***

***
Раскалённое летнее небо
и ручной жёрнов моей бабушки –
не ела она казённой крупы...
Мы готовили ей крупу в санде* Гевора квалтом –
большим, как кувалда, деревянным молотком…
Тёплый запах распаренной пшеницы магически витал по дворам:
наша улица – майла – превращалась тогда в матрац,
покрытый заплатками рассыпанной на просушку крупы…
Потом наступал черёд молодых парней:
затейные улыбки, шутки…
Натруженные мышцы и жалостно, безнадёжно
ухающий в санде деревянный молоток – бах, бах, бах…
Тик-так, тик-так, тик-так…
Время ворует, стирает звук,
что издавали санд
и деревянный квалт…

***
Первая моя любовь
говорила по-русски.
К ним мы приезжали в гости, в Москву –
Мавзолей, Царь-пушка…
А потом мы поссорились,
из-за белого карандаша…
Потом я, «профессор» нашей улицы,
в первом классе влюбился
в Луизу – учительницу русского языка:
она была очень красива…
И Луиза любила меня тоже,
говорила, что я хорошо у неё учусь…
Но потом она начала надо мной издеваться:
поднятую руку мою не замечала,
а живот её стал быстро и уродливо раздуваться…
Однажды, когда Луиза особенно долго
не замечала мою поднятую руку –
кстати, единственную в классе,
и возглас «можно, я!...» не помог,
я разозлился, и я…
Я ударил кулаком по тому месту,
что выводило меня из себя…
Что началось! И в поплывшем тумане орущих лиц
я увидел виноватое лицо мамы.
Я был подавлен своим поступком
и в школу не ходил,
пока на третий день не пришла к нам
Луиза Александровна…
Они долго говорили с мамой,
и я слышал, что «с плодом ничего не случилось»…
Луиза позвала и сказала, что любит меня,
чтобы я ходил в школу,
потому что мне даётся русский,
чтобы я продолжал…
И я понял, что больше не увижу её,
и сердце заныло…
Я не смог сказать ей «прощайте»
И одно слово я ей еще должен…

***
Деревья…
Огромные, до небес…
Небо нависло – неприветливое, грузное…
Лодыжкам угрюмого неба
щекотно от верхушек сосен…
Избы, уткнувшиеся в стену тайги,
срублены без единого гвоздя.
Точно помню, что был я женщиной,
сарафан на мне – белый, вышитый,
мужчины и женщины пели,
хороводы водили,
ходили по домам…
Потом – в какую-то дверь…
Угрюмая комната,
обросший мужик
по-медвежьи ревёт…
Блеск по лезвию топора…
Лоб в испарине…
В накатившей слабости
мир начал распадаться, плавиться,
и, смешавшись, завились в поток –
я, топор, деревья, снег, солнце…
Затем очнулся в нашем доме,
мир отчасти окреп,
но всё ещё вращался –
я глотал его с молоком матери.

***
Майла* наша не была бы майла,
если бы не было голубятни…
С залихватским свистом на губах
и острым взглядом, вскинутым в небо…
Гегам – мой рослый друг.
В небе мы видели только точки,
а он – знал точно,
где чей, кто какого цвета.
Меня тоже начало затягивать –
хотел научиться так же свистеть…
А потом и меня
захлестнула дикая страсть
гонять голубей.

Облачным днём,
спрятав за пазуху голубя Гегама,
я вбежал к себе во двор.
Мутное чувство вины
объяло меня,
тревогой взорвав виски.
Следом пришёл Гегам –
худой, с пронизывающим насквозь взглядом.
«Дружок а обет ты случаем еще не давал?»**
«Нет», – ответил я.
Отвалил мне по шее.
Беззлобно – не стоило отвечать.
Тёмная тень тревоги накрывшая душу,
испарилась вместе со слезами,
истаяла внутри.
«Отдай» – приказал Гегам
и, войдя в голубятню, схватил сизаря.
Хотел свернуть ему шею, –
Я взмолился: «Не надо».
Взглянул мне в глаза:
«Да не стоит это того, чтобы…»
«Не надо», – взмолился я.
«Ну, держи, – протянул мне птицу, – я пошёл».
«Нет, Гег, я больше никогда не буду гонять голубей».
Посмотрел испытующе,
понял, наверно, что и вправду не буду:
«Погляди, как будет кувыркаться в небе…»
И подбросил.
И взмыл этот тахлачи***,
взмыл и смешался с голубями Пепана.
«Уведёт», – огорчился я.
«Пусть.
За этим голубем я не пойду».
И ушёл,
со взглядом, влюблённым в небо.

И позже Гегам, битый жизнью так,
что его принимали за моего деда,
когда уже у него была дочь на выданье –
он не отводил глаз от неба,
и теперь он там – в небесах,
вместе с Пепаном,
которого многие считали бездельником
за то, что, имея взрослых детей,
он пропадал в небесах вместе с голубями…
И стал он орлом.
Как и все ребята из «Орла-13»****,
он считался пропавшим без вести.
Но в ролике, что скачал я с Ютуба,
вместе с его бородой,
увидел крылья,
на которых он – вместе с Гегамом –
парил среди голубей.
Они парили, и плавилась душа
свинцовой тяжестью того тахлачи,
взлетевшего с нашего двора
и севшего на крышу Пепана.

* небольшая улица (турецк.)
** Голубь (наряду с овцой)– одно из жертвенных животных в Армении, где сохраняется языческий обычай давать обет и приносить в жертву животных.
*** Танцующий, кувыркающийся в небе голубь
**** отряд армянских добровольцев, которые воевали и погибли в Карабахе в 1991-1994 гг.