Как бы между прочим... стихирное

Не сердись на меня, стоеросовый дуб,
Что себя от полночных стихов отнимаю –
По расхлябанным тропам, от мая до мая,
По болотам и скользким торосам иду.

Не спеши в озарении, глядя на нимб
И воздетую кисть, проектировать вывод.
Разность истин – наскальные руны в размывах.
Сумма лжи –
"...с нами Бог", "...знаю всё", псевдоним.

Ты проснуться забыл, а проснёшься, забудь,
Что я был, что творожные утра лебёдкой
Вынимал из терновых струбцин, и на лодке,
С гордым именем "Правда", сплавлял их за буй.

В небе голубь, и он так похож на усы,
Что ни в сказке сказать, не припомнив Пикассо,
Ни гусиным пером, из китайской пластмассы,
Описать и не вызвать восторгов гусынь.

Стихотворная гать, словокосточный блуд,
Рифмоплётский овин по индиговым тропам,
(Здесь, для рифмы, простите, обычное: жопа)
По курортной щебёнке страничных бермуд.

Англо-греко-австрийско-израильский стяг.
За болгаро-германским колышется польско-
Юэсэйевско-чешский  -  несметное войско
Поэтическо-вольнонаёмных трудяг.

На просторах инета словесный абсцесс,
Брон-хито;м абструктивным страдает лашпекус.
Иногда, так охота запулить ракету
По-пиицким устам и очам пиитесс.

Не сердись на меня, стоеросовый дуб:
В терракотовых снах кардамон и гаспачо,
Лиры, музы, и ты – необузданный мачо –
Ароматен, смазлив, обаятельно-груб…

То на красном "бугатти" по улицам Канн,
То на белом коне в позолоченных латах.
Что тебе фатум мой - с четверга до зарплаты
И Россия, звонящая в мутный стакан?

Не стремись обогнать стрелки собственных брюк,
Не пытайся дуплом заколачивать гвозди -
Хоть на лбу наколи знаменитое "OZZY",
В паутине хитов, ты - последний паук.