Сезарио Верде. Мир чувств западного человека

Посвящено Герра Жункейру.

I.

Аве Марии*.

……..Когда начнёт темнеть, и не видать
Отчётливо вещей, на всём - вуаль седая,
Дух моря, Тежу вид печалят, пробуждая
Во мне абсурдное желание страдать.

……..Меня тошнит, когда светильный газ
Вширь разливается, там, в зыбкой глуби, где-то
Всё тонет в облаках немыслимого цвета:
Однообразного и мерзкого для глаз.

…….Извозчики в мерцаньи улиц сонном
Счастливчиков везут к вечерним поездам,
В журналах глянцевых Париж и Амстердам,
Санкт-Петербург - весь мир цветёт в окне вагонном!

…….На клеток ряд похожие скорей
В строительных лесах дома; высоко, в тучах,
Шныряют плотники, шустрей мышей летучих.
Стихают мерные удары звонарей.

…..Среди толпы работников поджарых,
Вот, конопатчиков ватага вдалеке.
Блуждают улочки, спускаются к реке,
Брожу по пристани среди канатов старых.

…….И в памяти проносятся тогда
Морские хроники: флотилии в дозоре,
Спасает рукопись Камоэнс в бурном море,
Идут под парусом бессмертные суда!

…….И сумерки одушевят меня!
От англичанина скользят на берег лодки;
На суше перезвон: кастрюли, сковородки,
В отелях к ужину затеялась стряпня.

……….Колышутся, белея, херувимы**,
Оплоты очага, с балконов рвутся прочь.
Без шляпы лавочник у двери, смотрит в ночь,
И арлекин народ смешит неутомимо.

…….Блестит река огромной вязкой глыбой,
Опустошаются и верфи, и цеха,
Как чёрная вода вздымается, тиха,
Течёт по улицам толпа торговок рыбой.

…….Их стан прямой мощней колонн в соборе!
Я женщин не видал сильней и здоровей.
На головах несут в корзинах сыновей,
Которым суждено погибнуть в бурном море.

…….Все босиком! На выгрузке угля
Весь день они в порту под жгущими лучами;
Живут в кварталах, где коты орут ночами,
Где тухлой рыбою отравлена земля!

__________________________________________________

* «Аве Мариями» называли в Португалии вечерний звон колоколов ( в 6 часов вечера), который знаменует окончание трудового дня.
** Видимо, херувимами здесь автор называет висящее на балконах бельё, характерный признак Лиссабона, как XIX века, так и современного, часто отображаемый на разнообразных зарисовках, картинах и акварелях с видами улиц города.

II.

Ночь наступила.

……..Железный лязг тюремных окон. Звук
Безумие во мне рождает, затихая!
Старух, детей в тюрьме терзает ночь глухая,
Нет, знатным женщинам – не ведать этих мук.

…….Когда огни зальют квартал до края,
При виде старой Сэ*, и тюрем, и крестов,
Я даже аневризм подозревать готов,
Так сердце в грудь стучит, раздувшись, обмирая.

…….По временам из мрака этажи
Высвечиваются, потом кафе, аллея.
Как простыня в ночи растянется белея,
Сама луна, как цирк: жонглёры, миражи.

…….Сочится клир из церкви мрачной тенью,
Пятном на мостовой – чернее темноты.
Я инквизитора провижу там черты,
В угоду памяти и в тон воображенью.

…….Часть города разрушена ужасным
Землетрясением, и новых зданий ряд
Однообразием в унынье вводит взгляд.
Внимаю звонам я, монашеским, бесстрастным.

…….Но у одной часовни, вверх по склону,
Средь перечных дерев с облупленной корой
Монументальный торс: то бронзовый герой**
Эпически взошёл на древнюю колонну!

…….Мне видятся: Бубонная Чума,
Скопленье хилых тел - рассадников Холеры,
Вот призраки солдат построились в шпалеры,
Вот загорается дворец, а ночь нема.

…….Вот всадники, стараясь с ночью слиться,
Из монастырских стен спешат: грозят враги.
Средневековья прах! Других солдат шаги,
Их толпы катятся по стынущей столице…

…….Ты, город, страсть былую мне живишь!
Те, элегантные, вселят печаль, тревожа,
Когда они, смеясь, брильянтов блики множа,
К витринам клонятся средь пестроты афиш.

…….Цветочницы, кто в шляпке, кто в берете,
Из магазинов вниз бегут к делам другим.
Высоко головы держать непросто им!
По вечерам они – хористки в оперетте.

…….В подзорную трубу с одним стеклом
Сюжеты я ловлю, мятежные картины;
В пивную захожу; там эмигранты чинно
При свете уличном играют за столом.
_______________________________
* Сэ – аббревиатура от “Sedes Episcopais” - резиденция епископов. Собор, построенный в 1150 г. первым королём Португалии для первого епископа Лиссабона.

** Имеется в виду Камоэнс.

III.

При свете газа.

…….И выхожу. Ночь угнетает. На
Свой промысел идут гулящие неспешно,
О, сострадательные сёстры! Ветер здешний
Их плеч не милует. Холодная весна.

    Стою среди витрин, а в голове
Скамьи для прихожан, и кафедра, и речи,
Носилки для святых, и алтари, и свечи…
Собор уводит вдаль, всё тонет в синеве.

…….Мещаночки Католицизма, - слёз
Никак им не сдержать, от музыки больные,
Так истеричны, как монашки в дни страстные,
Когда постом они измучены всерьёз.

…….Вот в фартуке ножовщик у станка,
Кузнец работает, расправив грудь и плечи.
И благородный дух – то свежий хлеб из печи -
Весёлый ветерок несёт издалека.

…….Мысль в поиске: я думаю о книге,
Чтоб опреснить её реальностью самой.
Витрины светятся вдали сплошной каймой,
Воришка молодой мечтает о ковриге.

…….О, долгие, таинственные спуски!
Где краски взять стихам для ваших фонарей,
Для лунной бледности колонн монастырей,
И для ветвей кустов, где дремлют трясогузки?

…….Какая-то особа, на змею
Повадкою своей похожа похотливой,
Присматривает шаль с улыбкою кичливой,
С претензией большой и к цвету, и к шитью.

…….Та, старая с причёской сложной! Странно
На веер шлейф её похож, и слуги с ней:
Удерживают двух её гнедых коней,
Двум мекленбуржцам ждать невмочь у ресторана.

…….Вот, кружева заморские, а рядом
Растенья чудные, вот, белые песцы,
В атласных облаках ныряют продавцы,
И рисовая пыль парит над этим чадом.

…….Но блёкнет свет, во мраке тяжелее,
Фасады медленно уходят в глубину.
Взгрустнулось в темноте торговцу-ворчуну.
Сверкавшие дома стоят, как мавзолеи.

…….Мольбу о помощи я слышу каждый раз
Идя по улице походкою беспечной…
Старик там, на углу ждёт милостыни вечно:
Учитель, что латынь преподавал у нас!

IV.

Глубокая ночь.

…….Высь воздухом заполнена до края
И длится до мансард, свободою дразня,
Скольженье звёздных слез… И полонит меня
Преображения химера голубая.

…….А улиц вязь плетётся, как лоза.
Я слышу, вот, шуруп летит на мостовую,
Вот, ставни хлопают. Сквозь темень гробовую
Таращит шарабан кровавые глаза.

…….Прочерчена двойная параллель
Двойным течением торжественных фасадов,
Там, над рекой, в тиши у обветшалых складов
Пастушьей флейты зов, летит печально трель.

…….О, если б я жил вечно и всегда
Я совершенства мог искать и добиваться!
Нахлынули мечты, мне сладко забываться:
Виденья чистых жён приносит мне вода.

…….Вы, нежные, как трепетные птицы!
В жилищах тонкого, прозрачного литья
Хочу я видеть вас! О, наши сыновья!
Каким из светлых снов судилось воплотиться?

…….Как дедовских времён отважный флот,
Как наши рыжие потомки-командоры,
Мы будем покорять иных земель просторы,
Мы будем бороздить бескрайности широт!

…….Но здесь живём мы в каменной тюрьме,
В долине пасмурной с горами-этажами.
Мне кажется, что парк ощерился ножами,
И крик о помощи почудится во тьме.

…….Как мерзки мне утробы кабаков!
Вот пьяницы в ночи, где слышен каждый шорох,
По двое тащатся в туманных коридорах
И лепет грустный их гнусав и бестолков.

…….Их не боюсь. Они идут с дружками,
Поодаль от других. Но, от меня вблизи,
При свете фонарей, костлявые, в грязи,
Псы молчаливые мне кажутся волками.

…….У здания напротив пустыря
Видны фигуры двух охранников тщедушных.
Распутницы в своих халатиках воздушных
Выходят на балкон и кашляют, куря.

…….Огромная, бесформенностью споря
С громадами домов, где сонм людских неволь,
Взрывает горизонт, простора ищет Боль,
Приливы желчи в ней жесточе шторма в море!

Газета Путешествий
Июнь, 1880.
Порто.

Cesario Verde O SENTIMENTO DUM OCIDENTAL

Jornal de Viagens

Junho, 1880
Porto.