Граф

Пародия на портретную моду новых русских




Перед портретом нежным, милым,
Одной вечернею порой.
Стоял сам граф неотразимый,
Любуясь явно сам собой.
Запечатлен на том портрете,
Был граф в блистательном рассвете.
Мундир нарядный, аксельбант,
Он на портрете словно франт.
И на груди за те заслуги,
Когда в кровавых битвах он,
Был полководцем наречен.
И гибли и враги и други.
Блистала яркою звездой,
Награда. Орден. Граф герой.

И взгляд его надежный, смелый,
Какой бывает у людей.
Кто помнит бой кровавый первый,
И помнит павших всех друзей.
И турок полчища, ватаги,
И отраженные атаки.
И бой тот страшный у реки,
Когда драгунские полки.
За Родину, за Русь, Отчизну,
Все грудью встали пред врагом,
И защищали отчий дом.
И сквозь года, времен сквозь призму.
Смотрел сейчас граф на портрет,
На времена тех славных лет.

А вот другой портрет, где тот же,
Но только в ранний смутный век.
В обличье княжеском, но все же,
Стоит все тот же человек.
Стоит тревожно смотрит вдаль,
И на лице его печаль.
Он в смуте тех нетленных лет,
Оставил свой геройский след.
Тогда он Новгородский князь,
Не дал страну на разграбленье,
Собрав народа ополченье,
И Русь вся дружно поднялась.
Сверкая златом, серебром,
Он защищал и Русь и дом.

А вот большой портрет царя,
Лицо так с прежнем князем схоже.
А остальное все не зря,
Так на царя Петра похоже.
Такой же строгий властный вид,
На троне важно царь сидит.
В руках своих он держит шпагу,
Все знают царскую отвагу.
Он мастер был великих дел,
Своею твердою рукою,
С холодной, мудрой головою,
В Европе сделал передел.
И отдыхая от трудов,
Смотрел вдоль русских берегов.


А вот портрет где вся семья,
Глава семьи с лицом все тем же.
Все важно смотрят на тебя,
Блистая светскою одеждой.
Вельможных платьев туалеты,
И у мальчишек эполеты.
Расшиты золотом, блестят,
Как будто всем сказать хотят.
Что это им небезразлично,
И каждый жест, и каждый взгляд,
Об их величье говорят,
И все так чинно и прилично.
И все стоят, собою горды,
Ведь на портрете они лорды.

Портрет к портрету, век от века,
Один и тот же человек.
Свое величье человека,
Он заключил в различный век.
То князь, то граф неотразимый,
Как будто чей-то дух незримый.
Ему вдруг в ухо нашептал,
Что он таким великим стал.
Наряды, шпаги, эполеты,
Давно прошедшее века,
В душе его наверняка,
Рождают сладкие куплеты.
Как он прекрасен, как велик,
И он теперь всем зрит свой лик.



Нет, он не царь, наш молодец!
Но сразу видно шустрый малый.
В простонародии купец,
Каких сейчас у нас немало.
Богат наверно – знатен нет!
Не принимая, сей ответ.
Себе он сделал галерею,
Где он с детьми, с женой своею.
Отбросив стыд и все сомненья,
Убрав героев светлый лик,
Он вместо них семью воздвиг!
В каком-то диком наслажденье,
В портретах очень давних лет,
С семьей оставил глупый след.
И видно вскоре скажет он,
Что он теперь Наполеон.