03 01 000 Что такое поэзия

03 01 000
Что такое поэзия?
«Проза – это слова в наилучшем порядке, а поэзия – наилучшие слова в наилучшем порядке».
Ну, и что? Очередное сравнение, причём не в пользу прозы. Поэзия, как всегда,  на высоте. Но вот прозу почему-то читают чаще. И с большим удовольствием. Странно, да?
Можно напридумывать кучу фраз по поводу взаимоотношений поэзии и прозы. «Хорошие стихи лучше хорошей прозы, а плохие – хуже плохой». А средние?  А

Средних стихов не бывает. Кто сказал? Я сказал. Если стихи «средние» – значит плохие.

Но это не объясняет, что такое поэзия.
Поэзия – это душа, застывшая в словах? Но почему же «застывшая»? Душа постоянно в движении, и это отражается в стихах. В хороших стихах.

Поэзия – это душа в наряде из слов

Душа слова? Красивые фразы, но всем им чего-то не хватает.  Однако, все они имеют две составляющие: душа и слово. Может ли поэзия обойтись без слов? Нет, без стихов не будет поэзии. Могут ли стихи обойтись без души? Стихи-то могут, а вот поэзия – вряд ли.

Душа и слово, их сотрудничество – вот основа поэзии. А дальше можно развивать тему, придумывать определения, сравнивать с прозой и дискутировать за чашкой чая.

03 01 001
Как появилась поэзия. Версия.
Первые стихи появились ещё в пещерах. Наши дикие волосатые предки изъяснялись односложно и конкретно. Ограниченное число слов давало большое количество рифм. Стихами говорил каждый, кто вообще мог произнести более-менее связный спич. Но было ли это поэзией? Нет. Это была простая передача информации, хоть и в рифму. Рэп.

Поэзия начинает зарождаться лишь вместе с появлением религии, когда человечеству вздумалось пообщаться с богами или с Богом. То есть, с появлением идеала и развитием абстрактного мышления.

А для этого должно быть свободное время. Необходимы отдельные личности, получившие возможность меньше заботиться о своём выживании, и находящиеся на иждивении соплеменников. Это дало возможность меньше работать, зато больше думать и чувствовать.

В первобытном обществе доминирующими чувствами были страх, злость и тупое сытое равнодушие. Долго сидели и боялись, от голода озверели, завалили мамонта, праздник желудка, пока не обглодали последнюю кость, и опять долго сидели и боялись. Инстинкт самосохранения душит.
Зависть к соседнему племени – у них есть мамонт, а у нас нету. Напали, отобрали мамонта, опять нажрались до отвала. Романтика. Можно бояться дальше. Страх погибнуть на охоте борется со страхом помереть с голоду. Думать некогда, да и не о чем. Чувства примитивные, в зачаточном состоянии.
Несколько неудачных охот. Мамонт оказался хитрее или проворнее, чем от него ожидали. Ситуация кризисная. Но вот находится кто-то самый голодный или самый суеверный. А может, у него просто нет жены, которая накопала бы всяких корешков и наловила лягушек. Не важно. И вот, исполненный коварства, он сообщает соплеменникам, что нужно ублажить бога мамонта, и всё будет как надо. Мамонт сам на копья прыгнет. Ну, сам – не сам, а ублажили, кто чем мог, и охота удалась. Наш герой получает целую мамонтячью ляжку, возносится на пьедестал, и понимает, что ему там нравится. На пьедестале, то есть. И слезать с пьедестала ему, ой, как не хочется. Он начинает придумывать убедительные истории успехов и неудач, и присваивает себе право от лица соплеменников говорить с богами. Общение с богами отнимает много времени, и на охоту в составе племени его уже не хватает. Соотечественники его кормят, поят, обстирывают и обглаживают, и всячески о нём заботятся. Но, с другой стороны, и сам он развлекает племя пламенными речами и ритуальными плясками под барабан. Отрабатывает свой хлеб.

Чтобы придать своим речам убедительность, и быстро не наскучить, ему приходится сочинять новые слова, фразы и метафоры. Появляется ритмический стих в сопровождении барабанов и подобия ксилофона из костей мамонта. Влияние ритмического слова выше, чем обыкновенного, а тут ещё и антураж из раскрашенных шкур, ужимок и прыжков. Впечатляет. А рядом – девочки в экстазе, что дополнительно вдохновляет. Новые понятия, новые ощущения, новые слова. «Хлеба и зрелищ». Происходит развитие языка и зарождение поэзии.
Так поэзия зарождалась, зарождалась и, наконец, зародилась. Не напрасно поэзию называют «языком богов». Потому как и появилась она в процессе общения с богами.
Возможно, отсюда же и пошло выражение «высокая поэзия». Вот что всегда вызывало у меня неловкость и некоторое недоумение. «Высокая поэзия – концентрация мира». А низкая? Децентрализация мира? А самая низкая, стало быть, воспевание хаоса. «Швед, русский колет, режет, рубит …» Глупости всё это.

Нет «высокой» и «низкой» поэзии. Есть «поэзия» и есть «не поэзия», хоть и в стихах. И разграничить их очень сложно. Каждый чувствует по-своему. Сверяясь с собственной душой.

Можно привести сотню доводов «за» и столько же «против», является ли «поэзией» то или иное стихотворение. Но все эти сотни аргументов не переплюнут простого субъективного мнения: «нравится – не нравится», тревожит душу или нет. 

Это – высший критерий оценки со стороны современников.
С потомками иначе. С точки зрения потомков, поэзия – это то, что овеяно славой, либо те стихи, которые повлияли на дальнейшее развитие поэзии и остальной культуры. Чаще, эти «либо» совпадают, иногда разнятся… Нужно учитывать и то, что.

К стихам предков общество относится с большим снисхождением, чем к современным. Обаяние дымки времени, романтика антиквариата… Что легко простят поэту древности, то современнику поставят в вину, высекут и призовут к порядку.

Мнения современников и потомков редко совпадают. Примеров масса. Затмевая Пушкина, блистал Бенедиктов, среди изобилия поэтов «серебряного века» лучшим называли почему-то Сологуба… Ну, и где они сейчас, эти властители дум, калифы на час? Тю-тю.

Объективный отзыв о стихах могут дать не критики и не читатели, а сами поэты. Желательно, современники. Могут дать, но почему-то не дают. Стесняются, наверное. То мешает чувство соперничества, то зависть. То корпоративная поддержка, то ещё какая-нибудь беда. Как это ни удивительно, но в отзыве поэта о чужих стихах можно найти всё что угодно, кроме объективности. Причём, сами-то они, которые поэты, уверены в своей объективности на все 99,8%. И убеждают в этом соплеменников. А соплеменники легко поддаются на убеждения.

03 01 002
Когда десять Авторитетов ткнут своими десятью пальцами в дерьмо и скажут, что это – конфетка, поневоле захочется попробовать. А всё дело в том, что Авторитеты уже объелись, и от конфеток их уже тошнит. А вот дерьмо - в диковинку, и потому жутко нравится.

(Дочка сделала замечание: я, говорит, понимаю, что «нравится», но почему «жутко»?)

03 01 004
А сам-то ты считаешь своё мнение объективным? Да, безусловно. Самым объективным из всех субъективных. Но моё мнение объективно только для меня. И если я говорю о чём-то нагло и безапелляционно, то это тоже только для меня. Каждый пусть имеет своё объективное мнение и на меня не ссылается.

Тем более, что и моё очень объективное мнение со временем может поменяться на противоположное. Были прецеденты.

У каждого своё мнение, объективное. А «субъективным» его назовут уже другие.

03 01 006
- Что в твоём понимании поэзия?
- В моём понимании поэзия – это всё.

Любые, даже самые именитые стихи, могут оказаться просто рифмованным набором слов. Но и в самых "сереньких" стихах можно встретить то, что зовётся поэзией.

Может быть поэтому я и люблю читать непрофессиональные стихи, которые пишут «только для себя», и которым не угрожает слава. Эмоций, чувств в них куда больше, чем умения. Тем они и интересны. Стихи дилетантов - тот насыщенный раствор, в котором выкристаллизовывается настоящая «бессмертная» поэзия.
Но что такое поэзия?
Ну вот, начинай с начала.
Душа и слово. Душа, которая пытается выразить себя в словах. Но почему именно слово? Слово – это цель или средство?

Поэзия – способ существования души, возможность поделиться с другим радостью или горем, или просто повыть на луну.

 Это понятно. Но почему именно слово? Почему не музыка, не живопись, но слово? Да, нипочему. Поэзия, музыка, живопись – всё это явления одного порядка. Всё это – творчество.

Поэт и стихоплёт – то же самое, что художник и маляр, композитор и сочинитель попсы. Когда художник рисует «Черный суперматический квадрат», то мы понимаем, что душа у него такая же – чёрная и квадратная. Когда этот же квадрат рисует маляр, то ясно, что душа здесь ни при чём. И мы скажем, что нарисовано очень хорошо: ровно, качественно, и без подтёков. Молодец, скажем.

Обществу нужны и маляры и художники, и я не призываю презирать маляра только за то, что он не художник. Более того, порой, маляр куда нужнее художника. А уж о том, что хороший маляр лучше плохого художника, и говорить не приходится. Но речь идёт об уровне творчества. У художника творческая потенция, фантазия и прочее вдохновение должны быть на порядок выше, чем у маляра, у поэта – выше, чем у стихоплёта. А посему, любой поэт превращается в стихоплёта в определённые периоды жизни, когда «не получается».
 И наказывать поэта можно путём зачтения стихов этого злополучного периода:)

А вот стихоплёт может подняться до уровня поэта. «Звёздный час». Или перейти в разряд поэтов навсегда. Всё относительно.

И ещё, о разных там искусствах. Лично я ставлю поэзию выше всяких прочих «чистых» искусств. По той простой причине, что.

Слово – не только способ обмена информацией, но и самый мощный раздражитель, средство воздействия на душу человека. А сложнее, интереснее и загадочнее человеческой души на этой земле пока что ничего не придумано.

03 01 007
Вот я так хорошо и убедительно порассуждал о поэзии, а что дальше? Читателя! Полцарства за читателя! – безмолвно вопят тысячи поэтических глоток. Где читатель-то? А нету. Подавляющее большинство «потенциальных любителей» поэзии перекинулись на другие виды искусств. Общественное сознание отвернулось лицом к телеящику. Да как оно посмело!
Телевидение, видео – новые виды искусств, и не нужно относиться к ним с уничижительной неприязнью. Телевизор – чудо двадцатого века. И, как всякое чудо, выпущенное массовым тиражом, стал обыденным.

Повседневное чудо – разве это чудо?

Всё бы ладно, если бы при этом телевизор не лишал работы и славы множество поэтов, художников и композиторов. И, в первую очередь, он обездолил именно поэтов. Картину можно повесить на стену, независимо от телевизора, и радоваться эксклюзиву. Конечно, если выбирать между покупкой картины и покупкой телевизора, то каждый первый выберет телевизор. Но когда ящик уже есть, почему бы не побаловать взор тремя богатырями в сосновом бору. Вопрос престижа по индивидуальному заказу.
Ощутимее потери в музыке. Постоянное ша-ла-ла по ящику – это не музыка. Это – ша-ла-ла. Что ни говори, а серьёзная музыка требует особого настроя и специального помещения. И хотя телевидение и пытается популяризировать «классику», итог неважнецкий. Не тот уровень сопричастности слушателя.
Театр. Потери минимальные. Не стало запаха кулис – остались ножки у актрис. Театральные актёры переквалифицировались в кинозвёзд, и все довольны. И таланты, и поклонники.

Поэзия рассчитана не на массовое, а на индивидуальное восприятие. Поэт говорит с читателем, но никак не с «массовым клиентом» в образе битком набитого стадиона или концертного зала. 

В концертном зале торжествуют агитки, юмор и сатира, но никак не лирика и душевность.
И на стену книгу стихов не повесишь. Она не уникальна. Тираж 1-3-5 тысяч, вплоть до миллиона. Несерьёзно это. Престижа нету. Даже если выпустить рукописный вариант в одном единственном экземпляре, и после этого попытаться продать его за 20 –30 тысяч (цена в рублях на октябрь 1999 г.), но какой дурак у тебя её купит? Это ведь не картина, а так… стишки какие-то.
Поэт, читающий стихи по телевизору? Ну, во-первых, для этого поэту нужно быть ещё и хорошим актёром. А во-вторых, всё та же проблема. Теряется сотрудничество поэта и читателя, а, стало быть, и значительная часть очарования поэзии.
А-у-э. И опять же, кто станет рыться в шкафу, искать пыльную книжицу, листать слипшиеся страницы, да при этом ещё и тратить драгоценное время на чтение стихов, когда можно просто нажать кнопку «Вкл», и заняться приготовлением яичницы с помидорами и другим полезным видом деятельности. А? Дураков нет.
Телевидение – синтетический вид искусства. Как и в любом другом искусстве, там есть свои шедевры и своё дерьмо. И, как и любое синтетическое искусство, телевидение значительнее и интереснее его составляющих частей.

03 01 008
Ну, кого интересуют стихи? Жить-то интереснее.

03 01 009
«Телевизор отучает людей думать и чувствовать». Не правда это. Сам телевизор здесь не при чём. Но.

 Избыток поступающей информации в какой-то момент щёлкает выключателем в твоём мозгу. "Выкл" – и смотришь не видя, слушаешь не слыша, рассуждаешь не думая. А из всех чувств – досада и усталость.

Эмоциональные перегрузки повышают порог чувствительности, и требуются всё более мощные раздражители, чтобы разбудить душу.

Возникает блокировка на уровне души, бесчувственность.
Любая информация, в том числе и теле, и не теле, должна быть дозирована. Настойчивые попытки переварить всю поступающую информацию, могут свести человека с ума. Хорошо ещё, что включаются защитные системы, и человек начисто забывает лишнее всё.

То же и с поэзией. В какой-то момент, кто-то на десятой, а кто-то уже на первой странице «выкл», и дальше читать не стоит. Вместо удовольствия – сплошное мучение. Так что, отравиться можно чем угодно, в том числе и поэзией. «Всякое лекарство – это яд, и всякий яд – это лекарство. Всё дело в дозе».

Все обиды поэтов на телеящик сродни воплям отвергнутого любовника: «А у него, зато, ноги кривые!» Ситуация откровенно неприятная. Но, что есть, то есть. И с этим нужно примириться. И, либо идти на поклон к телебогу, либо заткнуться, и не раздражать своими стенаниями окружающих.

03 01 010
Можно ли написать совершенное универсальное стихотворение, которое понравилось бы всем, безоговорочно? Наверное, можно. Прежде всего, оно должно объединять антагонистические эмоции: любовь и ненависть, зависть и жалость.

03 01 011
- А вот мне не нравятся стихи.
- А почему?
- Не нравятся и всё.
Ну, и правильно. А почему, собственно, стихи должны нравиться? Уже говорилось о том, что

Стихи требуют сотрудничества, соавторства читателя и писателя. Прежде чем что-то получить от стихотворения, нужно отдать ему кусочек своей души. Только тогда появляется эффект резонанса. Созвучие.

Когда душевный настрой читателя совпадает с авторским, тогда он воспринимает стихотворение не как удачный набор слов «лучшие слова в лучшем порядке», но как душу, заключенную в стихах.

03 01 012
И ещё.
Чтобы тебе понравилось стихотворение, напиши его сам.

03  01 013
А также. Поэты все разные, читатели у них разные, талант, мастерство и популярность у них разные.  И стиль разный. Кто-то пишет «для себя», кто-то на продажу. Кто-то по году вынашивает одно стихотворение, другой за день накропает целую поэму. Каждый поэт не похож на другого. Но все стихотворцы должны придерживаться одного принципа:

Стихи нужно писать так, чтобы самому было интересно перечитывать. Если так и есть, значит, ты реализовал свой талант. А сколько у тебя его было – вопрос отдельный.


(- Чтобы потом не было мучительно стыдно за стихи, написанные раньше :)
- Не согласен. Почему мне должно быть стыдно за стихи, написанные в десять? Как чувствовал,  как сумел, так и написал. Плохо написал? – значит, лучше не мог. А стыдиться-то зачем?)


03 01 014
Поэзия – это реальность, данная нам в воображении.