Кризис нас настиг внезапно,Всю Россию,целый мир,Как же нам вернуть обратно?То,что кризис погубил.
Сокращают на роботе,Коммунальные ростут,У людей одна забота,Как же ныне выжить тут?
Вот в Америке ,ребята,Нищий курит,ест и пьёт,Коммунальные не платит,На пособие живёт.
Только лишь у нас зарплата,Сразу деньги в банк несём,Россчитаться за квартплату,Что бы месяц жить потом.
А чиновники полнеют,Им ведь кризис ни по чём,Миллиарды душу греют,Остальное всё путём.
Но,живуч народ нашь русский,Нас так просто не сломить,Задавили нас налогом,Всё равно мы будем жить!
Кризис нас настиг внезапно
© Copyright: Сергей Оленин Викторович, 2011
Свидетельство о публикации №111121606381
Свидетельство о публикации №111121606381
Рецензии
Мировой кризис люди привыкли, прежде всего, воспринимать как экономическую категорию, но в экономике – это только выход айсберга, потому, что на самом деле кризис фундаментально в человеческом сознании, в человеческих отношениях, во всей системе цивилизационных отношений, которые Маркс в своё время называл совокупностью производственных сил и производственных отношений. Но мне в данном случае не очень-то нравится акцент на производственные силы и производственные отношения, потому что он опять-таки подчёркивает материалистическо-экономический характер кризиса, а, фактически, речь идет о фундаменте гораздо более субтильном, более духовном. На самом деле кризис начинается с того, что люди, определённая – такая вот индеферентная группа, начинают считать оценку трудового времени человека в данной системе отношений – несправедливой.
С этого начинается жёсткое разбегание между тем, что командные группы, правящие круги, от общества хотят, и что само общество хотело бы видеть вместо того, что существует. Естественно, что когда значительная часть экономики строится на спекулятивном воздушном пузыре, и это происходит интенсивно и как бы глобально после 45 года, в коллективном бессознательном набегает как бы фундаментальное недовольство тем, как происходит оценка времени людей, как трудовая, так и досуговая. Потому что сегодня нет отчуждения между трудовым и досуговым.
Досуг – это тоже часть платного времени, которая порождает продукт. Сегодня мы знаем, что есть радикальный разрыв между реальной экономикой и так называемой виртуальной.
Допустим, существует некое реальное производство. Это реальное производство в одной стране. В другой стране бумаги, которые являются презентацией и капитализацией этого производства. Они совершенно не зависимы от этого реального производства, и с ними идёт определённая игра. При условии, что эти бумаги успешны – на эти бумаги могут выпустить суррогатные инструменты, которые представляют собой вторичную стоимость. И так далее, и так далее.
До начала кризиса было известно, что количество суррогатных производных, которые ходят в мире, являющиеся предметом торгов на фондовых биржах, в десятки раз превышают всю совокупную стоимость вот тех производственных средств, к которым они якобы имеют отношения.
То есть, представьте себе, что люди делают на фьючерсных сделках – из воздуха – десятки и сотни миллионов долларов, которые носят воздушный характер. Но они их вкладывают потом в реальные ценности. Проблема в том, что вы можете организовать рост виртуальных стоимостей до бесконечности, но реальные стоимости, которые существуют на планете Земля – они имеют ограниченные масштабы.
И когда возникают ножницы такого рода – то коллапс неизбежен. При этом, как это поддерживается? Это поддерживается таким образом: достаточно долгое время существуют два полюса: полюс производства и полюс потребления. На одной стороне, допустим, существуют Америка и Европа, Япония, скажем, где люди там что-то производят , с другой стороны – они потребляют. Производство здесь сводится всё больше и больше к офисному производству технологий, производству ноу-хау, производству мыследеятельностных методик, которые оцениваются абсолютно неадекватно по отношению к материальному продукту, к реальной экономике – производящейся на другом конце.
Скажем, полюс потребления у нас – Америка, а полюс производства – Китай. В условиях глобализма есть некоторая иллюзия, что происходит якобы выравнивание между различными регионами. На самом деле – это абсурд! Потому что система такого рода работает только при увеличении зазора, при увеличении разъема ножниц.
Например, если у вас производится реальный товар где-нибудь в старинах третьего мира за копейки, и потом рабочий класс в этой стране начинает требовать повышения заработной платы – вы после нескольких там силовых воздействий, которые со временем не помогают, – просто забираете оттуда производство и переносите в ещё более удалённую, ещё более дешёвую страну третьего мира.
Таким образом, глобальная экономика, базирующаяся на двух полюсах: производства и потребления, она принципиально не заинтересована в мобилизации таких вот уголков, в которых просто таким вот эксклюзивными пятнами заполнены необходимые зоны производства. Допустим, у нас есть джунгли Борнео и Новой Гвинеи –посреди этого есть некое производство, где вы определёнными социо-психологическими приёмами создаёте некий такой анклав, и у вас есть люди, которые за копейки производят товары продающиеся в Ошанах там, в супермаркетах Парижа, Нью-Йорка и так далее, товары – продающиеся там, в десятки раз больше своей себестоимости.
Для того чтобы поддерживать такую поляризацию вы должны кредитовать потребление. То есть вы в первую очередь кредитуете потребление, и только во вторую очередь – вы кредитуете производство. Кредит потребления приводит к колоссальной задолженности полюса, на котором потребляют, по существу – если там потребляют – задолженность растёт и погасить вот эти ножницы, вы можете, только понижая уровень жизни в тех регионах, которые производят.
В конечном счете, это приводит к тому, что растёт социальная напряженность в том же Китае, который сегодня сидит на горшке социального недовольства, нагнетания в таком паровом котле: огромное количество конфликтов между низом и правящей бюрократией. Но не случайно при этом, когда встал вопрос по организации той схемы экономики, о которой мы сейчас говорим, было принято принципиальное решение о сохранении, это я имею ввиду на глобальном уровне, мировом уровне, решение о сохранении коммунистической бюрократии в Китае. Не надо думать, так сказать, что Китай сам определил, решил и выбрал – что он сохраняет коммунистическую бюрократию, и при которой переходит к реформам. Поверьте, что если бы было необходимо там также жёстко поменять ситуацию, как она была изменена в СССР, то мировое правительство нашло бы ресурсы для того, чтобы в Китае произошли такие же необратимые перемены, как и в России.
Но дело в том, что Китай – это очень удобное место для производства, для того, чтобы стать кузницей, обслуживающей своими реальными талантами полюс потребления, и поскольку это неизбежно зиждется на понижении и сохранении достаточно низкого уровня для трудящихся – социальный конфликт является тоже как бы неизбежным средством.
Поэтому опытная активная бюрократия – это один из первых гарантов для того чтобы эта ситуация сохранялась как можно дольше.
Кризис на самом деле имеет свои корни: духовные, цивилизационные, интеллектуальные в методологической сфере, и потом только он выходит на уровень экономики. Нельзя сказать, что кризис – это вещь, которая приходит нежданно и приходит вопреки интересам правящих классов.
Гейдар Джемаль
Философ, политолог, председатель Исламского комитета России.
23.01.2009 «Духовные истоки кризиса» http://russia.ru/hero/gejdar/
Татьяна Ульянина-Васта 16.12.2011 18:10 • Заявить о нарушении
С этого начинается жёсткое разбегание между тем, что командные группы, правящие круги, от общества хотят, и что само общество хотело бы видеть вместо того, что существует. Естественно, что когда значительная часть экономики строится на спекулятивном воздушном пузыре, и это происходит интенсивно и как бы глобально после 45 года, в коллективном бессознательном набегает как бы фундаментальное недовольство тем, как происходит оценка времени людей, как трудовая, так и досуговая. Потому что сегодня нет отчуждения между трудовым и досуговым.
Досуг – это тоже часть платного времени, которая порождает продукт. Сегодня мы знаем, что есть радикальный разрыв между реальной экономикой и так называемой виртуальной.
Допустим, существует некое реальное производство. Это реальное производство в одной стране. В другой стране бумаги, которые являются презентацией и капитализацией этого производства. Они совершенно не зависимы от этого реального производства, и с ними идёт определённая игра. При условии, что эти бумаги успешны – на эти бумаги могут выпустить суррогатные инструменты, которые представляют собой вторичную стоимость. И так далее, и так далее.
До начала кризиса было известно, что количество суррогатных производных, которые ходят в мире, являющиеся предметом торгов на фондовых биржах, в десятки раз превышают всю совокупную стоимость вот тех производственных средств, к которым они якобы имеют отношения.
То есть, представьте себе, что люди делают на фьючерсных сделках – из воздуха – десятки и сотни миллионов долларов, которые носят воздушный характер. Но они их вкладывают потом в реальные ценности. Проблема в том, что вы можете организовать рост виртуальных стоимостей до бесконечности, но реальные стоимости, которые существуют на планете Земля – они имеют ограниченные масштабы.
И когда возникают ножницы такого рода – то коллапс неизбежен. При этом, как это поддерживается? Это поддерживается таким образом: достаточно долгое время существуют два полюса: полюс производства и полюс потребления. На одной стороне, допустим, существуют Америка и Европа, Япония, скажем, где люди там что-то производят , с другой стороны – они потребляют. Производство здесь сводится всё больше и больше к офисному производству технологий, производству ноу-хау, производству мыследеятельностных методик, которые оцениваются абсолютно неадекватно по отношению к материальному продукту, к реальной экономике – производящейся на другом конце.
Скажем, полюс потребления у нас – Америка, а полюс производства – Китай. В условиях глобализма есть некоторая иллюзия, что происходит якобы выравнивание между различными регионами. На самом деле – это абсурд! Потому что система такого рода работает только при увеличении зазора, при увеличении разъема ножниц.
Например, если у вас производится реальный товар где-нибудь в старинах третьего мира за копейки, и потом рабочий класс в этой стране начинает требовать повышения заработной платы – вы после нескольких там силовых воздействий, которые со временем не помогают, – просто забираете оттуда производство и переносите в ещё более удалённую, ещё более дешёвую страну третьего мира.
Таким образом, глобальная экономика, базирующаяся на двух полюсах: производства и потребления, она принципиально не заинтересована в мобилизации таких вот уголков, в которых просто таким вот эксклюзивными пятнами заполнены необходимые зоны производства. Допустим, у нас есть джунгли Борнео и Новой Гвинеи –посреди этого есть некое производство, где вы определёнными социо-психологическими приёмами создаёте некий такой анклав, и у вас есть люди, которые за копейки производят товары продающиеся в Ошанах там, в супермаркетах Парижа, Нью-Йорка и так далее, товары – продающиеся там, в десятки раз больше своей себестоимости.
Для того чтобы поддерживать такую поляризацию вы должны кредитовать потребление. То есть вы в первую очередь кредитуете потребление, и только во вторую очередь – вы кредитуете производство. Кредит потребления приводит к колоссальной задолженности полюса, на котором потребляют, по существу – если там потребляют – задолженность растёт и погасить вот эти ножницы, вы можете, только понижая уровень жизни в тех регионах, которые производят.
В конечном счете, это приводит к тому, что растёт социальная напряженность в том же Китае, который сегодня сидит на горшке социального недовольства, нагнетания в таком паровом котле: огромное количество конфликтов между низом и правящей бюрократией. Но не случайно при этом, когда встал вопрос по организации той схемы экономики, о которой мы сейчас говорим, было принято принципиальное решение о сохранении, это я имею ввиду на глобальном уровне, мировом уровне, решение о сохранении коммунистической бюрократии в Китае. Не надо думать, так сказать, что Китай сам определил, решил и выбрал – что он сохраняет коммунистическую бюрократию, и при которой переходит к реформам. Поверьте, что если бы было необходимо там также жёстко поменять ситуацию, как она была изменена в СССР, то мировое правительство нашло бы ресурсы для того, чтобы в Китае произошли такие же необратимые перемены, как и в России.
Но дело в том, что Китай – это очень удобное место для производства, для того, чтобы стать кузницей, обслуживающей своими реальными талантами полюс потребления, и поскольку это неизбежно зиждется на понижении и сохранении достаточно низкого уровня для трудящихся – социальный конфликт является тоже как бы неизбежным средством.
Поэтому опытная активная бюрократия – это один из первых гарантов для того чтобы эта ситуация сохранялась как можно дольше.
Кризис на самом деле имеет свои корни: духовные, цивилизационные, интеллектуальные в методологической сфере, и потом только он выходит на уровень экономики. Нельзя сказать, что кризис – это вещь, которая приходит нежданно и приходит вопреки интересам правящих классов.
Гейдар Джемаль
Философ, политолог, председатель Исламского комитета России.
23.01.2009 «Духовные истоки кризиса» http://russia.ru/hero/gejdar/
Татьяна Ульянина-Васта 16.12.2011 18:10 • Заявить о нарушении