Восстание на Сенатской площади

                …Есть упоение в бою. (А.С. Пушкин)

                1

                Седой декабрь! В имени твоём 
                Морозом дышат пышные снега!
                Пейзаж зимы опять рисует в нём
                Прозрачная и тонкая рука.
               
                (Весь аромат природы дивной в нём,
                И до весны уснувшие луга.)

                …Декабрь тот не предвещал беды.
                Был он умерен, снежен и прекрасен.
                В убранство белое принарядил сады,
                И окна тонким кружевом раскрасил.

                Зима была ещё совсем юна -
                Капризное дитя и так ранимое!
                Обиду колкими морозами гнала,
                И крыши укрывала хрупким инеем.

                Шептала, что всё знает наперёд,
                Открыто ей грядущее и прошлое,
                О том, что скоро здесь произойдёт
                Волнующее, дерзкое, тревожное.

                Запомнится декабрь! Вы попомните!
                Пройдут года и пролетят века,
                Но этот день, мятежных красок полный,
                Не смоет даже времени река!
               
                2

                День выдался безумным и ненастным.
                Кровавый, ненасытный день.
                Природа будущее чувствовала ясно:
                Был гололёд, и ветер, и метель.

                Всё решено, ничто уж не поделать -
                В квартирке рядом, прямо за углом.
                Там декабристы так решили смело:
                «Мы выступим, - не важно, что потом...»

                Их планам не дано было свершиться,
                И отступить им было не дано.
                И вот Рылеев с Бестужевым решился
                Вдруг заменить их слабое звено.

                Готовы? Нет, конечно, не готовы.
                Раздавлены под гнётом острых чувств,
                Пьяны азартом, но и страхом скованы,
                Объяты предвкушением безумств.

                Вы - люди в накрахмаленных одеждах,
                Заложники красивых, громких слов,
                Гонимые одной идеей чести,
                Иллюзией свободы от оков.

                Вас выстроили на Сенатской площади.
                Стучат живые, хрупкие сердца.
                Кричат вам расходиться. Вы не двинулись,
                Испить желая чашу до конца…

                3

                Храпит угрюмый конь, твой друг бывалый,
                Волнуется и резко рвёт узду.
                Тебя он словно так предупреждает,
                Что в эту не сыграть тебе войну.

                Вы с ним прошли уже огонь и воду.
                От выстрелов тебя не раз спасал
                И, жертвуя и жизнью, и свободой,
                От пуль тебя собою накрывал.

                Теперь бунтует - ты его пришпоришь.
                Не слушается - его плёткой бьешь.
                А конь лишь чует где-то рядом горе,
                Он знает: ты, конечно же, умрёшь…

                - Постой, мой друг!- ты тихо отвечаешь.
                - Мы всё прошли, и нам ведь не впервой! -
                И гриву его чёрную ласкаешь,
                И кожу тёмную, как смоль.

                - За императора! - ты крикнул и помчался.
                Но замер вдруг, застыл, оторопел.
                Глядишь: твои товарищи вчерашние
                В колонне декабристов, под прицел…

                Ты мечешься в припадке: «Что же делать?»
                А верный конь копытом бьёт асфальт.
                «Как?! Почему и по какому делу
                Приказано своих атаковать?»

                - Но! – ты погнал коня, быстрее пули
                К бунтовщикам твой мчится стременной.
                То ржет, волнуется, то нервными ноздрями
                Вдыхает запах он пороховой.

                Домчался и разведал обстановку:
                Уж декабристов взвод совсем уныл.
                Но кто-то крикнул всё ж тебе вдогонку:
                «Да здравствует император Константин!»
               
               
                4

                Темнеет быстро. Силы на исходе.
                И уж окружены со всех сторон
                Уставшие, но все ещё упорные,
                Восставшие, но все ещё свободные,
                Солдаты, декабристы и народ.

                - Пальба орудиями по порядку!
                Фланг правый начинай! Прицел и пли!
                Но зашептал беззвучно рот солдата:
                - Свои, Ваше Благородие. Нельзя…Свои…

                Тут офицер, солдата прогоняя,
                Вдруг забирает у него запал.
                - Они ж на государя руку подняли!
                И первый выстрел воздух разорвал…

                - Ура и в бой!- своим огнём ружейным
                Тут декабристы стали отвечать.
                Последовал второй удар прицельный,
                Мятежников заставив замолчать…
 
                5
 
                Ало-маковая мостовая.
                Тает лёд под музыку сердец,
                Кровь бежала, площадь заливая,
                Замерзала, превращаясь в снег.
               
                Смолкло всё: удары, крики боли.
                Уж не стонет раненый солдат,
                И в ночи бунтовщики-герои
                В снеге окровавленном лежат.

                Только Пётр, строг и неподвижен,
                Восседает на коне верхом,
                Среди снега и безумной тиши
                В декабре далёком и лихом…