Фантазия по следам старого романа

Мы с ним сидели в голубой гостиной.
Граф хмурым был, я, как всегда, беспечен.
Две сигареты медленно дымились,
Забытые на столике.
У графа
Вновь не нашлось причины  для  веселья.
Всё думал он о женщине, славянке,
О нежной, гибкой, тонкой, как былинка.
Она досталась графу прошлым летом
Трофеем неугаданным.
Мы вместе
Участвовали в длительном походе
В восточную страну.
А граф был молод,
Удачлив, и к тому же, обладал
Поистине невиданным богатством.
Его любили женщины.
И часто
Я у него встречал
То Клод, то Мину,
То быструю, как ветер, Арабеллу,
Красавицу – турчанку из Стамбула.
Но это были лёгкие забавы.
Граф всё мечтал об этой недоступной
И отчасти почти придурковатой,
Которая его едва терпела,
Царапалась и не давалась в руки.
И плакала, и по полу каталась,
Когда он подступал к ней, сам страдая,
С кнутом иль пряником.
О, как она кричала!
И утверждала,
Что, познав насилье,
Сама себя лишит постылой жизни.
Поскольку лишь один мужчина может
Владеть её таинственною плотью.
И это славянин с далёкой Камы,
Где средь лесов стоит его поместье.
Он бедный дворянин, но слишком гордый,
Чтоб с басурманом женщину делить.
Меня всё это очень забавляло –
И графская пустая деликатность,
И женские капризы, от которых,
Мой друг лишился блеска и величья,
Став жалкою побитою дворняжкой.
- Послушай, - я сказал с досадой графу, -
Позволь мне  совершить благое дело.
Возьму с собой я трёх головорезов
И этого дворянчика в оковах
Тебе доставлю для кровавой пытки,
Для мести и  заманчивой расправы.
Граф колебался, но в конце концов
Он дал -  «Добро!».
И ровно через месяц
К его ногам я бросил супостата,
Дворянчика с лесной далёкой Камы.
Граф тут же заковал его в железа
И в пыточную комнату доставил.
Туда же привели его славянку
В наручниках, в разодранной одежде.
Взяв в руки плётку, граф сказал сурово,
К безумице  нелепой обращаясь:
- Я буду  до конца немилосерден.
Тебя , красотка, ждёт нелёгкий выбор,
Иль ты со мной сейчас немедля ляжешь,
Иль  плёткой я забью его до смерти.
- Забей, тиран! – дворянчик гордый крикнул.
- О, нет! – взмолилась женщина. – Я лягу.
Бери меня, когда и сколько хочешь,
Но только отпусти его на волю.
И граф сполна красоткой насладился.
Он снова стал и весел, и беспечен,
К нему  пришла былая беззаботность.
Он пленника освободил от пытки,
И расковал его, и посулил
Хорошую награду.
К сожаленью,
Горбатого исправит лишь могила.
Несчастный к женщине приблизился,
И гневно
В лицо ей плюнул, и ногою пнул,
При этом обозвав бесстыжей дрянью.
Мы с графом изумились этой вспышке.
Потом переглянулись и решили:
Дикарь – он навсегда дикарь, медведь,
И доброте, и благородству чуждый.
Поэтому, не причинивши зла,
Его мы восвояси отпустили.
А женщина в подвале удавилась,
Я думаю – туда ей и дорога.

Роман был о другом.
Но ночью гулкой,
Средь множества видений и кошмаров,
Я в пыточной опять тебя представил.
Всё было - и безумие, и кнут,
И то, что ты с насильником ложишься,
Мою спасая жизнь.
Мне стало страшно
Такой необъяснимой женской жертвы.
И я тебя в душе возненавидел.


                Р.Маргулис