
Как все, в работе тяжкой надрывались,
Победы ждали и конца войны.

Прошли семь лет жестоких испытаний,
Всё претерпев, что выдано войной.
И вот он, наконец, венец мечтаний -
Пришёл отец, назло смертям, живой!

Но сыну в школе радость отравили...
Те, чьи отцы домой не воротились,
Мальчишку в классе сообща побили.
"Фашистом" обзывали. И глумились.

Им первоклассник сдачи дать пытался!
Его учительница за руку взяла,
Швырнула в угол (крайним оказался!)
И "ссыльным" в злобном гневе назвала.

А на стене висел портрет красивый,
Где  "вождь народов"  на руках держал
Девочку с улыбкою счастливой.
Он доброту и нежность излучал.

Во всех домах портрет тот был иконой!
Умел страною "гений" управлять:
Ему подвластны были все законы -
В Сибирь ссылать, расстреливать, сажать...

Утихла боль поруганного детства.
Но память вдруг поднимется волной...
И встанет образ  кормчего  Отечества,
Кто был народам, как  "отец родной"...

1996 г.