Подменыши

брат мой, брат,
где ты нынче, кто те люди, что с тобой говорят?
Для кого-то осень — сезон дорог, для кого-то — чая с вареньем,
а для нас — заброшенный яблоневый сад.
Почему на нас с тобой так заметно время,
почему его стрелки нас так отчаянно не щадят?

Нас с тобой безнадежно подменили в роддоме феи,
где наш дом, на каком Авалоне, брат?
С каждым годом все непонятнее, холоднее,
хоть сползай на пол, садись щекой к батарее
и молчи неделю подряд.

Почему ни в одном из всех этих городов
для нас не бывает дома?
Почему мы всегда в гостях, и максимум до среды?
Почему так отчаянно и взахлеб,
почему так знакомо
в нас влюбляются эти юные, не ведавшие беды?

...на исходе октябрь, над домами вечернее зарево.
Видишь, двое стоят на дороге и держатся за руки?
У нее — отлетевшая пуговица и длинный зеленый шарф,
у него — камуфляж.
И они стоят не дыша.
Как же эта осень бесконечна и хороша
и нежна, как щеки у малыша.

Почему мы с тобой не умеем — так?
Почему раз за разом тоска, и холод, осенние магистрали,
почему мы живем по уходящей во мглу спирали?
Поезда идут вдоль позвонков железных дорог,
в тамбуре сквозняк,
предутренний мрак,
от первой сигареты сшибает с ног.

...Не умеем грустить надолго, не ждем ответов.
У тебя одна, у меня другая дорога.
Вот собака тычется носом в колени, облезла и кривонога.
Просто дай ей половину хот-дога
и давай не будем,
не будем больше об этом.