эдипщина

отсутствие фантазии заставляет меня отказаться от глаз.
ах, какая картина открылась костлявому моему профилю: голая вена
целовала меня дельфийской пифией, и только с тех пор всякий раз
мне мерещится кормилица моя - Исмена.

а ты - отец, моя купчая на тебя подписана была кровью - послом
моих разбитых и опухших твоими мудрыми стараниями ног. а видишь, как оно получилось, в итоге
Эпитафией тебе и началами твоих последних, посмертно выплюнутых слов
Стали все те же и так же и тем же пробитые ноги.

дети мои, о, дети, где я проглядел, продавил, потоками сплетая вас
когда следовало бы за подвигами и волнами громом гонимыми... должен был знать я
ваше имя, как мне не хватает...в изменах нынешних лунных и солнечных фаз...
мне не хватает вас...Боже...сестры и братья...

и не доглядевши себя в миражах зеркальных моих и чужих морских миражах,
в мириадах холодных при всей своей копоти маленьких небесных страз
я, падшая тень, раскинувшая свою белую кожу на костяных ножах
за отсутствие фантазии избавляю себя от глаз.

и теперь, умирая на скальной нагревшейся солнцем площадке у входа в пещеры,
царь народный, смеясь над вернувшейся мне же подачей,
в первый раз не ищу а держу себе мир, человека и веру,
и наверное, в первый раз в жизни я вижу и в первый раз в жизни зову себя зрячим.