Бессмертие

По базару
       пёстрой
              дугою-радугой
Очередь змеится.
     - Чего дают?
Говорят, бессмертье!
       Прикинул - надо бы.
Очередь - не так чтобы.
       Встал.
              Стою.

Пригляделся малость.
       Народец - разный.
У прилавка плотно,
       грудь к спине,
Сгрудились
       почтенные
              богомазы,
На пенсионере пенсионер.

Что им не стоять?
       По ночам -
              бессонница.
Незарёй - за саблю,
       и весь в седле.
Вот и успевают
       поближе с солнцу,
Раз другого дела
       не одолеть.

Чуть подальше -
       метры
              солидным воинством,
При тростях,
       при трубках,
              при бородах.
Можно быть солидным
       и ждать с достоинством,
Знают, что достанется,
       как не ждать.

А в конце -
       как я,
              соловьи залётные.
Суетятся,
       ссорятся
              под орех.
Как не распустить
       естество животное,
Если может
       не хватить
              на всех?!

Справа у прилавка
       в тужурках кожаных
Маленькой змейкой -
       мужичьё.
Это ветераны.
       Им положено.
Просто
       не успели
              взять своё.

Чинно и медленно
       очередь движется.
Справа - пять,
       слева - один.
Если слева -
       показывай книжицу.
Справа -
       так проходи.


К очереди - бабка:
     - Пустите, родныя!
Мол,
       простояла за колбасой!
Очередь -
       гранитной
              стеной
                холодной:
Очень надо?
       Снова постой!

Главное -
       порядок
              и демократия.
Главное -
       место своё
              знать!
...Вдруг за прилавком
       шутки ради
Окрик:
     - Кончается!
              Не занимать!

Очередь,
       гыкнув,
              туже смыкается,
Словно мускул
       под нервным током:
Шутка - шуткой,
       а зазеваешься,
Рот разинешь,
       и выйдет боком!

И, не в обиду
       будет сказано,
В каждой толпе
       не без дурака:
Рыжая дамочка
       в шапке вязаной
Нервно замяла
       сумку в руках.

И давай-ка
       в страхе
              и в муке
Фальцетом
       воздух
              базарный пахать:
- Там скажите,
       в каждые руки
Больше штуки
       не отпускать!

Поставленный бас
       загудел от двери:
- Ну и порядочки,
       тоже мне!
А мне вот надо
       в двойном размере -
Мне,
       и, понятно,
              моей жене!

Ему с ехидством
       дама солидная:
- А может,
       всю деревню
              припрёшь?
Ишь ты,
       смотрите!
              Где это видано?!
Всех -
       в бессмертные
              ни за грош!

А по мне -
       хоть одно,
              хоть сотню!
Если тут
       разобраться строго,
Большей части
       этих охотников
И одного-то,
       пожалуй,
              много!

Я молчу,
       не трясясь в истерии.
Что мне лезть
       с больной головой?
Споры -
       это такая материя -
Не лезь,
       и стихнут
              сами собой.

И вдруг,
       леденя
              и горя пожарищем,
Дробясь и множась,
       как среди скал,
Визг истерический:
     - Товарищи!
Граждане!
       Э т о т
              з д е с ь
                н е   с т о я л!

За кем вы?
       За шляпой?
              Видали гада?!
А кукиш не хочешь?!
       Вот свинья!
Товарищи, нет!
   Товарищи! ,правда!
З а   ш л я п о й
   с т о я л а
      я!!!

Очередь взбурлила
       в самой основе
И с необычной силой
Вдруг раздалась
       и сомкнулась снова,
Выплюнув прочь
       ловчилу.

Тот помахал
       кулаками вяло,
Взбрыкнулся
       и исчез.
Очередь
       бурно повозмущалась,
Но как-то
       сник интерес.

Подошла девчонка
       в потёртых джинсах:
- Ах, бессмертье!
       Мечта!
Скажите,
       оно какое,
              скажите!
Импортное,
       или так?

Мужик с похмелья,
       глаза альбиноса,
Носище -
       свёклой разбитой,
Пол часа стоял
       и с прононсом
Матерно
       крыл
              элиту.

Пробежала женщина:
     - Тоже мне, боги!
Мы то,
       смертные,
              вас не серей!
Нашли,
       на что
              истаптывать ноги!
Вон,
       за базаром
              дают курей!

Очередь на курей -
       ноль внимания:
Ну, дают, так дают.
Я подумал:
     - Жена достанет!
Стою.

Снова чинно
       очередь движется.
Справа - пять,
       слева - один.
Если слева -
       показывай книжицу,
Справа -
       так проходи.

Всё спокойно,
       без драк и давки,
Как на небе житьё.
Вот и я
       подхожу к прилавку,
Будет и мне моё!

В руки его
       беру осторожно...
И вдруг...
       Ну что за беда?!
Налетел!
       Хватает!
              Кричит:
                - Положено!
Кто?
       Почему?
              Куда?!

Встал дураком,
       потряс башкою,
И, ужасно сердит,
К прилавку:
     - Давай, говорю,
              другое!
- А кончилось!
     - говорит.

Я распластался,
       как пэр на водах:
           - Надо, мол, я - поэт!
А продавец
       руками разводит:
- Кончилось,
       больше нет!

Я - в скандал,
       а ему до фени -
Отмахнулся и сел.
Так и поплёлся я
       бледной тенью,
Смертный,
       как и все!..

      Ташкент, 14.02.1981

Надо сказать, что стихотворение это написано в восьмидесятые годы
и молодым читателям здесь может быть не всё понятно.
Но здесь я разжёвывать ничего не буду, а посоветую обратиться
за разъяснениями к своим родителям, которые,
я надеюсь, ещё не забыли, что такое очередь.
Настоящая советская очередь.

С уважением, В.И.