***

Как всегда осенью, во мне обостряется чувство свободы. Может потому, что когда-то вот такой-же тёплой и ласковой осенью, я (маленькая-глупая-чистая-как-роса) бежала на первое свидание, задыхаясь от неба и солнца... И целовалась в подъезде - так старательно и неумело, и улетала в космос от этих детских ласк. Никогда после моя грудь (которую и грудью-то тогда было не назвать, так - припухлость вокруг мягких кремовых сосков) не чувствовала так ярко, так полно прикосновения и дыхание ласковых губ.
Осенью я бродила под дождём, с кем-то, кого уже даже не помню, ходила по мокрым улицам и тепло ладоней было самым главным очагом, в котором зарождалась жизнь неправильного, ущербного счастья.
Осенью я рисовала деревья в парке, носила в сумке яблоки, в волосах колокольчики (ага, соль-диезом), а в кармашке лезвие (так было спокойнее), долго бродила, шуршала листьями, как шёлковым платьем, думала-думала-думала и это, пожалуй, единственный момент в жизни, когда мне было хорошо одной.
Осенью я - дура в белом платье, заигралась в отношения и сама впорхнула в клетку, не думая о том, КАК может жить в клетке - кошка, которая гуляет...
И сейчас, так традиционно - осенью, меня безумно тянет туда, в калейдоскоп лиц и имён, в небо и в солнце, на крыши и в парки, к чёрту, к чёрту клетки, к чёрту цепи, и я убью того, кто попытается помешать мне уйти.
Я убью того, кто попытается мне помочь...
Пить что-то гадкое, горькое, но потом легче, потом маскарад, карнавал, потом феерия! Я буду такая простая, даже примитивная: вот руки, вот волосы, вот глаза и губы, хриплый простуженный голос, ммм, вот смех, вульгарный, истеричный, а что ещё нужно? Сердца нет, извините.
Кричу, срываясь в эту осень: Прими меня такой! Назови свободой моё ****ство! Подари мне свои глаза, в них так много патоки, тёмной, вязкой, я в них утонула! Я уже и не думала, что умею ТАК тонуть... Успокой мою мечущуюся, мятежную душу! Выпей мою боль! Влюбись в моё тело! Прими меня такой! Не осуди... Разве не это есть любовь?