Завоевание Константинополя. 20

ЧАСТЬ ДВАДЦАТАЯ.

В СКУТАРИ.

ГЛАВА ПЕРВАЯ.

СОЗДАНИЕ ОХРАННОГО ОТРЯДА.

Когда войска смогли расположиться,
Они узнали, как опасно тут,
Ведь рядом с ними вражеские лица,
Которые лишь только повод ждут.
 
Понятно стало, им совсем не рады
На той земле, куда они пришли,
Дома врагов стоят всё время рядом,
А их дома в неведомой дали.

Тогда решили рыцари что надо
Создать отряд, что охранять бы смог
От тех кто светлым рыцарям не рады,
Чей мир всегда ужасен был и строг.

Отряд тогда был создан для охраны,
В него же люди добрые вошли,
Они на страже будут постоянно,
Чтоб охранять отряд и корабли.

И тот отряд всё был на страже рати,
Чтобы людей от смерти уберечь,
Иначе жизнью многие заплатят
За то что обнажили славный меч.

А также охраняли фуражиров,
Что добывают пищу в час невзгод,
Такой святой отряд – хранитель мира,
Что светлой розой в царстве расцветёт.

Отряд охраны выдержал не мало,
Он охранял покой прекрасных сил,
Теперь, читатель мой, пора настала
Сказать о тех, кто в тот отряд входил.

ГЛАВА ВТОРАЯ.

ЧЛЕНЫ ОТРЯДА.

Теперь же расскажу тебе немного
О рыцарях, входивших в тот отряд,
Они смелей отправились в дорогу
И каждый был лишь Верою богат.

Эд де Шанлит, воитель из Шампани
И брат его, что назван был Гийом,
Вести вперёд их Вера не устанет
И каждый был с мечом своим знаком.

Ожье де Сен – Широн, известный многим,
Великий воин и прекрасный страж,
Он рядом будет среди дней дороги
И в час, когда путь прекратится наш.

Здесь Маннасье де Лиль, барон чудесный,
О нём всё так же люди говорят,
Пускай о нём вовек не смолкнут песни
Ведь он за Бога и погибнуть рад.

Ломбардский граф, что назван был Жераром,
Пускай о нём известно мало мне,
Но только вопреки сомненьям старым
Он будет светел и умён вдвойне.

А с ними было рыцарей так много[1],
Все отличаться добротой могли,
Читатель мой, ты не суди так строго
Того, кто оставлял свой дом вдали.

Таков отряд, хранивший наши силы
И Веру ту, что в сотый раз права.
О том, что здесь потом происходило
Пускай расскажет новая глава.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

ВСТРЕЧА С ОТРЯДОМ ВРАГА.

Так вот, внезапно, у горы единой[2]
Другую силу встретил наш отряд,
Они решили им ударить в спину,
В тот час, когда бароны крепко спят.

Но только не удастся, точно знаю,
Им выполнить коварный этот план,
Ведь знаем мы, что сила есть иная,
Которая хранила наш отряд.

К тому же, на века хранимы Богом
Все те, кто в путь пошли, забыв покой,
Пусть иногда судьба бывает строгой,
Но Вере нет преграды никакой.

Так вот теперь же встретились с отрядом,
Он создан был, чтобы напасть в тиши,
На войско, что остановилось рядом
И пусть судьба всё правильно решит.

Нам от судьбы не спрятаться, не скрыться,
В том нашей жизни трепетная суть,
Всевышний пишет новых дней страницы
И мы его не в силах обмануть.

Так было, есть и вечно будет, знаю,
В том наших дней восторженный закон,
Что в битвах самых ярых побеждает
Лишь тот кто сердцем в Господа влюблён.

А наши люди будут ближе к Богу,
Ведь каждый светлой Верою богат.
Позволь, читатель, расскажу немного,
Про Византийский вражеский отряд.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.

ОТРЯД ВИЗАНТИЙЦЕВ.

А Алексей послал отряд не малый,
Людей здесь было больше пятисот,
Но видно, так судьба уж пожелала,
Что тот отряд погибель здесь найдёт.

Отряд тот возглавлялся Михаилом[3],
Что был мегадукою[4] тех времён,
Пускай судьба ему благоволила,
Но будет в битве той повержен он.

Пусть был он Алексея фаворитом,
И на родне его он был женат[5],
Но пред судьбою все бывают квиты,
Всех ожидает Рай иль вечный Ад.

Корыстолюбцем был он, точно знаю
И продал в те года великий флот[6],
Ему Любовь неведома святая
И то, что говорят ему ни в счёт.

А Император обещал так много
Богатства, злата, славы и шелков
И Михаил отправился в дорогу,
Ведь к битве новой он всегда готов.

В то время был он во главе отряда,
И послан был, чтобы повергнуть в прах
То войско, что в те дни стояло рядом,
Внушая Византийцам дикий страх.

Но вот иначе суждено случиться,
Мы о судьбе не знаем наперёд,
Пускай расскажут новые страницы
О том, что здесь сейчас произойдёт.

ГЛАВА ПЯТАЯ.

ПОДГОТОВКА К СРАЖЕНИЮ.

Эд де Шанлит отряд увидел этот
И сообщил своим войскам о том,
Тогда решили уж не ждать рассвета.
А начинать сраженье этим днём.

А греки их смогли увидеть тоже,
Пускай не ожидали наших сил,
Надеялись, что численность поможет
Разбить отряд, что Богу очень мил.

А наших войск пусть было и немного,
Но только Вера в них всегда жива,
И шли они вперёд под знаком Бога
И с Верою в святых молитв слова.

Они в четыре строились колонны,
Чтоб греков сокрушить в нежданный час,
Известно было им определённо,
Бог с теми, в ком огонь Любви не гас.

А греки же построились иначе,
Порядки пред палатками создав,
Решить пытаясь трудную задачу,
Надеясь лишь на свой жестокий нрав.

И вот, они к сражению готовы,
Стремясь внезапно ринуться вперёд,
Поведать я в главе желаю новой
О том, кто бой кровавый здесь начнёт.

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

НАЧАЛО СРАЖЕНИЯ.

Как только наш отряд сумел разбиться
На те колонны, что всего верней,
Вперёд помчались кони, словно птицы
На подлый стан врагов земли своей.

Они летели и лишь только ветер
Их обгоняя, лошадей трепал,
И только лишь Любовь им вечно светит
В том мире, что дороже всех похвал.

Они спешили на врагов кровавых,
Чтобы разбить предателей земли,
Не нужно было им извечной славы,
Лишь только бы отряд сберечь смогли.

В тот час, когда предательство раскрыто,
Они должны смелей стремиться в бой,
Они – баронов славная защита,
Поддержка в час тревог в войне любой.

Они спешили, греки отступали,
Пусть даже многочисленней отряд,
Но победить смогли они едва ли
Всех тех, кто верой истинной богат.

Вот так случилось, и известно многим,
Господь всегда хранит своих сынов,
Кого повёл он сквозь судьбы тревоги
И тех, кто за него страдать готов.

Кто с Богом, тот во много раз сильнее,
Любовь и Вера сотни раз права,
О том, чем бой закончиться сумеет
Пускай расскажет новая глава.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

ОКОНЧАНИЕ СРАЖЕНИЯ.

Недолго продолжался бой кровавый,
Господних сил вовек не одолеть,
Они чело покрыли вечной славой,
Так было, есть и вечно будет впредь.

Я знаю точно, что никто не может
Повергнуть тех, кто Верит всех сильней,
В том промысел и в том подарок Божий
Победы слава среди жизни дней.

Подобное и в этот раз случилось,
Повержен враг и в панике бежал,
На наш отряд сошла святая милость
И Веру возвели на пьедестал.

А наши же преследовали снова
Всех тех кто убегал с полей войны.
Прогнали их, ни говоря ни слова
Прекраснейшей Италии сыны.

А греки же так быстро отступали,
Что рыцари не в силах их догнать,
Они ушли в неведомые дали,
Быть может, с ними встретимся опять.

Ну а пока забудем мы немного
О тех врагах, что убежать смогли,
Читатель мой, ты не суди их строго,
В них красота и сила всей земли.

Они хотели нас убить сначала,
Храня коварства подлую печать.
Теперь, читатель мой, пора настала
О доблестной добыче рассказать.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

ДОБЫЧА.

А греки очень скоро отступали
И не успели лошадей забрать,
Они за ними уж придут едва ли,
Осталась без коней та вражья рать.

А нам в походе пригодиться могут
Те лошади, которых нет сильней,
Отряд охраны их забрал в дорогу,
Трофей среди военных серых дней.

А кроме них и жеребцов немало
И лошади, в броню облачены,
Такой подарок им судьба послала
Среди чужой и вражеской страны.

А вместе с ними мулы, кобылицы,
Шатры, палатки, злато и шелка,
Всё этой им в походе пригодится,
Ведь цель похода очень далека.

Тогда они вернулись в лагерь милый
И рыцарям сказали здесь о том:
«Сеньоры, коль судьба уж так решила,
Мы всех коней с собою заберём».

Все согласились и никак иначе,
На лошадях гораздо легче путь,
Пусть горькими слезами враг заплачет,
Лишь только сможет он на них взглянуть.

Ведь в мире войска не было такого,
В ком Вера и Любовь всегда жива,
Пускай же о посольстве самом новом
Тебе расскажет новая глава.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

ДЕЙСТВИЯ ИМПЕРАТОРА.

Когда же Алексей узнал о том,
Что войско очень скоро отступило,
Он понял то, что постучались в дом
Христу и Богу преданные силы.

Он знал, что грех имеет за собой
И что его не искупить пред Богом,
Решил тогда он силою любой
Себе до Рая проложить дорогу.

Он слушал, что царевич – враг его
Идёт с отрядом, чтобы воцариться,
И это для него страшней всего,
Наступят жизни серые страницы.

Решил тогда отправить он послов
К тому отряду, что других сильнее,
Всё что угодно сделать он готов.
Надеясь, что он трон сберечь сумеет[7].

Тогда им латинянин найден был,
Он был рождён в Ломбардии далёкой
И он пойдёт ко стану наших сил
И грамоты он им доложит строки.

Николой назывался он средь них
И Николя его французы звали[8],
Он сам прочёл довольно много книг
И ты мудрей его найдёшь едва ли.

Он избран был отправится в отряд,
Лишь только он так светел и отважен,
Теперь же на посольство бросим взгляд,
Пусть новая глава о нём расскажет.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.

ВСТРЕЧА ПОСЛАННИКА.

Так Николя в поход отправлен был
И он достиг Скутари очень скоро,
Там встречен был главою наших сил.
И теми, кто вели с ним разговоры.

В то время все бароны собрались
Для нового великого Совета,
И вихри слов опять взмывали ввысь,
Одной священной Верою согреты.

Тогда пришёл посланник той земли,
Приветствовал их всех от Алексея
И все его приветствовать могли,
Стремясь его услышать поскорее.

Он грамоту маркизу передал,
Ответа ждал, как сердце приказало
И бег секунд чуть медленнее стал,
Он в это время выстрадал немало.

Маркиз прочёл баронам всей земли
Ту грамоту от злого Алексея,
Но вот понять её и не смогли,
Лишь только холод от неё повеял.

Там было очень много разных слов,
Но только там на мир и нет намёка,
Я передать Вам даже не готов
Слова, что сохранили её строки.

Та грамота прочитана и что ж,
Никто не понял здесь и слова даже,
Про тот совет, тех кто с героем схож
Пусть новая глава тебе расскажет.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.

СОВЕТ БАРОНОВ.

Так грамота прослушана была,
В тот час немая тишина настала,
Как может тот, в чьём сердце столько зла
Писать её для тех, кого немало?

Как только поднялась его рука
На то чтобы к баронам обратиться?
В час когда рать к нему уже близка
И так близки кровавые страницы.

Как он посмел им что-то написать
Палач, кому уж ничего не свято,
Хранящий в сердце Сатаны печать,
Влюблённый только в силу, кровь и злато?

Что думал он, когда писал сейчас?
На что же он надеялся так свято,
Стремился спрятать среди лживых фраз
Людскую кровь – за все невзгоды плату?

Тогда бароны слуг произнесли:
«Сеньор, прочли мы грамоту и что же?
Мы верим Вам, бароны всей земли,
Скажите ж нам что Вас сейчас тревожит».

А Николя услышал те слова,
Чуть оробел и лишь заплакал даже
И о словах его, где честь жива
Пусть новая глава тебе расскажет.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.

СЛОВА ПОСЛАНЦА.

А Николя свою здесь начал речь:
«Сеньоры, верьте. Император знает,
Что вам одним лишь суждено сберечь
Священный град, где красота святая.

Вы лучшие из тех, кто в мире был,
Вы все по праву носите  короны[9],
Трепещет мир при виде Ваших сил,
Вы победить должны определённо.

Но только вот не понимает он,
Какая сила Вас сюда призвала,
Мы чтим Христа и неземной закон,
Как светлой жизни новое начало.

Должны святому граду вы помочь,
Освободив от гнёта гроб Господний[10],
Зачем же вы пришли сюда сквозь ночь,
Зачем разбили лагерь здесь сегодня?

Сеньоры, если вы совсем бедны,
То Император даст вам пропитанье
И сколько нужно денег из казны,
Лишь только б вы уплыли утром ранним.

Он не желает причинять Вам зла,
Но армия его сильнее Вашей,
Вы уплывайте, будет даль светла
И каждый день Ваш и милей и краше.

Кто ж не уйдёт, тот будет здесь убит,
А, может быть, разгромлен нашей силой,
Константинополь защитим как щит,
Иль победим, иль здесь найдём могилу».

Такие вот слова он произнёс
У интересов царственных на страже,
А что бароны возразят всерьёз
Пусть новая глава о том расскажет.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.

ОТВЕТ КОНОНА.

Здесь Конон встал, его вернее нет,
Он славный герцог славного Бетюна
И он сказал тогда ему в ответ:
«Прекрасный сударь, молодой и юный.

Мы знаем, Государь Ваш изумлён,
Что мы на землю посягнули, может,
Но только мы услышали здесь стон
От тех людей, кого он уничтожил.

Он против Бога страшно согрешил
И никогда он не увидит Рая,
Лишь оттого отряды наших сил,
Прошли сюда, лишь правду защищая.

Был ослеплён чудесный Исаак
И сын его лишён отцова трона,
Здесь усмотрели мы зловещий знак
И тяжкий грех его определённый.

Пусть он корону светлую вернёт,
Иначе нам вернуть придётся силой,
Лишь оттого мы начали поход
К земле его блистательной и милой.

Вы возвращайтесь поскорей к нему
И передайте то, что мы сказали,
Коль завтра в бой, пусть будет посему,
Он кровью нам отплатит за печали».

И Николя умчался средь забот
С баронами не попрощавшись даже,
О том, что новый день им принесёт
Пусть новая глава теперь расскажет.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

СОВЕТ БАРОНОВ.

Бароны толковали меж собой,
Как дальше быть и что им надо делать,
Дойти быстрее до земли святой
Или пойти на Алексея смело.

Здесь говорили очень много слов,
И вот решили доле покориться,
Отряд на приступ был пойти готов,
Открыв войны кровавые страницы.

Но только вот советом решено,
Пускай то было неразумно даже,
Как только солнце постучит в окно
Всем жителям царевича покажут[11].

Они решили просто без войны
Решить вопрос, который их тревожил,
Без лишней крови всё решить должны
Все, кто вошёл в отряд во славу Божьей.

Все думали, что жители поймут,
Что Алексею надо подчиниться,
Сдадут свой град за несколько минут,
Затихнут вмиг высоких стен бойницы.

Никто невинной крови не желал,
А значит, войску попытаться надо
Былых богов вернуть на пьедестал,
Уплыв отсюда до святого града.

Хотели мира рыцари земли,
Стоя у Веры и Христа на страже,
О том, как все они отплыть смогли
Пусть новая глава теперь расскажет.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.

ОТПЛЫТИЕ.

Когда рассвет их сон встревожил
Отплыть решили в час забот
И в светлый тот рассвет погожий,
Пусть ветер корабли несёт.

На кораблях в то время были
Венеции Великий Дож,
Что не жалел своих усилий
И был на мудреца похож.

К тому же был Маркиз известный,
Что возглавлял святой поход,
Пускай о нём не смолкнут песни
И слава вечно не умрёт.

Они же взяли Алексея,
Что был наследником тогда,
Пусть ветер тучи все развеет
И пусть горит его звезда.

А кроме них здесь были тоже
Все те, кто ехать пожелал,
Пускай же им Господь поможет
Найти судьбы своей причал.

Они отплыли очень рано,
И быстро к городу дошли,
Возникли стены из тумана,
На них же – люди той земли.

Они у города на страже
Стояли здесь без лишних слов,
Что им Маркиз чудесный скажет
Поведать я сейчас готов.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.

НАЧАЛО РЕЧИ МАРКИЗА.

Маркиз решил к народу обратиться
И начал речь свою издалека
«Прекрасная Империи столица,
Ты словно бы лишилась языка.

Кому ты служишь? Новому тирану,
Который Императора убил.
Но ты опять молчишь, как это странно,
Когда молчать уж не хватает сил.

Смотрите люди, ваш сеньор законный
И знайте, мы явились для того,
Чтоб возвратить ему то право трона
Который вмиг зачахнет без него.

Мы ограждать и защищать желаем
Всех жителей от горя и обид[12],
Нас лишь вперёд ведёт Любовь святая
И Вера, та, что в нас всегда горит.

Вы поступайте так как это надо,
Вы выбирайте свой дальнейший путь,
Решению любому будем рады,
Нельзя нам наше сердце обмануть.

Быть может, не сумеете нарушить
Те клятвы, что тирану уж даны,
Пускай тогда заплачут Ваши души
И тьма накроет сказочные сны».

Так начинал маркиз и все внимали
Тому, что он тогда произносил,
В той речи было множество печали,
Но продолжал маркиз, что Богу мил.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.

ПРОДОЛЖЕНИЕ РЕЧИ МАРКИЗА.

Маркиз тогда продолжил речь святую:
«Коль Алексея сможете избрать,
В тот час я уплываю в даль иную
И с Вами мы не встретимся опять.

Поверьте, новой крови не желаю,
Но я сражаться буду до тех пор,
Пока не истреблю я волчью стаю,
Что навлекла на город сей позор.

Прошу я Вас, меня поймите люди,
Я только к справедливости стремлюсь,
Так было, есть и так вовеки будет,
Пускай сейчас не понят, ну и путь.

Вы сможете понять меня когда-то,
Вражды я нашей вовсе не желал,
Я лишь храню Любовь светло и свято
И Веру я возвёл на пьедестал.

Но если же вы мира на хотели,
То я смогу на Вас излить свой гнев,
Поверьте, я добьюсь желанной цели,
Богатство и известность вмиг призрев».

Так он сказал, но только горожане
Никто в тот час его понять не смог,
Уплыли корабли в густом тумане,
Вот был судьбы невиданный итог.

Не пожелали горожане эти
Мириться с теми,в  ком душа жива,
О всех баронов неземном совете
Пускай расскажет новая глава.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ.

СОВЕТ БАРОНОВ[13].

Когда ж обедню отслужить сумели
Бароны на совет собрались свой,
Решить о том как им добиться цели
И победить, что было не впервой.

Они тогда собрались в чистом поле,
Своих седлая доблестных коней,
И путь Господь им победить позволит,
Ведь Верою они врага сильней.

Я знаю, было сказано немало,
Но важно здесь решение принять,
Которое им небо диктовало
И в новый бой отправиться опять.

Определить им очень важно было
Отряды, что стремиться в бой должны,
Как разделить святые наши силы,
Чтоб стали силой Господа сыны.

К тому ж, они решить должны так скоро
О том, кто их возглавит в час невзгод,
О том велись в то время разговоры
Пред тем как в новый поспешить поход.

Всё решено, как то необходимо,
Отряды были избраны и вот,
А также те кто среди жизни дыма
Отряды в бой кровавый поведёт.

Вот так распределились наши силы,
В них Вера сокровенная жива,
Но бой потом, об авангарде милом
Тебе сейчас поведаю сперва.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.

АВАНГАРД.

Тот авангард возглавил рыцарь милый,
Которого сильней в отряде нет,
Он возглавлял тогда Фландрийцев силы
И вёл в поход для доблестных побед[14].

Он наречён когда-то Бодуэном,
Барон, какого в мире нет сильней,
Поведаю о нём я несомненно,
Мы встретимся среди военных дней.

Отряд его был доблестью известен,
В нём ратники, что Верою сильны,
Пускай о нём вовек не смолкнут песни
И будут помнить Родины сыны.

А тот отряд в бою себя покажет,
О нём услышим мы ещё не раз,
Отряд всегда стоял в бою на страже,
Пока огонь Любви в душе не гас.

Пусть арбалетов доблестные стрелы,
Карают всех Всевышнего врагов,
Пускай отряд идёт на схватку смело
И каждый здесь найти покой готов.

Как много тех, кто здесь падёт когда-то,
Они проложат в Рай свой светлый путь,
Лишь Веры сохраняя светло и свято,
Не в силах свою душу обмануть.

Они уйдут, печалиться не надо,
Ведь память сотни лет о них жива,
Теперь про доблесть нового отряда
Пускай расскажет светлая глава.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ.

ВТОРОЙ ОТРЯД.

Второй отряд создать сумели
Анри и брат его Матье,
Они стремились к милой цели,
Во имя мира на земле.

Так вот два брата Виланкура
Собрали рыцарей в отряд,
Порой, они взирали хмуро,
Но только нет пути назад.

Война их вовсе не прельщала,
Им мир кровавых дней милей,
Но жизни вечное начало
Найдут они средь жутких дней.

А с ними был в одном отряде
Сам Бодуэн де Бовуар,
Он не молился о пощаде,
Стремился на войны пожар.

Я знаю тот отряд сумеет
Себя средь боя показать,
Кто с Верой, нет того сильнее,
С ним рядом Ангельская рать.

А тот кто Веру уж утратил,
Вовек повержен будет вновь,
Есть в Вере сила нашей рати
И в ней всегда живёт Любовь.

Вот тот отряд что битву встретит,
Не испугается сперва,
Теперь же об отряде третьем
Расскажет новая глава.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.

ТРЕТИЙ ОТРЯД.

А третий же отряд создали
Благословенный граф Сен-Поль,
Не знавший горя и печали,
Свою в войне сыгравший роль.

А вместе с ним и Пьер с Амьена,
Что поспешил в далёкий путь,
Добившись славы постепенно
И чувств, что нам не обмануть.

Его племянник будет рядом,
Барон Эсташ де Консолэ,
Души Надежда и отрадна,
Достойный рыцарь на земле.

Ансо де Кайо будет с ними,
Пусть слава вечно не умрёт
И пусть запомнят люди имя
Того, кто поспешил в поход.

В отряде рыцарей так много,
Не стану их перечислять,
Они отправились в дорогу,
Мы с ними встретимся опять.

Они познают и победу
И пораженья горький яд,
Но до святой земли доедут
Те, кто вошли в святой отряд.

Пусть враг и подстрекаем чёртом,
Но Вера всё равно жива.
Теперь же про отряд четвёртый
Расскажет новая глава.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.

ЧЕТВЁРТЫЙ ОТРЯД.

Отряд четвёртый, как известно,
Силён и многочислен был,
Пускай о нём не смолкнут песни
И не погаснет блеск светил.

Его Луи возглавил милый
Граф славный Шартра и Блуа,
Так, видимо, судьба решила,
И ни к чему теперь слова.

Отряд тот совершит немало,
И славой свой покроет путь,
Его вперёд судьба позвала,
Судьбы нельзя нам обмануть.

О нём с тобою мы услышим,
Его ждут славные дела
И слава, что даётся свыше
Святой отряд в бою нашла.

Его вела в боях с врагам
Та Вера, что в душе живёт,
Любви восторженное пламя
И сладостный души полёт.

Пускай звезда его сияет,
Зовя с собою в дальний путь
И дней таинственные стаи
Пошлют им радости чуть-чуть.

Теперь же мне расстаться надо
С блуассцами, что рвутся в путь,
На славу пятого отряда
Позволь же мне сейчас взглянуть.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.

ПЯТЫЙ ОТРЯД.

Теперь отряд чудесный пятый,
Шампанцев доблестная рать[15],
Матье[16], что ненавидит злато
И жизнь свою готов отдать.

Здесь были маршал всей Шампани
Чудесный рыцарь Жоффруа,
И тот поход известным станет,
Расскажут нам его слова.

Ожье де Сен-Шерон известный
И славный Монасье де Лиль,
Пускай о них не смолкнут песни
И славу не сдадут в утиль.

Мильон Брабантский был же с ними,
Барон Макер де Сен-Мину,
Пусть будет славно это имя,
Хранившее Любовь одну.

Жан Фуанон известный многим
Гюи де Шапп, что всех сильней,
Они отправились в дорогу
И были рядом среди дней.

И Кларембо, племянник милый,
Что дядю вряд ли посрамит,
Робер Ронсар известный силой,
Не знавший горя и обид.

Таков отряд известный пятый,
Покинувший родимый дом,
Храня Любовь светло и свято,
Ещё услышим мы о нём.

Теперь пришли пора, читатель,
Мне описать шестой отряд,
Описывать Шампанцев хватит
Мы на других свой бросим взгляд.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ.

ШЕСТОЙ ОТРЯД.

Шестой отряд же составляли
Бургундии святой сыны,
Они не ведали печали
И помнить мы о них должны.

Эд де Шанлит, Шампанец милый,
Что был прекраснее других,
Пусть им гордятся наши силы,
Ему я посвящаю стих.

Гийом, что был чудесным братом
Того, кто назван мной сперва,
Его душа была богата
Той Верой, что всегда права.

Ришар Дампьер, известный силой
И самым яростным умом,
Для тех, кто был в походе милом
Он был уже давно знаком.

Прекрасный Эд, что братом кличут
Тому, что всех других мудрей,
Средь сотен рыцарей обличий
Его запомнить ты сумей.

Гюи де Пем и брат чудесный,
Что Эмом называет люд,
Пускай о них не смолкнут песни
И славу к небу вознесут.

От де ля Рош, известный многим,
Гюи Конфлан. Что сердцу мил,
Они отправились в дорогу,
Шестым отрядом наших сил.

Теперь отряд седьмой по счёту,
Но только он слабей едва,
Про рыцарей иных заботы
Расскажет новая глава.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ.

СЕДЬМОЙ ОТРЯД.

Седьмой отряд прославлен силой,
Он был чуть больше всех других,
Так, видимо, судьба решила,
Ему я посвящаю стих.

Маркиз его сумел возглавить
Как возглавлял он наш поход,
Он путь проложит к вечной славе
И знамя Веры понесёт.

В отряде было очень много
Прекрасных рыцарей земли,
Германцев, что пошли в дорогу
И Веру уберечь смогли.

Тосканцы были, что храбрее
Из тех, кто поспешил в поход,
Пусть память уберечь сумеет
Ту Веру, что в душе цветёт.

Маркиз собрал святые силы
Из разных стран и городов[17],
Им Счастье Вера подарила,
Любой был смерть принять готов.

Теперь же в арьергарде новом
Они отправятся в поход[18],
Отряду произнёс я слово,
Пусть память много лет живёт.

Забудем мы о них едва ли,
Пока в душе огонь не гас,
Теперь же о боёв начале
Хочу продолжить я рассказ.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ.

ПОДГОТОВКА К БОЮ.

Пришла пора отправиться в поход,
Чтоб побороть зловещего тирана,
Они решили двигаться вперёд,
Разя врагов Господних неустанно.

Назначен день, когда они пойдут,
Чтоб умереть иль победить так скоро[19],
А смерть – всего лишь несколько минут
Перед судьбы извечным приговором.

Им предстояло очень много дел,
Никто не сможет повторить их боле,
Лишь только тот, кто яростен и смел
Себе победу светлую позволит.

Епископы и духовенство здесь
Святую рать на бой увещевали,
Хранить в душе лишь преданность и честь,
А также Веру, что уйдёт едва ли.

Здесь каждый завещанье составлял
На случай, если смерть ему судилась[20],
Никто не знал, где свой найдёт причал,
Душа, надеясь на святую милость.

Никто не ведал, что Господь решит
И как свою осуществит он Волю[21],
Они пошли без горя и обид,
Решив сыграть до смерти свои роли.

Все Верили и Верою святой
Стояли у судьбы своей на страже,
О том же, как начнётся страшный бой
Пускай страница новая расскажет.

[1] Согласно историческим данным кроме них в отряде было 80 человек.
[2] Имеется в виду, должно быть, Чамлыджадаг, гора на азиатском берегу «рукава», восточнее Скутари.
[3] Имеется в виду Михаил Стрифна.
[4] Мегадукс — мегадука, т. е. «великий адмирал», иначе говоря, командующий флотом в Византии.
[5] По историческим данным он был мужем одной из сестёр императрицы.
[6] Согласно сведений Никиты Хониата «имел обыкновение превращать в золото не только рули и якоря, но даже паруса и весла и лишил греческий флот больших кораблей».
[7]Об этой попытке византийского императора снестись через своего посланца с вождями крестоносцев, чтобы избежать войны, упоминают также Робер де Клари (гл. XLI) и граф Гюг де Сен-Поль в письме к Анри Лувенскому. Граф де Сен-Поль, правда, сообщает очень немногое: в его письме говорится только о том, что бароны потребовали от василевса отречения. Что касается Робера де Клари, то его известия об этом эпизоде дипломатической истории Четвертого крестового похода целиком совпадают с сообщением Виллардуэна,Особняком стоят сведения венецианских источников, которые относят посольство Алексея III к тому времени, когда крестоносцы только собрались в Венецию: император якобы имел намерение разорвать связь Венеции с крестоносной ратью и побудить к союзу с Византией против «пилигримов». На самом деле, как явствует из гораздо более надежных в данном случае известий Виллардуэна и упомянутого эпистолярного источника, Алексей III отправил в Скутари своего посланца с грамотой, в которой предлагал полюбовное решение возникших в связи с прибытием крестоносной рати проблем, и с соответствующим устным сообщением Бонифацию Монферратскому. Однако предводители крестоносцев — ответ послу дал в этом духе Конон Бетюнский — категорически отказались вести всякие переговоры с узурпатором, пока тот не отречется от власти.
[8] Николя Ру — латинянин, скорее всего итальянец, живший в Константинополе. Подобно другим французам и итальянцам, иногда служившим при дворе василевсов, его там использовали время от времени для оказания услуг дипломатического свойства. Выбор императора пал на этого ломбардца — настоящее его имя было Никколо Росси, — поскольку он, видимо, в состоянии был лучше всего объясниться со своим соотечественником Бонифацием Монфер-ратским.
[9] Здесь историки приводят традиционную формулу верительной грамоты, аккредитующей представителя государства.
[10] Судя по этим выражениям, хорошо осведомленный Алексей III, по-видимому, старался обставить свою аргументацию возможно более убедительными для крестоносцев доводами: ведь разногласия, обнаружившиеся до этого в их войске, во всяком случае с формальной точки зрения, определялись нежеланием части крестоносцев действовать вразрез с религиозными целями крестового похода. Папское отлучение воспоследовало в свое время именно в качестве «кары» за «уклонение с пути». Отсюда — расстановка акцентов в речи императорского вестника на переговорах с вождями крестоносцев.
[11]Крестоносцы, видимо, были сильно обескуражены тем, что после легкого подчинения Драча в Константинополе им был оказан столь враждебный прием. Об этом свидетельствует и рассказ, содержащийся в письме графа де Сен-Поля к Анри Лувенскому. Вероятно, они предполагали, что царевича там ждут как желанного человека — об этом довольно ясно сообщается в названном письме. Они были также удивлены, писал Гюг де Сен-Поль, что никто из родичей не пришел приветствовать наследника во время пребывания войска в Скутари. Этим, вероятно, и объясняется намерение, исходившее, как отмечает Робер де Клари, от дожа Дандоло, обратиться непосредственно к грекам, к столичному люду: в верхах крестоносцев питали надежду, что народ, вопреки императору, выкажет, узрев «законного наследника», свое расположение к нему, что подлинные настроения жителей Константинополя подавляются насильственными средствами и пр. Вот почему решено было продемонстрировать грекам царевича Алексея. Повествование об этом эпизоде содержится также и в письме графа де Сен-Поля, где рассказывается о том, что крестоносцы отнюдь не преуспели в задуманном деле, несмотря на многократные попытки заставить греков прислушаться, объяснив им мотивы своего прибытия к Константинополю; в ответ греки забрасывали их корабли снарядами каждый раз, когда они приближались к стенам города.
[12] То есть ограждать и защищать от императора Алексея III.
[13]О том, что накануне отплытия из Скутари было определено боевое построение войска, упоминают также Робер де Клари (гл. XLI) и Гюг де Сен-Поль. По наблюдению Э. Фараля, перечень боевых отрядов, приводимый в § 147—153, внешне напоминает перечень «колонн» Карла Великого в «Песни о Роланде»; однако Виллардуэн, чуждый погоне за литературными эффектами, стремится лишь к тому, чтобы дать ясное представление о числе и составе отрядов, поскольку это необходимо для понимания хода событий. Действительно, в описываемых им далее боевых операциях отряды рыцарей будут действовать как раз в соответствии с порядком, в котором они здесь перечислены.
[14] Мотив передачи командования авангардом графу Фландрскому, приводимый хронистом, чрезвычайно существен, поскольку сражение начиналось обычно с перестрелки.
[15] Хотя владения Матье де Монморанси находились на территории королевского домена, он взял на себя и командование ратниками из Шампани: дело в том, что юный граф этой «земли» (Тибо IV) отсутствовал среди крестоносцев, а Матье де Монморанси издавна находился в близких отношениях с графами Шампани. Он был свидетелем смерти Тибо III Шампанского; после его кончины участвовал в посольстве к Эду Бургундскому, в лице которого бароны хотели найти замену умершему (см 6 38).
[16] Имеется в виду Матье де Монморанси.
[17] Объединение рыцарей Северной Италии с выходцами из Германии объясняется, несомненно, политическими и фамильными связями Бонифация Монферратского с домом Гогенштауфенов, т. е. гибеллинской принадлежностью маркиза.
[18] Историки детально рассказали здесь о разбивке воинства крестоносцев на семь боевых подразделений, каждым из которых предводительствовал кто-либо из наиболее видных сеньоров. Судя по рассказу хрониста, венецианцы вовсе не принимали участия в формировании сухопутных отрядов.
[19] О том, что крестоносцы находились тогда перед необходимостью «победить или погибнуть», говорится и в их более позднем послании к Иннокентию III. Быть может, в данном случае історики использовали в своих целях этот документ?
[20] Аналогичное известие содержится в повествовании Робера де Клари, и в письме Гюга де Сен-Поля к Анри Лувенскому.
[21]Буквально: «распорядится ими», или «исполнит над ними свой приговор» (feroil son conmandement d'els).