В пустыне

касыда

В стране Удэн лежит пустыня Лянь.
Кругом одни пески, куда ни глянь;
Лишь путник иногда пройдет уставший,
Да изредка верблюдов караван.

В пустыне днем царит ужасный зной,
И лютый холод в тишине ночной.
Еще живет там чародей Джанаши.
Он очень старый и ужасно злой.

В оазисе – две мили на восток,
Его сосед, Махар Стальной Клинок,
Былой герой, теперь уже домашний,
Пьет по утрам густой фруктовый сок.

Порой соседи, перепив араки,
Заводят меж собою разговор.
Бывает, спорят, чуть ли не до драки.
На пальмах все окрестные макаки,
И все шакалы, бросив буераки,
И гады, что скрываются во мраке,
Сбегаются послушать этот спор.

И молвит чародей о чудесах,
И воин вспоминает о боях,
И оба пьют, и горестно вздыхают:
«Уж ныне все не так, прости Аллах!»

Хмельным напитком пенится кувшин;
Допьют один, начнут еще один,
И до краев пиалы наливает
Полупрозрачный недовольный джинн.

Звенит на тонких щиколотках медь:
Гарем выходит танцевать и петь,
Но старикам – Джанаши и Махару,
Уж не досуг на юных дев смотреть.

 
Махар еще блеснет огнем в очах,
Еще сажень расправит мощных плеч,
Но жены укоризненно смолчат:
Не пощадили годы усача,
Увы, былой герой совсем зачах,
Хоть был стальным он прозван не за меч,
И бегали десятки байстрючат
В местах иных ожесточенных сеч.

А то колдун, напыжившись, как ёж,
Иссохшей лапкой цапнет пышный стан:
Еще остер мой ритуальный нож,
Крепки ремни из носорожьих кож,
Уж ты-то мне, милашка, подойдешь!
Но вот зачем – не помню?! Ах, шайтан!
…Как хорошо ты, милая, поешь…
Иди уже, я от тебя устал…

Вот так сидят под пальмою они,
И вспоминают прожитые дни,
И не скудеет выпивка в кувшине,
И солнце плавит яростно зенит.

Пусть был один всегда адептом зла,
Другой пусть делал добрые дела –
Всех примиряет старость и пустыня,
Какая б кровь по жилам не текла.

Был долг день, и был закат далек.
Налил бы кто и мне вина глоток…
Что было раньше, что случилось ныне –
Все засыпает времени песок.

29 июня 2006