Шарль Бодлер. Падаль

Charles Pierre Baudelaire. Une charogne

Rappelez-vous l'objet que nous vimes, mon ame,
Ce beau matin d'ete si doux:               
Au detour d'un sentier une charogne infame      
Sur un lit seme de cailloux,
               
Les jambes en l'air, comme une femme lubrique,
Brulante et suant les poisons,
Ouvrait d'une facon nonchalante et cynique
Son ventre plein d'exhalaisons.

Le soleil rayonnait sur cette pourriture,
Comme afin de la cuire a point,
Et de rendre au centuple a la grande Nature
Tout ce qu'ensemble elle avait joint;

Et le ciel regardait la carcasse superbe
Comme une fleur s'epanouir.
La puanteur etait si forte, que sur l'herbe
Vous crutes vous evanouir.

Les mouches bourdonnaient sur ce ventre putride,
D'ou sortaient de noirs bataillons
De larves, qui coulaient comme un epais liquide
Le long de ces vivants haillons.

Tout cela descendait, montait comme une vague
Ou s'elancait en petillant;
On eut dit que le corps, enfle d'un souffle vague,
Vivait en se multipliant.

Et ce monde rendait une etrange musique,
Comme l'eau courante et le vent,
Ou le grain qu'un vanneur d'un mouvement rythmique
Agite et tourne dans son van.

Les formes s'effacaient et n'etaient plus qu'un reve,
Une ebauche lente a venir
Sur la toile oubliee, et que l'artiste acheve
Seulement par le souvenir.

Derriere les rochers une chienne inquiete
Nous regardait d'un oeil fache,
Epiant le moment de reprendre au squelette
Le morceau qu'elle avait lache.

— Et pourtant vous serez semblable a cette ordure,
A cette horrible infection,
Etoile de mes yeux, soleil de ma nature,
Vous, mon ange et ma passion!

Oui! telle vous serez, o la reine des graces,
Apres les derniers sacrements,
Quand vous irez, sous l'herbe et les floraisons grasses,
Moisir parmi les ossements.

Alors, o ma beaute! dites a la vermine
Qui vous mangera de baisers,
Que j'ai garde la forme et l'essence divine
De mes amours decomposes!

1857 г.


Подстрочник:

Вспомните предмет, который мы увидели, моя душа,
В то красивое утро столь приятного лета:
На повороте тропинки мерзкую падаль
На постели, усеянной камнями,

Ноги в воздухе, как у похотливой женщины,
Жгучую и выделяющую яды,
Открывался беспечно и цинично
Её живот, полный испарений.(вздувшийся)

Солнце светило на эту гниль,
Для того, чтобы ее варить до готовности,
Разлагая на сотни составляющих то естество
Что было соединённым природой воедино;

И небо смотрело на великолепный остов,
Цветущий как цветок.
Смрад был столь силен,  что на траву,
Вы думали,  упадёте в обмороке.

Мухи жужжали на этом гнилом животе,
Откуда выходили черные батальоны
Личинок, которые текли как густая жидкость,
Оживляя этот тлен.

Все это спускалось, поднималось, как волна,
Куда-то устремлялось, сверкая;
Казалось, что тело, надутое неясным дыханием,
Жило, умножаясь.

И этот мир создавал странную музыку,
Которая звучит как проточная вода и ветер,
Или зерно, что веялки ритмичное движение
Взбалтывает и вращает в (своем)нутре.

Формы стирались и были только мечтой,
Наброском мимолетным
На забытой ткани, который художник заканчивает
Только воспоминанием.

 За камнями сука беспокойно
На нас смотрела рассерженным взглядом,
Подстерегая момент, чтобы забрать в скелете
Кусок, который она отпустила.

 — И вы также будете подобны этому мусору,
В этой ужасной инфекции,
Звезда моих глаз, солнце моей сути,
Вы, мой ангел и моя страсть!

Да! такой вы будете, о королева милостей,
После последних таинств,
Когда вы пойдете, под траву и обильные цветения,
Покрываться плесенью  остатками своего скелета.

Тогда, о моя красота! скажите паразитам
Которые вас съедят своими поцелуями,
Что я сохранил форму и божественную сущность
Моей разложившейся страсти/любви !


Перевод:

Вы помните, что видели мы как-то летом,
Когда тропинкой дальней шли,
Мой ангел - падаль отвратительную эту
В дорожной выжженной пыли?   

Она с воздетыми, как в похоти, ногами,
Раздувшийся открыв живот,
На ложе из камней предстала перед нами,
Закрыв тропинки поворот.

И грело плоть её гниющую Светило,
Теплом своим разъять стремясь
То, что Природа в естестве её сплотила
В единую взаимосвязь.
               
А небо щурило на падаль взгляд лазурный,
Как на раскрывшийся бутон.
И Вам, душа моя, едва не стало дурно -
Так запах трупный был силён.

В округе мух рои встревоженно жужжали,
И, чрева покидая плен,
Личинок орды чёрной смолью вытекали
И оживляли жуткий тлен.

Всё это, как волна, вздымаясь, опадало,
И умножалось, и жило -
Казалось, что дыханьем тихим наполнялось
Полуистлевшее нутро.

И тайный мир его был звуков странных полон,
Подобных шёпоту дождя,
Мелодии сродни, что горсти спелых зёрен
Поют, сквозь веялку летя.

Виденьем зыбким были формы те и грани,
Наброском, что едва ль хранят, 
Что может воссоздать лишь из воспоминаний
Художника пытливый взгляд.

И сука злая за камнями беспокойно
На тушу устремляла взор,
Чтоб, облюбованный урвав кусок от оной,
Стащить украдкою, как вор.

- Вы так же к этому придёте неизбежно,
И Вас коснётся тленья власть,
Звезда очей моих, мой друг, мой ангел нежный,
Любовь моя и жизни страсть!

Примерите к себе по воле провиденья
Вы безобразный смерти знак,
Когда опустят Вас под травы и цветенья
В безмолвия печальный мрак.

Скажите же червям, когда начнут на части
Вас поцелуями терзать,
Что я в душе храню своей почившей страсти
Нетленными и суть, и стать.

Декабрь 2011 г.

Фото с сайта www.fotokritik.ru