Прощание Эрьзи с детьми. Поэма. Часть первая

ЭРЬЗЯ НАЗЫВАЛ ДЕТЬМИ СВОИ СКУЛЬПТУРЫ...

У меня спросили: - есть ли дети,
Продолжатели моих трудов?
Так взгляните на скульптуры эти,
Белых и коричневых цветов...

               Вот они - семья моя большая,
               Вместе с ними - пёс Леон и кот...
               Я скульптуры созидал, себя лишая,
               Сна и отдыха и всех других свобод...

Вы сказали: - Эрьзя был свободен,
Жил вольготно, так, как сам хотел?
- Да. Я был без денег и голоден,
Но упорен,зол и очень смел!
По-другому жить я никогда не мог,
Потому остался одинок!

              Одиночество молчащее,
              Сколько пуль впилось в моё стучащее?
              И терзает боль меня строптивого,
              Беспокойного и ретивого...
              И вползает горечь, дымом стелется,
              Ни во что уже мне не верится:
              Ни музея нет и ни выставки...
              Помогите, дети мои, выстоять!

Никогда, никому я не кланялся
Мне никто не помог -
Сам управился...
Не Роденом был, был я ЭРЬЗЕЮ...
Не по плитам ходил, а по лезвию!

             Сколько было дорог, выбрал главную...
             Дети! Вас уберёг в пору странную:
             В ледяных годах и голодных,
             На железных путях и на водных...

Я вас резал, сколачивал, клеил,
Я Вас тёр, растирал и лелеял,
Я живой разговаривал с Вами,
А Вы мне отвечали словами...

            Сын, мой друг, Моисей благородный,
            Древесины высокопородной,
            Что ты мне посоветуешь, милый,
            Где мне взять для творчества силы?

Не боялся я жизни голодной,
Я работал в вагонах холодных,
Я месил цементное тесто,
А теперь не найду себе места?

            Что же это за страна, за Россия?
            Не в неё ли меня пригласили?
            И не в ней ли мне всё обещали?
            Это в ней ничего мне не дали!
            И такое ужасное чувство:
            Нет ей дела до Эрьзи искусства!

Как хотелось в Мордовию детства...
Никуда от тоски мне не деться,
Никуда от тоски сосущей
И от глаз людских завидущих...

            Но я видел людей  восхищённых,
            Перед вами коленопреклонных! 
            Видел я благородные лица...
            Мне казалось, что всё это снится? 
            Огневой Полевой и Сутеев
            Написали о вас, берендеях...
            Книги эти, возможно, издали,
            Но добьются музея? Едва ли!

Я теперь понимаю мой ужас:
Надо мною вороны кружат...
Над рекою мой стынет крик,
Над болотом мой стынет крик,
Одинокий, унылый крик
Моей жизни последний миг...
Топь болотная глубока,
Холодна шальная река
Ухожу в неё навсегда!
         
          Что я делаю, дети, простите!
          Ухожу, но меня не вините,
          Что бросаю вас на растерзание,
          Тяжело мне далось расставание,
          Но В России талант мой унижен,
          Я растоптан, я смят, не услышан...
          Обвиняют в грехах и падении?
          Я же Вас создавал не для денег!

Исходил я муками и криком,
Если шаг неверный брал резец...
Я в поту не думал о великом:
Шлифовал до блеска образец...
Для меня искусство было свято...
Остальное - жизни суета...
Одержимостью безжалостно распятый
Из себя я вылепил Христа...
Мне казалось будет воскрешение,
Оживу я в творчестве своём?
Оказалось, ждёт меня забвение
В доме, что Россиею зовём...
В этом доме не построить дома,
Где вы будете легко дышать?
Мой Сократ, тебе это знакомо,
Ведь тебе от яда умирать?

            Мой МИКЕЛАНДЖЕЛО, мой сын,
            Италии великий гражданин,
            Разгадал я, что такое гений:
            Стянуты страдальчески морщины,
            Озарение пламенных мгновений,
            Мыслей огнедышащих лавины,
            Творчество, идущее наощупь,
            Зрячее во тьме блужданий,
            Жажда усложнить и сделать проще
            И... усовершенствовать старания!
            Страстью поглощённые минуты,   
            Дерзость, доведённая до блеска...
            И... работы сладостные путы
            И... вершина - в Ватикане фреска...
            Я учился у тебя, мой гений,
            И кристаллом стал для поколений!

Ну, а ты, Александр Невский,
Мой народный герой, не библейский...
Как и ты я был твёрд и отважен,
В Аргентинских лесах бесстрашен!
Ты, закованный в шлем и латы,
Ты меня не осудишь когда-то?
Я не предал, но, став у порога,
Должен я уступить вам дорогу...

        ( продолжение следует)

                Светлана Ламбина Лана Веточка