В тревоге - подборка

ЗАБЫВАЯ  СЫНОВЕЙ

Век злорадный неутешен
натворил безумец бед.
Но Поэт любви – безгрешен.
Полководец – войн, побед
утопает в преступленьях,
в грабежах разбитых стран,
что стояли на коленях...
Истекает век от ран
нанесённых силой злобной,
растоптавшей совесть, честь.
Слышен топот злости дробной,
и ответ моментный: "Есть!"

Век двадцатый канул в Лету,
нам оставил лишь позор.
Потому смешно Поэту,
если ставится в укор
отрицание бессмертья
на Земле осенних дней,
взрывы атомные вертят,
льётся кровь судьбы по ней –
опрокинутой в канаву
сточных вод эпохи зла –
быстрой лёгкой на расправы
вся безумная Земля
превозносит проходимцев,
забывая сыновей
и снаряды, как гостинцы...
...грохот памяти новей
раздаётся из канавы
сточных вод эпохи той,
где правители султаны
бьют по темю простотой.


***
Жизнь – печальна по итогам.
Смерть – с отсчета тишины.
Все живём, друзья, под Богом,
возвращенья ждём весны.


***
Горит предзакатная стужа,
краснеет оконный проём.
Пылает безумство снаружи
и борются странности в нём,
узнавшем стихийность пожара
в закате эпохи страны.
Живущему в подлости кара
в грядущем паденье стены,
завидной судьбы ликованья
по поводу вздёрнутых дней
забрызганных кровью исканья,
где жизнь протекает полней
по полю наветов в изломах
судьбы под заносами лет
того, кто и в жизни не промах,
сводящий усилья на нет.


С  ОБРАТНОЙ  СТОРОНЫ

Бегу по пространству заката,
себя замечаю вдали,
где мост над рекой аромата
не свежей в распадках земли,
в гнетущей безвкусице этой
я слышу напевы ручья,
снимаю с тоски эполеты,
мне видится память ничья

в ночи запоздалого буйства
под окрик завьюженных дней,
свои открываю я чувства
и снова седлаю коней,
гоню по дороге заросшей
туманом продажных веков
в долине безмолвья с порошей
мне слышится бег облаков

по небу отчаянья, грусти,
где звёзды мерцают. Луна
смеётся, садится за кустик,
краснеет печально она.
А ветер крепчает полынный,
сдувая безмолвие с трав.
И берег глядится пустынный,
где век зарычал волкодав,

накинулся рьяно на радость,
застывшую в глади озёр.
И словно на части распалось,
с угрюмостью катится взор
по глади озёрной печали,
бежит подо льдами волна.
И лодка гниёт на причале,
привязана цепью она

к тревоге забытого счастья
на утренней зорьке весны,
где снова иду я по насту
под вздохи печальной луны.
Смотрю на седую усталость
заснеженных веток сосны,
в которых лишь радость читалась
с обратной её стороны.


***
Печальное чувство удачи
приходит с утратою дней.
А можно ли жить нам иначе,
духовнее? Может полней
понять суждено неудачи
на стыках веков и эпох,
где совесть осенняя плачет,
и слышится памяти вздох.


***
Переменчивость желаний
повергает в ужас нас
не длиною расстояний,
а безнравственностью фраз,
что бросают люди всуе,
обещая Рай нам на Земле,
где живём, глупя рискуем
от бесстыдства обомлеть.


ЖИЗНЬ – СПЛОШНЫЕ  МИРАЖИ

Что-то вновь меня терзает,
бьёт печалью по лицу,
а за чувства грусть ругает,
скука вьётся по кольцу.
Нас метель уныньем кроет,
трехэтажною пургой,
заливает совесть кровью,
загибая честь дугой,
распоясавшись, хохочет
над юродством тихих лет.
Если надо, то замочим,
хоть ты спрячься в туалет.
Нету грусти горше в Мире,
чем слова высоких нот,
мол, замочим и в сортире,
словно в тире, без хлопот.
И поставим на колени,
если надо, даже в дождь –
завещал великий Ленин,
Сталин – всех народов вождь.
Всё исполним мы по чести,
но без совести людской.
Коммунисты принцип мести
возвели на щит рукой
окровавленной по плечи.
Вместо сердца – капля лжи.
Путь страны бедой помечен.
Жизнь – сплошные миражи.
Всё на Свете максимально
приближает жизни крах.
Даже в Мире виртуальном
не развеять, люди, страх
за грядущий век печали
на волне войны в Чечне.
Всё за то, что мы молчали,
но довольные вполне
лизоблюдством, подхалимством
переполнены сердца.
Ну а вождь? Всегда неистов,
не жалеет он свинца.
                29.01.01г.