Счастливый улов

До чего ж богат паук:
Паутины все с уловом –
Он считает: «жук лиловый,
Мухи… раз-два-двадцать… мух
Бабочек  словил я двух!
Да одна, к тому ж, живая,
Розовато-голубая!»

На поляне, в цветнике
Наш паук в уютной щёлке
Всё бубнил, по счётам щёлкал.
Не один он был: в теньке
Прикорнул невдалеке
Сын его – романтик лени
С тихим именем Забвений.

В паутине, между тем,
Бьётся бабочка живая,
Безнадёжно угасая
В липком золоте сетей,
Стонет горестно... Злодей
Содрогается невольно:
Сколько взор содержит боли!

Но нарушен лёгкий сон,
И, беспечностью овеян,
Пробуждается Забвений
Нежным солнцем упоён.
«Ах, какой щемящий стон!
Невозможное мученье,
Жизни дикое стеченье –

Быть жестоким палачом.
Я – убог. Она – царица!
На такой бы мне жениться!
Не жалел бы ни о чём!» –
Так, снедаемый огнём,
Возмечтал юнец, забывшись,
И подполз, как можно, тише

К ясноокой, и шепнул:
«Всколыхнула во мне бурю!
Без тебя и сам умру я!
Волю пленнице верну,
В благодарность жду одну
Милость – радость поцелуя!
(Но надеяться могу ль я?)"

Опустив несчастный взор,
Сизокрылая кивнула…
Путы сняты – упорхнула,
Расплескав в лучах узор!
«Быть не может! Вот позор! –
Закричал отец, – Забвений,
Из моих уйди владений!

Я бесчестья не стерплю!»
«Что ж, отец, – ответ был сына, –
Грудь моя огнём палима,
Я безумец – я люблю,
Но любви не утолю.
Нет пути к мечте желанной,
И удел мой – стыд скитаний».

21 ноября, 2011