Анонс. Стихи для чтения 21 ноября 2011 года

Дело будет в кафе , жлающие могут посетить

***

Переполненный автобус. Заоконный сонный лёд.
Этот люд не тот, а то бы ну на кой бы ему ляд
притворяться пассажирами,в блуд впадать, нудеть Бичевскую,
пахнуть сельдью, гидрожиром, быть кривее Лобачевского.

Астронавты посленочия,ну куда же вы, куда?
Нету силы, нету мочи. Остальное – ерунда.
По отсеку бродит призрак. День. Солярис. Мудрый Лем.
У меня, пойми, все признаки - ты – свеченье, вспышка клемм.

Нестабильное создание из нейтрино этих дней,
снег приходит на свидание к осени. И тем верней
будет, если полусонный он придет. И в том отрада,
словно город в невесомости повисает снегопада.

2007?

ПОЭЗИЯ ДОЛЖНА БЫТЬ ГЛУПОВАТА

"А поэзия, прости, Господи, должна быть глуповата."
Александр Сергеевич Пушкин.

Поэзия, конечно, глуповата,
совсем не то, что двигатель Уатта,
в ней пользы нет. И мощи маловато.
Да и какая от неё зарплата?

Заплата что ли на штанах Артюра?
Палата «дурки»? Или пуля-дура?
А если даже всё же - от кутюра,
то это все ж не тот кутюр, который

без клоунской какой-то мешковатости.
В нем нет начальственности, нет маршаловатости.
На «манке» полботинки что ль приманкою?
Его любовь с любимовской Таганкою?

Поэзия, понятно, глуповата
по мненью бесполётного Пилата,
к тому ж она и противозаконна,
таков диагноз от Синедриона.

Поэзия, конечно же, бравада,
а вот подишь – всегда для зла привада…
Не разорвут зубищами акульими,
так равнодушно разроясь по ульям

квартир и дач, покинут стадионы,
как мухи жертвенник. О, где ты время оно!?
Что ж, бизнес-леди, балуйтесь стишатами,
как в банке чеками, как девки в баньке-шайками.

Стишок тот - только лишь электрошок
от паранойи прибыли с рентабельностью.
В парную, леди? Здесь – костей мешок,
а там бесштанных бардов- штабель к штабелю.

Там фрак в крови, а здесь – косоворотка,
а не ума торговая палата.
Халат. Улыбка кроткая. Бородка.
Поэзия, бесспорно, глуповата.

3.июнь. 210 г.



***

Читала присуху, звала повитуху,
гадала у печки по черной золе.
Не верила слуху, боялась старуху
за то, что мальца принесла в подоле.

Присуха усохла, старуха подохла,
малец стал верзилой и сгинул в ночи.
Ни любо, ни плохо, ни аха ни оха.
Что было - остыло золою в печи.



ПЛАЧ ПО ДИМИТРИЮ УБИЕННОМУ

Не во граде Угличе –песнь –псалом,
а орава уличная – за углом.
То ли где по околкам ночью рыскал волк?-
окаянный Святополк—не возьму я в толк!
«Не боись!»- просил нищий хлебушка.
«Помолись- за Бориса и Глебушку!»
Взял я кус в беззубый рот, придавил языком,
а на вкус то был земли мерзлый ком,
в ком отрава одна, горечь белены,
только в том, одначе, нет моей вины.
Что ж, давай, подпевай да подначивай,
души детский испод выворачивай!
Мы теперь без тебя –псы да мытари,
без царевича, без Димитрия!
Вытру слезы—текут, отчего не знаю,
а морозы ткут парчёвое знамя.
Заметает горе камкой-паволокой.
Слова в горле комом. Мысли—проволокой.
Микросхемы—дома. Черных улиц сеть.
Липкой глиной –тьма. Где ты, волчья сыть?
Где ты мент-в момент, травяной мешок?
Не платить алименты—допишу стишок.
Поди уличи—эти угли чьи?
В драке уличной? В граде Угличе?
Метель—не мила мела. Ветер урусил.
Отчего так мало тепла
у нас на Руси?

22 февраля 2006, день, когда хоронили и поминали Димитрия

Листья, как объявления о ремонте цветных телевизоров,
о сдаче комнат, продаже гаража, размене,
почти как склянки с порошками в провизорной,
с надписями – «счастливая семья», «безденежье», «измена».

А листва под ногами даже цветней,
чем в кинотеатре долби-стерео,
колышется бахромою на ветках тем верней,
чтоб зазвать по объявлению, где ждет тебя стерва.

Оборви этот лист, прочти по прожилкам -
как вы жили-были без телека, без гаража.
Все это уже было? И кажется жалким?
Неужели всё это опять-таки дежа

вю банальных историй с началами и кончалами,
с качелями и маятниками мутоты безнадежной,
где вместо яхт с тропическими причалами
нас поджидают матросы безденежья.

Позвони. Я приду и отремонтрирую
твой телевизор, чтобы жизнь стала цветнее и золоторыбковее,
пока ветер – верный муж - объявления отстирывает,
как до нижнебельёвой белизны черноту между бетонными коробками.

В том гараже с объявления нас ждет сияющий «мерс»,
и на нём я вполне могу умчать тебя в кругосветку,
а для обеспечения платёжеспособности среди прочих мер
есть ещё не пожухшая «зелень» с ветки.

Нам пока что с тобой не нужны размены,
нет совместной недвижимости - куда деваться! -
разве что вот в этом уголке Вселенной
занедвижили скамейку, чтобы целоваться.



ТАЙГА.
1.

Здесь пространство прогнулось с неведомых пор,
кто в него ни входил – не оставил ни крика, ни следа,
говорят, здесь когда-то упал метеор
или сам Сатана. И поспутал все стороны света.

Мы с тобою ещё не вошли в этот круг,
встав у самого края, меж тайгою, землею и небом,
но согбенной от ноши спиной я почувствовал вдруг,
как на мне, прорастая, звериная шерсть подымается дыбом.

1990 г.

НА ПЛАНЕТЕ ЗИМА

На планете Зима неимоверный космический холод,
на планете Зима занесенные снегом дома,
на планете Зима этот день, этот час, этот город,
на планете Зима новогодних огней кутерьма.

Что ж такое, ответь мне, творится на этой планете,
где румяные дети смеются, играя в снежки,
где снежинки кружат фуэте и танцуют в балете,
и поэт на счастливом билете кропает стишки?

На планете Земля такой хрупкой, как елочный шарик,
что на ветке мохнатой сверкает, лучась и маня,
мы бродили по городу, запахом елок дышали,
и продаже тех елок мешали средь белого дня.

Ну а, может быть, все это так предначертано свыше?
Все смешалось – слезливые драмы и шалости фей,
маска клоуна, дети на горке, цветные афиши,
и румяный малыш, и за столиком двое в кафе.

Ну, давай что ли сходим в балет иль посмотрим «Титаник»,
где хрустальней чем лед свою вахту несет капитан.
Ну а, может быть, эта зима все сама устаканит,
даже если вот эта планета – планета не та?

Ты пойми – этот жуткий разлом – это все не отсюда,
а на улице дети смеются , играя в снежки.
Люди валятся с палубы. Бьется в осколки посуда.
А поэт на счастливом билете кропает стишки.

***
Метели крест нательный -
когда ни зги окрест,
ну что там канителиться
да выбирать невест?
Свеча отбросит тени
косматые, чужие,
но на засове сени-
и сколько ни кружи,-
а спутаешь нечаянно
свою с какой другой,
но поп уже венчает-
и кольца под рукой.

***
8.Сочельник

Голик у порога.
В углу темный лик.
А скарба у бога-
псалтирь да рушник.

Пимы-скороходы-
брильянтова пыль,
лежат огороды,
как епитрахиль.

Куда ты, родимый!
Окстись! Телешом!
Лишь росклубы дыма
да пар над ковшом.

На небе повозка
оглоблей - в звезду,
по ярому воску,
себе на беду.

…Лишь сна жаркий окат.
На донышке тьма.
Да лунки вдоль окон.
Да в бане кума.

13.
Бледный снег, бедный свет-
Рождества послед.
Конфетти на снегу-
на лету, на бегу.

Серпантин да пробки
шампанские,
да следы на сугробе
шаманские.

Мудрость

Как смородины куст запах!
И чернеет во всю ежевика.
Так обидно пропасть за так-
так что, видно, мой друг, живи-ка.

Смерть мура! Так спешит мураш,
так червяк шевелится под камнем,
как же истина эта стара!-
все мы сгинем, конечно, и канем.

Но пока нам  о чем тужить,
хоть, конечно, не за горами?
Так в соломе шуршат ужи
перед тем, как  займется пламя.

Кто ту спичку подносит? Зачем?
Чтоб спознаться нам с истиной горькой?
Стог соломы пылает в ночи
с затерявшейся в нём иголкой.

Знаем это мы всё наизусть.
Отцветёт. Облетит. Отпылает.
Зачернеет  смородины куст.
Но всё ж надо закончить дела ведь.

Выпить шкалик. Поправить забор.
К ночи печь  затопить по привычке.
Мудр, как филин. Хитер, как бобёр.
Вот найти б запропавшие спички.

3.Сибирские Афины

Паросские снега России.
Афины. Фидий. Парфенон.
О как метели голосили,
чтобы плутать между колонн!

Циклоны выли, как Циклопы,
чтоб по-варначьи, до нага
ограбить нищую Европу,
сюда сгребая жемчуга.

Они идут, как Македонский
ходил до Индии, сомкнув
ряды, и скалясь мордой конской,
алмазной гривой льнут к окну.

Блестя каменьями в иконном
окладе - правдою без лжи,
светясь брильянтами в короне
с чалмы  премудрого раджи.

От белых  статуй на фронтоне
до золотого алтаря,
валясь в зевесовы ладони
на протяженье января

с времен Платона и Перикла-
философично и светло
на крыши, ели и перила -
идут они, как стреж в весло.