Узник

УЗНИК И ВЕТЕР



- Милый ветер, откуда странствуешь,
Где исток твой и где исход?
Протекая сквозь прутья частые,
Сладок ты, как запретный плод.
Вне земли - твои сны и горести.
Что питает твои мечты?
Где приют твой, посланник вольности?
Или дом твой везде, где ты?

- Кто-то жизнь свою тащит волоком,
Я же - пробую на лету.
Я свободен в любви и к облаку,
И к гонимому мной листу.
Я заглядывал в храмы нижние
И бывал у небесных врат,
Облетал и дворцы, и хижины,
Заглянул и в твой каземат.
Я видал, как ты небу кланялся,
Как снежинки в ладонь ловил,
Посвистел в углах, позабавился...
Узник, я тебя полюбил.
Полетим же в края свободные!
...Только ты уж прости, дружок -
Мои крылья, совсем бесплотные,
Не способны сломать замок.



НЕ СТАНУ ПРОСИТЬ...



Кричал: "Отворите!" под гнетом постыдного плена,
И стук отдавался в ушах гробовым молотком.
Веревки ночами изгрыз - втихомолку, тайком...
Глупец, умолял палачей горячо и смиренно,
Тянулся к решеткам и падал на камни ничком...
Разбил себе лоб о покрытую плесенью стену,
Но тот, кто стерег, с состраданием был незнаком:
Он только смеялся, зажав отворенную вену,
Что я распилил на рассвете тупым черенком.

...Смеялся, качал головой, не спеша вразумляя:
"Всей крови не хватит - мгновенье свободы купить.
Покамест терпи - бесконечным и срок не бывает.
Петух пропоет, и придется тебя отпустить.
Но верь мне - и сотни веков не успеет пройти,
И в жизнь из немой пустоты запредельного края,
Крича: "Отворите!" душа постучится нагая,
Устав от покоя, тоскуя и горько рыдая.
А как я до срока впущу? Головы не сносить!"
Но я рассмеялся в ответ... Словно вести из рая,
Я жду петушиного крика, уверенно зная:
Что сотня веков для покоя? Не стану просить.



НЕУДАВШИЙСЯ ПОБЕГ



Бывает так, что утомляет пытка,
Но, став привычкой, требует - сбежать.
Я сделал шаг. Которая попытка?
Что за вопрос, я бросил их считать.

Дыхание свободы первым снегом
Умыло опаленное лицо...
Шаг в сторону считается побегом.
Стреляйте же! Я жду, в конце концов!

Все тихо. Видно, зря грозили адом -
Есть вещи пострашней его огня.
Я обнажен перед упорным взглядом
Моей души, покинувшей меня.

В сравненье с этим муки преисподней -
Не больше, чем комарика укус.
Сморгнула, став брезгливой и холодной,
Сквозь зубы только выдавила: "Трус..."

Я промолчал - терпел и не такое,
Все эти тропки пройдены не раз.
Под вспыхнувшей пощечиной рукою
Не опустил заледеневших глаз.

Но не дремал мучитель всемогущий -
Знакомые забились голоса:
"Вернись, вернись..." И снова мост обрушен,
И потускнела света полоса,

Внутри без слез заплакала свобода...
- Да ладно, я уже и не грущу.
Не можете без бедного урода?
Ну, где там крест? Давайте, потащу...

Я оглянулся - за спиной бушует
Мой персональный, добровольный ад -
В последний раз вдохнул свободы струи
И, усмехнувшись, сделал шаг назад...



ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЦЕПЯМ



Бывает долог путь перед покоем,
Не всякому предложат: "Выбирай"...
Всю жизнь я шел, ведом одной Звездою.
Она за Краем - что ж, я шел за Край.

С обочины летели вслед каменья,
Привык, что в спину искоса глядят.
Я шел и шел, для тысяч искушений
Презрительной улыбки не найдя.

Казалось, заговорена рубаха -
Я не берег, сама слетала грязь.
И не остановило войско страхов -
По лезвиям ножей я шел, смеясь.

Но вот и Край. Однако мне не легче,
Ни вскрикнуть, ни заплакать не могу.
Ладони уронив и сгорбив плечи,
Уселся на пустынном берегу,
.
Гордясь одной-единственной победой:
Что из меня не сделали раба -
Один я - и не предал, и не предан.
А толку-то? Унылая судьба...

Мой путь окончен, так уж получилось.
Не от того, что дальше ходу нет -
Моя Звезда брезгливо отдалилась
И посылает мне немой запрет.

А позади - чуть слышимо - смеются,
Ворчат и любят, плачут и поют.
Быть может, там и мне дела найдутся?
Пойду назад... Чего уж, пусть скуют.



ПРИЗРАК СВОБОДЫ



Заслушался я музыкой плетей -
Палач, как видно, нынче был в ударе.
Сквозь плесень стен сочится запах гари...
И я вчера... Сейчас я благодарен
Решеткам частым камеры моей.
Кузнец, сковавший их, как был ты прав!
Разрезан луч на тонкие полоски,
И золотом кипит на камне плоском
Веселый водопад весенних трав.
И вот - не слышать щебет первых птиц
Почти не жаль, мы с ними все пропели.
Мне от весны остался звон капели
И радуга на кончиках ресниц.
Гроза, зубовный скрежет, детский плач,
Златые струны - все не переслушать...
Смеюсь на скрип дверей:
                - Входи, палач.
Что там еще осталось, гвозди в уши?

...От боли - да, свихнулся, но не жалко:
Как самого себя вернуть назад?
Не засти, там, над потолочной балкой,
Не дыбы крюк - пурпур, и бирюза,
И трепет звезд... Листвою брызжет палка...
Что там осталось, факелом в глаза?
Пусть дань скудна - палач не привередлив.
Ошметки плоти? Право, забирай...
Ну, вот и тьма... А там, вдали, не свет ли?
И музыка - потоком, смывшим рай;
Безвременье, и временнЫе петли...
Заканчивай скорей. А хочешь - медли -
Душа уже бредет в заветный край.



ЗАТОЧЕННЫЙ В СЕБЕ



Жребий радости редок, не всякому он выпадает.
Если выпала боль - ее надобно как-то терпеть.
Стал убежищем плен. Оболочка глупа, пострадает,
Чтоб мечта с ее песней, укрывшись, смогли уцелеть.

Ослабев от жары или схваченный в клещи мороза,
Слыша скрежет цепей, обвивающих шею мою,
Закрываю глаза - там, внутри, улыбаются звезды,
Там трепещет свеча, и небесные скрипки поют.

И снаружи, ослепший от слез и кровавого пота,
От каменьев, что в спину, от хлестких цепов по ногам,
Я молчу - не кричат от ударов тарана ворота,
Мой потрепанный замок еще не сдавался врагам.

Ну, а трюк притвориться, что слаб, и напуган, и жалок,
Было грех не придумать, ведь слишком давно меня бьют.
Чуть растерян палач: я с улыбкой встаю из-под палок -
Разве больно стене, за которой мой тайный приют?

И, пропитаны кровью, крепчают мои бастионы.
Если б только не знать - не всегда буду этому рад.
Захочу на простор, и споткнусь, и пойму потрясенно:
Моя крепость опять не убежище, а каземат.

Окольцован судьбой, как в силки угодившая птица,
И до срока не снять добровольно надетых оков.
Мною писан закон - никого обвинять не годится.
Сам в себе отраженный, вгляжусь: ну, и кто я таков?

Не силен, не умен, и пока что не слишком-то кроток,
И достойна насмешки безвидная участь моя:
Все живут - мой же взгляд обескровлен узором решеток.
В одиночке сижу, сам себе и палач, и судья.



ПОДАРЮ



Согревает в ночную стужу
Добрый камень моей темницы.
Льдом подернулась влага в кружке...
Лунным светом могу напиться.

Облаков золотое знамя...
В кронах сосен поющий ветер...
Хоть ненадолго пытку снами
Прерывая, приходят плети.

Тихо шепчут мечты: "Забудем!
Наши звезды давно померкли.
Мы хотели дарить их людям,
И виновны, что дар отвергли".

- Позабудем... - кивну. - Конечно.
...Горше холода, ран и жажды -
Лязг замков. Память - мой тюремщик.
Помню все. Обо всех. О каждом.

Одиночества нет. С уходом
Жизни будем вдвоем со смертью.
В дар приму от нее свободу
И в ответ подарю ей сердце.



ОТКРЫВАЕТСЯ ДАЛЬ



Закопчен потолок, стены давят на плечи.
Право, много уютней в сосновом гробу...
Ладно, хватит стенать - сам себя искалечил,
И негоже пенять на слепую судьбу.

Я оставил бы все, полагаясь на случай,
И отбросил суму - в нее нечего класть,
Детски веря; мечта - мой незримый попутчик -
Не покинет меня, не позволит упасть.

Как охотно за ветром, что в щели мне свищет,
За полетом луча, за бегущей водой
Я ушел бы нагим, не заботясь о пище,
Отказавшись от сна, не страшась холодов,

Чтобы мой потолок вскрылся небом бездонным,
Чтоб засох навсегда горький омут тоски,
Чтоб забыть все слова и внимать восхищенно,
Как поет соловей, как молчат ледники.

И когда научусь не бояться природы
И улыбкой встречать и плевок, и копье,
На безлюдной тропе повстречаю Свободу,
И взгляну ей в глаза, и узнаю ее.

И тогда - хоть на дне, утонув, отогреться,
Хоть остаться навек на пустом берегу...
Но замок не сломать, если заперто сердце,
А уйти без него я, увы, не могу.

Ничего... Я встаю, смяв печаль и тревогу,
С шумом рушатся горы с расправленных плеч...
Из тяжелых болванок железного долга
Можно выковать цепь. Можно выковать меч.

Я же стану тянуть серебристые струны,
И когда я их трону, родившийся звон
С поднебесья заставит слететь гамаюна,
Гордый феникс и сирин вспорхнут на ладонь.

Я уже различаю обрывки мелодий,
Позабытую песнь - ее звезды поют.
Открывается даль, и Свобода выходит
Афродитой из волн. Я ее узнаю.