Рассказы отца

Он вырвался чудом из пекла войны,
Израненный, еле-живой.
Недолгую жизнь свою чувство вины,
Как гирю, таскал за собой.
 
И эти рассказы о страшных годах,
Впитались с младенчества в кровь.
И гул «Мессершмитта» – ночной детский страх –
Без спроса является вновь.

Не видела я через узкий прицел
Крестов на немецкой броне
И ящик снарядов под грудами тел
Искать приходилось не мне.

А это ведь были не просто тела,
А друг, что осколком убит.
И если бы я с ними рядом была,
Заплакала б горько, навзрыд.

Но плакать нельзя: батарею сомнут:
Грохочет «тигровая» рать.
Похоже, солдаты останутся тут:
Приказано: насмерть стоять!

Как сердцем прочувствовать горечь судьбы?
А главное, чем им помочь,
Когда  вся земля поднялась на дыбы,
В глазах отпечаталась ночь.

Лишь Ангел-хранитель – ему и молюсь,
Сдувал бледность смерти с лица,
Пока сан – инструктор нащупывал пульс
Чуть  слышный на шее отца.

На той высоте, где остались друзья
Растет теперь лиственный лес.
А может, была этим ангелом я,
Когда ты  из мертвых воскрес?

Все дальше от нас отступает война,
К нам тянется времени нить.
И душу терзает все та же вина,
Что всех не смогла воскресить.