Давно уже я не юнец

Чуть-чуть помешан, чуть умен
(Умён? Так кто ж себя «дурачит»?)
По жизни грешник, но прощён.
А, впрочем, много ль это значит?

Стихи  пишу, люблю я женщин,
И не был ими раз хоть брошен,
Гляжу спокойно на мужчин,
Люблю детей, собак и кошек.

Гляжу на старость с уваженьем,
Хотя и сам уж не малец,
Я дорожу их мудрым мненьем.
Кто прожил жизнь – всегда мудрец.

По жизни я обычный кролик,
Морковку хрупаю как все,
Совсем, СОВСЕМ не алкоголик,
Не круто изменял жене.

Конечно «белый и пушистый»:
Таким я вижу сам себя,
Простой, наивный, добрый, чистый...
Таким увидь и ты меня!

Да, мной не словлена жар-птица,
Она сидит пока в кустах,
Но урвана её частица:
Её перо в моих руках.

А значит мню себя поэтом,
Перо заветное держа.
Пишу зимой, порою летом,
Схвативши рифму как ежа.

Она колючая такая,
Ни сесть на рифму, ни обнять,
То старица, то молодая,
То льнёт к тебе, то не догнать.

Ах, эта рифма, право слово,
Как птица юркая порхая,
Порою цвета золотого
И вся такая неземная,

Что я себе и сам не верю,
Неужто сам всё сочинил,
Иль Муза спряталась за дверью,
Пока перо на стих точил.

Быть может Муза мне в чернила
Влила волшебный элексир?
И эта влага кровь промыла
И значит сам себе «кассир».

Я баллы сам себе начислю
За поэтический кураж.
Себя в поэчий строй зачислю
И, заложив крутой вираж,

Коня быстрее оседлаю
(А не замечу – конь горбун)
И поскачу навстречу лаю,
Своих читательских трибун.

Под свист скачу я на рассвете,
Хлестнув как следует конька.
Я сам за всё всегда в ответе,
Сам берегу свои бока.
                17.12.2012