Собачьи мысли

Борис СЕГАЛЬ

По понятным причинам, я не мог назвать этот текст "Собачье сердце". В лучшем случае, меня бы неправильно поняли...Поэтому я дал ему другое название:               
                               

                СОБАЧЬИ МЫСЛИ.


  Я и не подозревал, что прежде был собакой. Не  подозревал долго,  пока в жизнь нашей семьи не вошел, не  вбежал, не ворвался, не вполз, не впищался и не влаялся крохотный рыжий комочек с тройным англоязычным  именем и маленькими висячими ушками, по которым каждый мог увидеть, что перед ним не как либо что, а английский коккер-спаниель. 
  Все мы сразу стали ходить, глядя в пол, потому что это существо обладало потрясающей  способностью мгновенно появляться и  так же мгновенно  исчезать в любое время и в  любом месте нашей квартиры. Короче, жизнь наша изменилась. После работы надо было спешить домой, сначала,чтобы  убрать и накормить, потом, чтобы  вовремя вывести, потом, чтобы  успеть погулять и так без конца. Щенок рос (вернее – росла), узнавала окружающий мир – нас, нашу квартиру, наш двор, потом парк,ленинские горы, подмосковный лес, небо ,солнце. Все это сразу становилось ее. Каким-то непонятным образом она сразу приспосабливала все к себе и под себя, как, впрочем, и нас, не прилагая для этого никаких видимых усилий. Как-то так получалось, что все выходило, как она того хотела. Вместе с ней и мы открывали совершенно новый для нас мир –собачий.Он оказался,как масонский орден,(по крайней мере,так мы его представляли), всепроникающим, открытым только  для  своих, готовым помочь, поддержать, подсказать и найти все, что может понадобиться. По тем дефицитным временам ( 80-е годы),это дорогого стоило.
  Однажды, на нежном, розовом пузике появились крохотные прыщички и я позвонил нашей заводчице, узнать, что это может быть и надо ли, вообще, обращать на них внимание. Она пришла в невероятное волнение, объявила, что это может быть чумка, надо срочно принимать меры и ужасно нас напугала. Вслед за этим, стали звонить совершенно незнакомые нам люди – дальние собачьи родственники, руководство нашего собачьего клуба и уж не знаю, кто еще. Предлагали какие-то  импрортные лекарства, знакомых ветеринаров, давали советы, делились собственным опытом. Впоследствии оказалось, что это была, всего-навсего, легкая аллергия, но мы поняли, что стали частью незнакомого и невидимого постороннему человеку мира и этот мир нам нравится.
  Когда она действительно заболела, нам, по большому блату, дали телефон очень хорошего ветеринара-гомеопата по фамилии Туркевич. Индивидуальная трудовая деятельность тогда еще не приветствовалась, поэтому обращаться к нему можно было только по рекомендации,позвонив  в строго определенное время и чуть ли,не называя пароль. Брал он, как хороший профессор, плюс такси, в общем, выходило немало, но на это стоило посмотреть.Когда я был ребенком, моя еврейская мама считала необходимым два раза в год показывать меня личному профессору-педиатру.Событие это обставлялось торжественно. Мама брала такси и ехала за профессором,фамилия его, как вы,наверно, догадываетесь, была, таки -да,Берман),привозила его к нам и он за полчаса осматривал меня всего, снизу доверху, говорил, как в кино: - Тэк-с,очень хорошо… Ну-с, молодой  человек, подышите. Стетоскопом он не  пользовался, а прикладывал к груди и спине трубку с раструбом на конце и мерил пульс, не глядя на часы. Потом меня выставляли из комнаты, дабы не искушать юное создание прозой жизни, а через минуту-две профессор, в сопровождении мамы, величественно и не торопясь, выходил, надевал калоши,(!)  и пальто, и не надевал шляпу, пока не переступал порог нашей квартиры. Далее он так же, не торопясь, подходил к ожидавшему его такси, усаживался в него и отбывал.
  Так именно эти воспоминания и вызвал к жизни этот собачий доктор. Его пальцы порхали по телу Элис, поглаживая, нажимая, растягивая,поднимая и прижимая.При этом, наша девочка, с ее стервозным кокериным характером, стояла, как вкопанная, не выказывая  ни  малейшего неудовольствия. Это длилось примерно четверть часа, после чего он  выписал  несколько рецептов, объяснил, как давать лекарство  и  через пару дней собака  была здорова. Он же помог собаке одной из моих коллег,у которой,(у собаки, не у коллеги),вдруг, по непонятной причине, возникло непрохождение мочи. Собака мучается, ни пить ни есть не может, врачи ничего, кроме срочной операции не предлагают. В общем – ничего хорошего, а времени нет. И она рассказывает об этом мне, а я даю ей тот самый  телефон. Уж не знаю, как ей удалось, позвонив в неурочный час, уговорить его приехать, но он приехал, так же несколько минут ее (собаку, не коллегу), ощупывал, потом попросил подставить тазик, куда-то там нажал  и из собаки потекло…
   Был еще один случай. Опять-таки, из собачьих болезней. Знаете, как болеют собаки? Глазами. Иногда еще дрожат всем телом, но главное – глазами. Смотрит, а в глазах – мука, упрек и надежда. Собаки не могут пожаловаться и рассказать, где  болит, они не плачут, как  болеющие дети, только изредка тихо поскуливают, если уж совсем… Конечно, каждый собачник,(не люблю я слова владелец),свою собаку знает и может более-менее точно определить где и что, но видеть, как она болеет – не приведи господь. Иногда кажется – лучше уж самому…
   Так вот, был в Москве такой врач-ветеринар, Вера Дмитриевна Середа. В собачьих кругах (в том числе, и в самых высших), она считалась личностью легендарной. Была она уже тогда дамой очень и очень пожилой, полагаю, глубоко пенсионного возраста. Жила вдвоем со своей сестрой и ни о какой другой семье никто никогда не слышал. Лечила она только по телефону – дома у себя никого не принимала. Сама приезжала только  в одном-единственном случае - когда ожидались трудные роды с непредсказуемыми последствиями.Тогда за ней присылали такси, она приезжала и сидела около рожающей собаки сколько было нужно – и день и ночь…Единственным ее занятием  в  это время был карточный пасьянс,помогавший ей коротать иногда долгие часы ожидания. Ее телефонные рецепты были, разумеется, совершенно бесплатными и состояли,как правило, из четырех  компонентов: армянский коньяк, кагор, растительное масло и вода. Смешивая все это в разных пропорциях и комбинациях, она лечила все! Все известные на тот момент собачьи болезни, ну, кроме чумки,энтерита и бешенства. Я никогда, к сожалению, не видел эту женщину, но имел счастье несколько раз беседовать с ней по телефону. Звонить,кстати, можно было в любое время – днем и ночью.Так вот,набрав первый раз ее номер,я услышал в трубке густой и низкий голос,очень похожий на голос Фаины Георгиевны Раневской.Я представился, объяснил причину моего звонка и она начала задавать вопросы.Во-первых, она сразу перешла на ты. Так она разговаривала со всеми без разбора, ни в малейшей степени не заботясь о том, какое и на кого впечатление производит. После нескольких уточняющих вопросов  о  возрасте, породе, других возможных болячках, она спросила, какая у собаки температура. Я ответил.Она хмыкнула и спросила: - А до какого деления ты засунул ей в попку градусник?
   - До тридцати семи,- ответил я.
   - Мудак! – сказала она.- Мне не нужна температура говна!- И повесила трубку…
  Я опешил. Делать было нечего, пришлось снова померить температуру и позвонить еще раз. Если не мной, то температурой она, на этот раз, осталась довольна, трубку пока не вешала и спросила: - А подушечки на лапах у твоего щенка гладкие?
   - Да вроде,- замялся я, - Обычные…
   - А ты еще женат?
   - Да…А почему еще?
   - А потому, что лапки у здорового щенка должны быть гладкими, как жопка твоей  жены! И если ты, мудак, этого не знаешь, она тебя скоро бросит и так тебе и надо!
   Перед отъездом в Израиль я позвонил попрощаться и она попросила прислать ей несколько колод карт для пасьянса.В Москве их, на тот момент,было не достать, как и многого другого. Я обещал и, конечно, не выполнил.Трудности абсорбции и новая жизнь выбили из меня на долгое время все прочее… Во время переездов с квартиры на квартиру пропали и все  ее рецепты. Да и Элис, которая репатриировалась вместе с нами, тоже уже давно нет. Хочется верить, что этот великий собачий доктор еще жива…А доктор Туркевич, как я потом узнал,был одним из ее учеников…
   Я позволю себе сослаться на язык моей нынешней родины – иврит.В нем есть выражения, позволяющие гораздо легче, короче и внятней передать некоторые смысловые понятия нашей жизни.В том числе,выражения,включающие в себя слово «нетто».В русском,
как известно, это иностранное слово, означающее  чистый  вес. В иврите  же, оно  применяется  гораздо  шире: я – нетто, ты – нетто, ощущение – нетто. То есть, нечто  в  чистом виде, как  оно есть. Так вот,  пользуясь  этим  приемом,  я  бы выразился  так:  отношение  к  вам вашей собаки,это любовь – нетто.Она любит вас не за то, что вы такой или другой,  щедрый  или жадный, худой  или толстый, веселый  или грустный, она просто вас  любит за  то,  что вы - есть  и  за то, что вы такой, как  есть.Ей не нужно, чтобы вы были другим,она принимает вас – нетто. Даже самые близкие, родные и любящие люди, (а может, они прежде всего), всегда хотят видеть вас,пусть немного, чуть-чуть,но – другим.Только собака – нет.Я,разумеется,имею в виду случай нормальных
отношений в системе человек – собака. Понятно, если вы станете замахиваться на нее палкой,отпихивать ногами,издеваться,она тоже будет относиться к вам соответственно. Если не иметь в виду чисто практический аспект: охрана, розыскная служба, собаки-поводыри, (а им, вообще,надо памятник ставить при жизни – каждой из них), то какую, собственно, пользу они нам  приносят? Да никакой,кроме забот, расходов,(правильное содержание собаки – удовольствие недешевое),часто невозможность надолго отлучиться из дома – и еще много всего…Очевидно,также то,что они позволяют нам ощутить  свойственную каждому нормальному человеку потребность любить самому.Ибо и с нашей стороны, это любовь – нетто. Вы скажете, что нам и так есть, кого любить - верно. Но, в отличие  от  людей, собака полностью зависит  от  нас.  В самом буквальном смысле.Человек способен сам устроить и изменить свою жизнь,собака,как правило, нет. Вы –  ее жизнь и вы же, зачастую – ее смерть. Без вас и перед вами она беззащитна…А стало быть,  и  ваша любовь к ней – бескорыстна.  Другими словами, собака позволяет нам оставаться людьми и, кто знает, может, именно благодаря этому мы, несмотря на все усилия, еще не уничтожили себя окончательно…