Юбилейный тост

Многолетнему другу, Владимиру Васильевичу Ольховскому             

                на его первые 80 лет      


         Я многие годы слышал и читал о долголетии людей. Меня, по понятной причине,  интересовала эта тема, но надо признать, чаще всего полученная информация была о женщинах. Можно, конечно, привести пример библейских долгожителей - мужчин, но там называются совершенно умопомрачительные цифры. Оставим их для библии. В  современной жизни, увы, но мы, мужики, бездумно теряем года. Причин много –  водка, мужской экстремизм, но более всего –  нервотрёпка. На работе,  дома ли, нервотрёпка отбирает годы жизни.
         Когда встречаю или вижу на телеэкране людей, скажем так, преклонного возраста, но с душевной юностью в сердце и такого же, юного поведения, то радуюсь психологической молодости этих особей.
         Владимир Зельдин начинает танцевать и петь в «ящике», так оторопь берёт, ведь знаешь, сколько лет человеку, а смотрите, что он вытворяет на сцене и в жизни.
         Но когда вижу, что вытворяет в жизни мой, не побоюсь сказать, юный друг, то какая к чёрту оторопь, «кондрашка» может хватить от зависти. Отдыхать он, видите ли, отправляется в тайгу. Это в восемьдесят! О таком я ещё не слышал. Конечно, он ходит сейчас только осенью, когда в тайге полно и грибов, и ягод. Выводки рябчиков подросли, рыбалка отличная. Но, ведь, скрипит и жалуется, что, мол, жаль, не на лыжах. И не один отправляется - берёт приятелей, да вглубь тайги дней на двадцать людей и заводит. Ну, прямо, Сусанин какой-то.
         Пришлось мне однажды наблюдать, дело было в  Эвенкии, в посёлке Ессей. Старик якут, лет восьмидесяти, как я потом узнал, умолял председателя колхоза Сергея Маймаго взять его на вертолёте в тайгу. Нанятый за дорого вертолёт развозил бригады пастухов-оленеводов по стойбищам. Каждую бригаду, а обычно это или члены семьи, или просто одного рода, –  на своё пастбище. Люди улетали на полгода, значит, требуется забрать на полгода всё необходимое, включая посуду, продукты и так далее. А вертолёт же не резиновый. Вертолёт взлетал, через некоторое время, высадив в нужном месте тайги бригаду, возвращался за следующей. Старик с невероятным упорством  пытался влезть в вертолёт, отталкивая немощными руками председателя, заслоняющего телом трап. Тот, аккуратно, с какой-то даже нежностью, объяснял старику, что сначала груз, потом, если место останется, то посадит и его. Старик, плохо двигающийся от старости, с беззубой челюстью, подвязанной завязками ушанки, что-то шамкал и всё ходил за председателем. На верёвке он волочил за собой по земле «малопульку». Маймаго, повернувшись ко мне, тоже ожидавшему посадку в вертолёт, видя в моих глазах немой вопрос, сказал: «В тайгу рвётся. К живому огню, чтоб пожить, как в детстве в чуме, а не в избе, в посёлке. Для него изба, говорит, тюрьма, да и умереть в тайге хочет, как якут, как свободный человек».
         У меня есть фотография, где мой юный друг, находясь вместе со мной в лыжном походе, сидит посередь замёрзшего карельского озера на рюкзаке и щурится от яркого солнца. Вылитый якут. Снимку этому, в феврале будущего года, – сорок лет. Вижу, что и сорок лет назад, и сегодня, для него, пусть хотя бы на месяц, как для того якута, квартира - тюрьма. Ну, что, квартира? Жена уже не сбежит и не загуляет. Мягкий диван? В тайге мох ещё мягче, а нужно, он и на камнях прекрасно спит. Я долго, уже пятый десяток лет нашего с ним знакомства, пытаюсь найти объяснение этому феномену. Единственное, что приходит на ум, так это то, что он череповеський пацанчик-то, однако. Это сейчас вологодчина, а раньше здесь жили меря и веси. Вот, наверное, гены таёжных охотников ему и передались. Потому и не может он жить без тайги. И умереть, видать, в тайге хочет, как свободный человек. Только этим я объясняю себе его и человеческое и туристское долголетие. Далеко не всем такое дано и нам остаётся только завидовать ему по-хорошему, тянуться за ним.
         Спасибо, дружище, я благодарен судьбе, что мы вместе с тобой столько лет шагали, шагаем, и, надеюсь, ещё долго будем шагать по жизни.
         За твои первые, Вова, 80 лет. Ура!