Восьмистрочия

Бисер

 И зачем они нужны, эти названия?
 Дмитрий Ружников

 Нет, для индийского кино
 Сюжет наш явно не подходит.
 И всё же жаль, не всё равно,
 Кто за тобой и рядом ходит.
 Зачем-то хочется узнать,
 Не почему, но кровь не травит.
 Кто для кого из нас оставит
 Эмкан, с которым улетать?

 Метнулась сумерек спираль
 На яркий подиум заката.
 Мне ничего уже не жаль,
 И ни к чему считать утраты.
 Два километра с гаком грудь
 Темнеет, к ночи привыкая.
 Ну почему канва такая,
 Что ничего нельзя вернуть?

 Сверкнула белая медаль
 И –– снова в серую пучину.
 Кисеи мысленной вуаль
 Пора забрасывать в долину.
 Мой вечер плавится в костре,
 А в балалайке нет кассеты.
 Какие сложные ответы
 Теперь родятся на заре!

 Моя безумная звезда
 Опять нырнула глубоко.
 Позаметало все года,
 И то, что было нелегко,
 Запрессовало под поля,
 Которые не чуем без приборов.
 И эта грустная Земля ––
 Лишь станция для наших сборов.

 Взлетает чёрная звезда
 Из тьмы жиганского квартала.
 И обнимает города ––
 Как выкидухой нанизала.
 Но сами звали, извини.
 Она залётка, и не боле.
 Хлебали ложь ещё мы в школе,
 И данью мрака стали дни.

 Хрустальный полумрак ущелья
 Махровым полотенцем сник.
 Бродить без дела и без цели
 Всё ж горожанин не привык.
 Но после пыли и асфальта,
 Бетонных дюн и нылой мглы
 Смотрел, как сторожат орлы
 По краю солнечного сальто.

 Кристаллические кони ––
 Брат Пегаса, два лица.
 Голубым сияньем хроник
 Растоптали звон кольца.
 Их попробуй, оседлай-ка,
 Скуй тигровку за узор!
 Лилия растёт у гор,
 А для этих космос –– стайка.
 
 Рубинным маревом заката
 Позапылали столпы гор.
 А может, кто ещё когда-то
 Затеял этот разговор?
 Зачем искать нам виноватых,
 Вытягивать кристалл конца?
 Не строй ты рожу из лица,
 Ведь на земле нигде не святы.

 Заплетёт тайга еловым хватом
 Сопок брызги и глаза гольцов.
 И герой крадётся виновато,
 Надышавшись памятью отцов.
 Подобьют пучины туч асуры.
 А бурханы стерегут портал.
 И ожили времени фигуры
 Пеленою у прибрежных скал.

 Эльдорадо, Эльдорадо,
 Золотистая мечта.
 Видишь, стой ты или падай,
 Обгоревшая черта.
 Влом удаче проявиться,
 Вот и ходит в парандже.
 Эх, напиться иль забыться.
 Да не хочется уже.

 А может, просто эти ёлки ––
 Кольцо цепочки бытия?
 И эти жёсткие иголки ––
 Судьба распятая моя?
 Кольчуга памяти у Бога,
 И корень, скал сломавший ствол…
 Зачем же мир от нас ушёл?
 Где ж та алмазная дорога?

 Ну  что  вы  дёргаете  чёрта?
 Ему  до  вас  и  дела  нет.
 Проблемы  ваши  так  затёрты,
 Что  и  противно  дать  ответ.
 Вы  своей  ленью  всех  достали,
 Ответственности –– ни  на  грош.
 Вам  кто  подаст –– тот  и  хорош,
 А  сами  делать  не  желали.

 Я  накрываюсь  одеялом
 Из  шума  речки  за  спиной.
 Темнеет  всё  же  как-то  вяло.
 Должно  быть, ныло  жить  одной?
 Не  зря  поехали  в  долину,
 Здесь  даже  воздух  разлитой.
 Я  буду  лучшей  запятой,
 Погас  закат, идём  в  машину.

 Кристалл  лежит  на  алтаре,
 Сияет  гранями  устало.
 Кусочек  неба  на  заре,
 В  котором  время  заплутало.
 Кто  положил  его  сюда?
 Беседу  равный  вёл  с  богами?
 Чего  ж  он  ходит  здесь  ногами,
 Когда  его  авто –– звезда?

 Горел  шалаш  на  дне  Парнаса,
 А  олимпийцам  наплевать.
 Что  ж, обходить  богов  опасно,
 Коль  сам  не  смог  повелевать.
 Да  боги  в  целом –– паразиты,
 К  чему  базар  иль  договор?
 И  зря  надеется  вновь  вор,
 Что  будут  карты  не  побиты.

 Ну  кто  же  обгоняет  справа?
 Хватил, что  ль, лишнего  совсем?
 Маневр  совсем  уже  корявый,
 Не  зажигает  новых  тем.
 А  если  вправо  дам  рулём?
 Ну  как, в  порядке  тормоза?
 И  в  дымке  прячется  гроза,
 Зачем  же  мы  друг  друга  бьём?

 Что  ж, наше  братство  уж  в  могиле.
 И  души  стали, словно  сталь.
 И  ясно, где  мы  что  забыли.
 И  всё  же  эти  годы  жаль.
 Всё  ж  тот, что  близок, больно  ранит.
 Ходить  по  головам –– не  грех?
 Но  есть  конец  таких  утех.
 Живи  и  жди, не  раз  обманет.

 И  ты  пришла  из  ниоткуда.
 На  что  надеешься, скажи?
 Что  все  решат, что  ты  есть  чудо?
 Мне  жаль, но  это  миражи.
 Не  устарел  ещё  обычай ––
 За  всё  по  фейсу  настучать.
 А  он? А  он  будет  молчать,
 Ему, как  всем, давно  привычно.

 Игра  закончена, ребята,
 Фальшиво  это  казино.
 Здесь  ничего  давно  не  свято,
 А  богу  это  всё  равно.
 Кто  похитрей –– смешает  карты,
 Как  надо –– кости  упадут.
 Похоже, нас  уже  и  ждут,
 Так, может, переставим  старты?

 Я –– грешник  святости  дивана,
 Я –– жвачка  протестантских  грёз.
 И  хоть  кого  из  них  достану,
 Те  ж  вмиг  взъярятся  на  вопрос.
 Я  видел  многомерье  истин,
 Они  ж  уставились  в  окно
 И  заталдычили  одно,
 И  глуп  верховный  казуистик.

 Бусиной  времени  лестно  катиться,
 Заколебали  сезонья  распятий.
 Эх, а  во  что  бы  ещё  превратиться?
 Ведь  не  поймут, хоть  смени  сотню  платий.
 Люди –– такие  смешные  структуры,
 Можно  свихнуть  в  раз  над  ними  мозги.
 Строить  дороги –– не  видят  не  зги,
 Выслать  мессию –– съедят  для  культуры.

 Блуждает  Хельгер  между  струн,
 Летят  сквозь  ночь  бриллиантиды.
 В  клинке  замёрзли  сотни  лун,
 Забыты  в  поле  звёзд  гибриды.
 Без  цели  ясность  унеслась.
 Там  у  реки  есть  некий  терем…
 А  скальд  себе  лишь  разве  верен
 И  пусть  теперь  напьётся  всласть.

 Летает  веник  по  избе
 Под  полтергейста  шум  и  стуки.
 Завыли  матом  о  судьбе
 Давно  заржавленные  руки.
 Да  убери  ты  свой  видак,
 Мы  под  него  полдня  проспали.
 Когда-то  жизнь  слегка  порвали,
 И  вот  не  клеится  никак.