Золотой век Флоренции

          Микельанжело Буонарроти
    
      Соборы, Храмы, Лестницы, Мосты
      Воссозданы когда-то мастерами,
      Открыли век прозрения, и сны
      Классическими стали городами.

      Великий век, бессмертны имена,
      Эпоху Возрожденья пробудили,
      Умы проснулись, спавшие века
      И нашу землю славой наградили.
    
     Да что там слава, вечная любовь
     Людской душою мигом овладела,
     Здесь шли бои, и лилась чья-то кровь,
     Дающего рука не оскудела.

     Великое искусство высоко,
     Пред ним все войны мигом отступали,
     Как исцеление лекарства велико,
     Тела и души им лечить дано,
     Пред ним ворота замки открывали.

     Так во Флоренции, у Храма, со двора,
     Жил скромный скульптор, сын Буонарроти,
     Лепил из глины он поделки дотемна,
     И рисовал бродяг из подворотни.

     Пластическая мощь его работ
     Не поддавалась никаким примерам,
     Предметом  юношеских их забот
     Не попадалась в лапы лицемерам.

     Лоренцо Медичи Великолепный
     Призвал к себе Микело во дворец,
     Где ознакомился с античной лепкой,
     Открыв ему таинственный ларец.

     Но вот уже летит посол из Рима,
     Доставить Микеланджело во двор
     Воспеть в веках несломленное имя,
     Звеневшее от римлян-до сих пор.

     Немыслимая двойственность двух нравов,
     Тут замерло в творце двуокое мгновенье:
     Или немыслимая злая «Битва…» тех «…кентавров»,
     Иль пред святой Мадонной преклоненье.

     Конечно, сделал оба барельефа,
     И в творчестве родились два аспекта-
     Монументальность в жёсткости рельефа
     И преклоненье в святость человека.

     И быстро «Вакха» сотворив статую,
   Он во Флоренцию родную уезжает               
     И Микеланджело мечтает и ликует,
     Там мраморная глыба ожидает.

     А то была мечта его младая,
     В лесах лежала каменная глыба,
     И каждый день ходил он представляя,
     Как вырежет прекрасный торс Давида.

        Леонардо да Винчи
   
     Но был один лишь против установки-
     Титан, художник, скульптор, инженер,
     А по профессии соперник по сноровке
     И всё решал на собственный манер.

     Великий Леонардо маг да Винчи
     Создал шедевры мировой реки.
     От Рима до Милана слыли притчи
     О тайне золотой его руки.

     Ведь мастер в фреске «Тайная вечеря»
     Нам показал трагедию Христа,
     И ледяным дыханием повеяв
     От этого прощального стола.

     На полотне картины «Мона Лиза»
     Джоконда очень кажется живой,
     А взгляд уклончив, словно башня Пиза,               
     И с лёгкой, но измученной душой.

     Сложилось так, при всей своей обиде,
     Да Винчи бы не смог создать того,
     Что создал Микеланджело в «Давиде»
     И без улыбок в творчестве его.   
         
         Битва Титанов
   
     Дали стену зала старого дворца,
     Для художественной росписи да Винчи,
     А напротив стену- ту, что у крыльца-
     Молодому скульптору для Линча.

     Да Винчи принялся за Битву при Ангари».
     Из ситуации с «Давидом»- Леонардо,
     Не покладая рук трудился без устали,
     И даже спал в заброшенном ломбарде.

     Буонарроти на другой стене работал,
     Противоположной той, где роспись делал
     Его соперник Леонардо, силы отдал.
     Он также и не спал, не пил и не обедал.
   
     С большой энергией он взялся за работу,
     Нарёк её он «Битва при Кашине»,
     Картины были разными, хотя заботу
     Два гранда приложили в полной силе.

     Когда открыли двери старого дворца,
     С тех пор прошло почти уже два года,
     По случаю одетых ярко горожан толпа
     Не проронившая два лишних вдоха,
     При созерцанье двух творений замерла...      
             
              Рафаэль
      
     Прекрасный гений Рафаэль так вжился
     В свои картины, образы, гармонии
     И композиции, но так забылся.
     Очнулся только лишь на церемонии.

     «Сикстинская Мадонна» завершает
     Аккорд высоко взятой ноты «си»,
     Пространство как-то так изображает,
     И к нам Марию явно приближает
     Из царства вечной бесконечности.

     Мадонна прелестна- как Галатея
     Овеяна светлыми облачками,
     Прекрасно придумал мастер затею-
     Движение всуе, но с ангелками.
      
     Линии, швы, может чувство пространства
     И эллинское благородство форм,
     Даже немного кокетства, упрямства-
     Вот и готова картина реформ.

     Если бы в творчестве не было ангела,
     Если б с фрагментным да Винчи был Лель,
     То рядом с борющимся Микеланджело
     Не был творящий легко Рафаэль.
 
      Сикстинская капелла Ватикана
    
     Папа Юлий снова вызывает
     Микеланджело Буонарроти в Рим,
     В Капелле руки кверху поднимает-
     На потолке один лишь мел над ним.

     -«Ты должен грандиозно потрудиться,
     И это будет чудо на века,
     Тут должен чудотворный свет струиться,
     И я тебе вверяю небеса».

     На целых десять лет он мир покинул,
     Взобрался, помолившись, на леса.
     Там спал и ел, но вниз ни раз не спрыгнул,
     Рисуя на плафоне чудеса.    
            
      И это грандиозное созданье
      Украсило капеллу навсегда.
      Труд человека сделал созиданье,
      Что не забудет вера никогда.

      Что мастер загадал, то совершилось,
      На камне, от начала и до стОпа,
      Библейская история свершилась
      От сотворенья мира до потопа.

      А в завершении он пишет адский труд,
      Что не дозволено касаться в мирской лире,
      Он пишет на стене капеллы «Страшный суд».
      Окончил и сказал: «Суд мой последний в этом мире» 
            
               мироощущение
   
      Что он писал, он всё впитал в себя:
      Войну, и мир, и суд, и оправданье,
      И ненавидя дом свой и любя,
      То разрушенье, здесь же созиданье.

      Он прожил тридцать лет ещё, но отошёл от дел:
      Скульптура, живопись его не волновали.
      Ложился на леса - чернявый был, а стал как мел,
      Он жил, как будто бы его околдовали.

      Он жил, как будто бы за нас прожил,
      Прочувствовал, обрёк себя на счастье для других,
      Вкус мёда и вкус дёгтя ощутил,
      Но спас ли души всех незрячих и глухих?

      Потом он умер и попал на страшный суд,
      Спросил Отец: «Ты сколько Богу времени отдал?»
      -«Не помню, боже, но я думаю, что всю».
      - «А сколько душ у чёрта отстоял?»

      - «Иди назад и зодчеством займись,
      А людям песни сочиняй, чтоб душу обжигали».
      Вернулся Микеланджело обратно вниз,
      Стал сочинять сонеты, мадригалы.

      А лирика его насыщена была
      Глубокой мыслью, драмой и трагизмом,
      Глухим давала слух, невидящим - глаза,
      Лечила грех души алкоголизма.

      Касался одиночества, гармонии, любви
      И лбом за жизнь пробил немало стенок,
      В его делах, шедеврах, уголках души
      Останется трагический оттенок.
                Флоренция, 2011г