Неизвестной Собаке

Холодное октябрьское утро. Ещё темно, но на улице уже пахнет рассветом. Я обожаю этот запах... Он напоминает мне детство: просыпаешься, вдыхаешь утро, идёшь не спеша к миске, а там уже подостыл завтрак — остатки папиной рисовой каши с молоком и замоченным в нём ломтиком чёрного хлеба. Иногда повезёт, и в кашу попадёт кусочек сыра, но папа редко ел сыр, а я его так люблю! Желудок крутит чувство голода, но прежде, чем приступить к поглощению каши, нужно обязательно сделать важный вид,потянуться, пройтись возле миски, оценивающе поглядывая на содержимое и, как бы нехотя, начать трапезу маленькими порциями, словно совсем не голодно. Папе всегда это нравилось.
Такая суета кругом. Огни летят, летят... Зелёные, белые с красным и жёлтые глаза пронизывают тебя насквозь. Я не могу понять, почему все говорят «Доброе утро»: люди обычно злые по утрам. Они спешат, нервничают, кричат, толкаются. Разве что первоклашка, ждущий вместе со своей мамой автобуса, на секунду отпустит мамину руку, чтобы прикоснуться к моему холодному носу,пока та ищет глазами «их» автобус. Вообще люблю людей. Он довольно-таки странные животные, но именно это меня притягивает в них.
Каждое утро я встречаю на этой автобусной остановке. Сколько времени прошло с тех  пор, как папа оставил меня здесь, не знаю. Я не понимаю времени, но думаю, что встретил тут около тысячи рассветов. Сегодняшний какой-то особенный: Солнце совсем не хочет просыпаться, и хотя на улице постепенно становится светлее, но ни единого признака тёплого светящегося диска на горизонте всё нет.
Вот, набитый охапками людей, подъезжает автобус. Никогда не понимал, зачем он открывает двери, если туда даже войти невозможно из-за плотности толпы. Но маленькая полная женщина с круглым лицом, похожим на Луну, выкрикивая какие-то непонятный не то слова не то звуки, втискивается в кабинку, утрамбовывая своим туловищем пассажиров. Невысокий мужчина, стоящий рядом со мной хохочет, прикрывая шарфом рот. Он давно заметил меня, как только пришёл на остановку. Мне нравится, как он смотрит — глаза у него добрые, как у папы.
-Эй,  пёсик, тебя же раздавят! Фу! Иди отсюда, разлёгся прямо на дороге.. Пошёл!
Странно, но я никогда раньше не видел этого дяденьку, а он, верно, не видел меня. Тогда пусть вон та высокая худая особа расскажет ему, что я лежу здесь каждое утро и не будет никто меня давить. Эта девушка знает меня с самого первого дня, как я остался тут. Сначала она сторонилась, боялась что-ли.. Но потом осмелилась протянуть мне руку. Она пахла домом: теплом и уютом, и я не удержался чтобы лизнуть эту хрупкую, почти прозрачную ладошку. Так мы и подружились.
А эта маленькая старушка куда-то ездит каждое утро на разных автобусах. То больших, то небольших,а иногда и на совсем маленьких — автомобилях. Но одно я знаю точно — когда она возвращается, от неё всегда пахнет тушёнкой.
Ну где же Солнце? Я люблю его тепло. А с холодного сырого асфальта оно кажется ещё теплее. Но пока улицы освещают только глазастые и быстрые автомобили. Пусть себе носятся, а я никуда не уйду.
-Пёсик, фу!
-Собачка, собачка, иди сюда, иди скорей!
-Кыш! Кыш! Беги, пёсик, давай сюда! Пёсик! - почему-то начали кричать ещё не проснувшиеся люди. Неужели всем им захотелось угостить меня чем-то вкусненьким? Или может, наконец, поиграть со мной? Или.. яркий свет фар уже очень близко, он слепит глаза,  туманит рассудок и смотрит в душу. Осталось мгновение. Вставать уже слишком поздно, так будет больнее. Прощайте, родные. Люди, все-все на свете, я очень люблю вас!

Посвящается неизвестной собаке.