Случайные воспоминания. Умение рисовать

А может быть я научилась бы рисовать.  Или лепить из глины. Хотя бы из пластилина.
Давным - давно один художник сказал мне, что научить рисовать можно каждого. Рембрант или Матисс из каждого не получатся, но рисовать, вполне прилично, человек будет.
Меня никогда не учили рисовать. Других детей учили в детском саду, а меня нет, не учили. И в детский сад я не ходила. В первом классе, в самый первый день, я сразу не понравилась учительнице. Или не не понравилась, а просто помешала ей, рассердила. Мне купили гладиолусы. Две косички, сложенные наподобие собачьих ушей, синий сарафан и белая блузка с жабо, белые банты и гладиолусы. Не помню, хотела ли я в школу. Наверное, хотела. Вначале все хотят.
Нас рассадили по партам. Поскольку я была не маленького роста, то меня и посадили на самую последнюю парту. С мальчиком. Очень хотелось сидеть впереди, но там расположились те, кто покороче или у кого плохое зрение. Справедливо. Уже классе в шестом мы все рвались на задние парты. Девочки стремились сесть с тем самым мальчиком, с которым меня посадили в первом классе. Оказалось, что он красавчик: жгучий брюнет.
Мне нравился мальчик с фамилией Иванов. Он заикался и все над ним смеялись. Он был обыкновенный, русоволосый и сероглазый. Но, он мне нравился и я согласилась сидеть с ним. Конечно же, он не знал, что нравится мне. Но, всё это было позже, классе в шестом или седьмом.
В первом я оказалась на самой последней парте.
Учительница начала рассказывать нам, как замечательно будет в школе, скольким новым для себя вещам мы научимся.
"Например, сказала учительница , вы научитесь читать"
Я уже знала, что если хочешь, что-либо спросить, то нужно поднимать руку.
Подняла.
"Что, девочка?"
"Я умею читать"
"Наверное, не так хорошо, как я научу тебя"
"Я умею просто читать. Беру книги из библиотеки и читаю их"
"Какие книги ты читаешь?"
"Разные. Сказки, рассказы."
"Тебе нравится читать?"
"Спартак", которого я нашла дома, не понравился.
"Садись, девочка"
Я села.
Потом она стала говорить о счёте и снова мне нашлось, что сказать.
"Я умею считать"
"До скольки?"
"До скольки хочешь"
Учительница снисходительно улыбнулась: "Ну продолжай после, например 726"
Я продолжила.
Она начала заметно нервничать.
Потом я на доске решала какие-то примеры и вся перепачкалась мелом.
Из-за этого настроение моё испортилось и захотелось уйти домой.
Я знала, что мама будет ругаться. Как-бы незаметно пробраться мимо неё и, чтобы бабушка  почистила новый сарафан.
Ладошкой попыталась стряхнуть мел с ткани, оказалось очень просто отчищается. Мне стало легче и я передумала уходить домой, решила посмотреть,  что ещё предложат мне в школе.
Учительница, наконец-то, спросила моё имя и что-то написала в своём блокноте.
Мне велели сесть на место и она продолжила свой монолог.
Больше я не помню ничего из её речи.
Я сидела на своей последней парте, рядом с незнакомым мальчиком,  и думала о том, что у меня сегодня день рождения, а никто не знает этого.
Размышляла о том,  что будет торт, что может быть будут гости.
Что назавтра в школу приготовлена другая блузка, не белая, а серо-зелёная и другие банты – коричневые. Думала, что завтра праздника уже не будет.
Рассматривала свои новые туфли. Сегодня было можно быть в туфлях. С завтрашнего дня мы должны менять уличные туфли на тапки – «чешки». Раньше мне не разрешали носить такие тапки. Говорили, что от них развивается плоскостопие, а «она и так косолапая».
В школу почему-то нужны были именно такие тапки.
Наверное, мама ошибалась про тапки.
В тот, первый день, нам дали буквари.
Что ещё интересного было в том самый, в первый день?
Больше не помню.
Дальше начались другие дни.
Уже на следующий день мы должны были принести цветные карандаши. Папа отточил мои карандаши.  Их было много, они пахли деревом. Новый альбом. Тогда я ничего не знала о художниках, но радостное волнение охватывало меня при одном взгляде на альбом и карандаши. Зуд в руках и предвкушение новых открытий.
Нам велели рисовать о прошедшем лете.
Я сидела и не знала, с чего начать. Каждое лето меня возили к тёплому морю. Но, я не представляла себе, с чего начать. С самолёта? Как рисовать самолёт? С моря? Оно огромно.
Учительница остановилась и спросила, почему я ничего не делаю.
Ответила ей, что не знаю, что рисовать.
Дома меня журили журили за этот ответ. Мама сказала: «Теперь в школе будут думать, что ты ничего, кроме улицы не видела. Делаешь для неё, стараешься, а она ...»
Тогда я ещё честно рассказывала, как прошёл день.
Пройдёт не один год и я научусь весело кидать портфель и отвечать: «Прекрасно, чудесно, замечательно». Какие бы неприятности не случались, дома нужно говорить, что всё хорошо. Так проще для всех.
Учительница велела рисовать лес.
Мы ходили  в лес. Я нашла несколько грибов.
На тот момент, грибы были для меня важнее деревьев, поэтому, найденный мною гриб оказался выше ёлок и странного, не присущего грибам, цвета.
Мне сказали, что так не бывает. Оценок нам не ставили всю первую четверть.
Дома смеялся отец и рассказал, как он, учась в строительном техникуме, на чертеже пририсовал окошку дома жёлтые занавески. Как схлопотал «неуд».
Он сказал, что видит на моём рисунке руку мастера и мы вместе дорисовали ёжика под ёлкой.
Позже я научилась рисовать. Кое-как. На твёрдую четвёрку. Иногда, за фантазию, мне ставили и пять. Но, редко.
Во время курса архитектуры вспоминала папину историю. Мне всегда хотелось подрисовать шторки к окошку. Не решалась.
Когда у меня появились свои дети, я купила книжку, которая учила основным навыкам рисования и, как умела, рисовала с ним. Впрочем, мои дети ходили в детский сад и их там научили рисовать.
Моим самым большим достижением стали песец и белый медведь, которых я перерисовала. Медведя с фантика от шоколадки, а песца из детской книжки.
Песец до сих пор висит прикреплённый к шкафчику в детской комнате.
У него шикарный пушистый хвост и хитрый взгляд.
Если бы я умела рисовать, то стала бы архитектором.
Или ещё кем-нибудь, кому нужно умение рисовать.
Не стала. Я не стала архитектором, не стала модельером одежды, не стала учительницей, не стала даже инженером, на которого училась.
По сути, я не стала никем.
Перешагнув середину жизни,  оглядываюсь, смотрю на свою маленькую фигурку с бантами и гладиолусами.
Жалею ли я о чём-нибудь?
Да, жалею. Что не научилась рисовать.