Сел в лужу

Сегодня я сел в лужу. Когда они начали свистеть, мне казалось, мир начал рушиться вокруг меня. Звуки канули в Лету. Краски перемешались, превратившись в сплошное пятно. Ноги едва держали меня...
— Что случилось? Вам плохо?
— Полноте, — успокаиваю я молоденькую актрису за кулисами. — Ничего, переживем... И не такое видали...
Суетится. Ищет глицин. Лихорадочно наливает стакан воды и несется ко мне со скоростью болида, едва не расплескав содержимое стакана.
— Вот, выпейте, Аркадий Константинович. Сейчас Вам полегчает...
Я одним глотком выпиваю воду и размашистым движением зашвыриваю таблетку себе в рот.
— Как Вы, в порядке?
— Все в порядке, — отвечаю я. — Гордость только пострадала. Гордость только...
Сегодня я сел в лужу. Спектакль провалился. Нам, конечно же, заплатят за наши роли, но все же, если бы я мог оказаться рядом с ними — там, на галерке, откуда пошел этот свист. И, что самое интересное — ропот подхватил весь зал, хоть там сидели вполне себе приличные и интеллигентные люди. Те, ради которых я распинаюсь на сцене, горю жарким пламенем, заразительно хохочу и проливаю горькие слезы; ради которых я живу, старюсь, молодею, борюсь, краду, страдаю... Впрочем, всегда были недалекие люди.
В Москве уже наступает весна, и снег начинает таять, оставляя после себя скользкие наледи и большие лужи. Не люблю я эту слякоть... Хоть и поется в песне: "У природы нет плохой погоды, Каждая погода благодать..." А я шел по Чистопрудному, обозревая молодые парочки, сидящие на скамейках у пруда, прохожих, что снуют по своим делам, как маленькие кораблики в огромном океане мегаполиса, толпу молодых панков, играющих на гитаре самым бешеным образом... и лужи. Лужи, лужи, лужи.
Ой! Поскользнулся... Конец моей куртке с Черкизона — я лечу прямо в лужу! Руки погружаются в нечто мокрое и холодное. Брызги обдали мое лицо холодным душем, и очки упали в это маленькое озеро. Ну, все, приехали...
Стойте. Что это? Я... смеюсь?! Заразительный смех разлетается на весь скверик у пруда. Почему смеюсь? Может, нервы уже сдали после спектакля? Но... какое облегчение! Я лежу здесь в луже, мокрый, как драный кот, не успевший спрятаться от июльского ливня, мне грозит простуда с осложнениями... А я смеюсь!
— Аркадий Константинович! Вы в порядке? Давайте я Вам помогу.
Кто-то меня узнал? Чьи-то руки помогают мне встать. Молодой человек, лет двадцати. Одет неброско, но со вкусом. За спиной — что-то вроде сумки.
— Скорее, вам нужно в тепло, или Вы простудитесь!
— Перестаньте, — отзываюсь я неожиданно веселым голосом. — Все со мной в порядке. Просто сел в лужу...
Удивительно. Я сегодня дважды сел в лужу. Один раз — на дебютном спектакле своего отца, второй — буквально. Но почему-то не осталось уже ни тени печали и обиды на тех, что с галерки. Нам, молодым, порой необходимо посмеяться над собой, засунув свои амбиции куда подальше.
Сегодня я сел в лужу. Но я рад, что это случилось.


Аркадий Константинович Райкин — сын Константина Аркадьевича Райкина — является плодом воображения автора, как и события, описанные здесь. Реальные совпадения случайны.