Правда в изгнании

Пока окрест кумиров бродит череда,
И нам приносит, вроде бы, прозренье,
По миру глупость куролесит и беда,
И веселит род человечий безмятежный, тем не менье.

У истины лицо за рябью не узреть,
Оно искажено в дрожащем мелкой дробью отраженьи,
Когда осенний ветерок шалит, ломая гладь пруда,
И заодно ломает чьи-то судьбы, представленья.

О том, что правда, например, воистину, проста
И даже чуть скучна, но вечно справедлива.
А сладостный обман умён, а ложь затейлива, хитра,
И в своей сущности  блудлива, хоть красива.

О правде хлеба вы спросите у косца,
Что  начинает на рассвете день, коль скоро, утро не дождливо.
В обед нарежет хлеба с луком, помянёт творца,
И зацепив косой за пень ругнётся, перекрестится стыдливо.

Иль может правда в том квардрате черном, что Малевич,
Презрев напряг духовный ренессанса, всем явил?
И Леонардо, и Микеланджело, изысканности вкус, не оценил.
Но, коли нет таланта - не судьба. И правду тот квадрат не округлил.

Всё ж правда суща! Но от людей уж, как-то, исподволь ушла,
Как говорят, смешалася с толпою.
Её, вглядевшись в пламя, ищут ночью у костра,
Иль в  Рождество, учуяв в духе новогодней хвои.

Подчас, она приходит к нам опять,
Вдруг, поприветствует неясным, робким озареньем,
Но постоит, посмотрит строго и отступит вспять,
Заметив глупое к себе пренебреженье.

Вернётся в свою вечную обитель: долины,
Ледники, пустыни, синие леса.
Взойдет зарею, вместе с запахом полыни,
Падет с небес грозой на потемневшые поля.

Иль неожиданно вспорхнет из старого конверта,
Где строками томилась сквозь года.
А то уйдёт в изгнанье, в годы лихолетья,
И возвратится к тем, кто верен  был тогда.

Иной раз, правда зазвучит на неизвестном диалекте,
Пошлет намек тебе иль незаметно подмигнет.
Но ты не слышишь и вопрос не в интеллекте,
Ну а прозренье с опозданьем, но придет.

2010