Все чаще застреваем на памятных остановках радости

Все чаще застреваем на памятных остановках радости,
Заливаем новые мысли какой-то привычной на вкус гадостью,
Увеличиваем дозы, все быстрее скатываемся,
Всплывают знакомо-незнакомые лица-старости.
Поминаем ушедших, про себя улыбаемся,
Что не наши тела находятся в деревянных стенах, каемся,
Рождаемся заново, все ошибки повторены,
Выбираем путь снова, знакомый, проторенный.
Повторяем слова, кем-то сказанные,
Не можем найти своих, не хватает разума,
История наших жизней размыта и смазана,
Линия нарисована, дорога – указана.
Продолжаем идти из поколения в поколение,
Чья-то смерть снова ознаменовала чье-то рождение,
Срем, ****ся, едим, садимся на иждивение,
Мы не просто зараза, мы болезнь и забвение.
Одна замызганная планета, одно наваждение,
Люди – слово потеряло свое истинное значение.

А потом стареем, но уже со стороны физиологии,
В скверах и парках старческая демагогия,
Дешевое пиво, перемываем кости правителям,
Теперь уже маленькие, но всё же, чьи-то родители.
Передвигаемся пешком, надевая разбитые тапки,
Ноем, раньше было лучше, какие-то вонючие тряпки,
Молодые над нами смеются, молодые сильны и радостны,
Так же как мы, в круговороте потребляемой гадости,
Они орут на каждом углу: «Мы – свободны»,
Но так же срутся, ебут, и вроде довольны,
При этом безвольны, глупы и вечно голодны,
Разбивают себя, как скалы о волны.
Это так кажется, что всё так трагически,
Но на деле выходит иначе, фактически,
Мы повторяем, прибавляя новое,
Просто иначе представляя что-то до боли знакомое,
Объясняем друг другу одни и те же истины,
Считая нашу неповторимость единственной,
Возводим себя выше в системе рангов,
Хотя на том же расстоянии от предков орангутангов.
Кто-то чуть ближе, кто-то подальше.
Но мы то с вами знаем, какой поворот в этом круге дальше.