ТОСТ

Ваххабит Рулон Обоев

Всё произошло 11 ноября.
После многолетней отсидки в одиночке для пожизненного заключения двух наших героев, случился небывалый, даже неординарный случай. Нет, их не развели по камерам, потому что в других одиночках сидели и по 3 – 16 человек (пусть и с Интернетом). К ним, как на пересылку подкинули бородатого чеченского боевика  в камуфляже и папахе. В бурке, но без оружия.
Тойво Лукконен, чтоб не сдохнуть с тоски, думал о побеге, выстраивая в уме эпюры подземного подкопа. Старый рецидивист Онни Кокколо, долепливал из хлебного мякиша белый перламутровый рояль, когда ржаво скрипнула дверь:
- На сутки он ваш! – В камеру втолкнули бородача.
- Эй! – Подскочил Лукконен, больно ударившись об уже прикрученную в суматохе над ним третью шконку, от чего все эпюры рухнули, и весь разрабатываемый в течение пяти лет план побега тоже. Дверь в камеру захлопнулась.
- Ай, здравствуйте, уважаемые! И, далгалетия, здаровья, счастья вашим близким и родным!! – широко произнёс вновь прибывший, снимая заплечный рюкзак. – Я вас не смещу. Завтра этапом дальшэ.
Он тут же достал и надул одноместную палатку одновременно со спальным мешком.
- О! Рояль!! – Пассажир подсел, и заиграл «The Winner Takes It All» ABBA. Онни, как раз лепил дальнее колёсико инструмента.
- Кто это? – вылез он из-под рояля.
- Рулон Обоев, - захлопнув крышку, представился горец. – Братья, мы немэдленно отметим нашу встречу!! 
Он выпорол из подклада папахи бурдюк вина, а из подклада бурки – мангал, барана, уголь, шампуры. Оторвав от камуфляжа полевые пуговицы, выдул три серебряных рога, наполнил их красным вином и, под уже готовый шашлык, широким жестом пригласил всех за стол.
Тойво спрыгнул первым, потому что все уже сидели за столом.
- Я хачю праизнести ТОСТ! - Поднял свой рог Обоев ...
Кокколо сразу выпил. 

(Отступление от автора):
Заключенным в нашей тюрьме по праздникам выдают «Советское шампанское». 31 декабря, 1.01, 23.02, 1.05, 9.05, 2.09, 7.11. По ящику на камеру. Просроченное, – по два. Но после обеда.
Получив свой очередной ящик (12 бутылок), мы, с Кокколо, всегда по максимуму, старались растянуть его хотя бы до ужина. Не всегда удавалось, но на календаре уже маячило четыре дня спустя.
Поэтому Рулон Обоев не вызвал других вопросов. А рог Кокколо наполнился снова.

ТОСТ

- Високо, високо в горах жил старый-старый баран. Баран бил настолько старый, что насколько помнил свой род, там все били баранами!!
- Ну, за это!! – опрокинул свой рог старый урка.
- Тост дослушай, - ткнул его локтем в ухо Тойво.
- Эй, Биджо, – укоризненно улыбаясь, прижал руку к груди горец, и снова наполнил рог старику. – Я прадолжу:
- Так вот, насколько он помнил свой род, там все били баранами. А согласно древней горной легенде Дарвина-Уткина, труд сделал из абизьяны чиловека, лень из чиловека дипутата, а лицемерие из дипутата барана. Паэтому, бараны и живут високо в горах, вдали от людей.
В самом низу високой-високой горы простиралась живописная долина, в которой мирно уживались винаград и картофэль, форэль и свинина, канапля и солнце, зэмля и люди. В этой прэкрасной долине жил маладой, красивый, патомственный пастух. Отэц его, дед, прадед всю жизнь кормили старого барана, стоявшего на самом верху, самого крутого утёса, самой високой горы.
Труд передавался из пакаления в пакаление. Паэтому, добрый юноша ежедневно на рассвете паднимался високо-високо в горы, прямо к нэбу, и там, над аблаками, пас (кармил-паил) старого барана. Приглашая его при этом, с горским радушием и гастеприимством, спуститься вниз, на землю. Но баран нэ был бы бараном, если бы паслушался доброго юношу. Он молча стаял на вершине, и сматрел в галубую даль нэбес.
Шли годы. Дэкабрь смэнил март. У маладого пастуха паявилась красавица жэна, ачаравательные близняшки – сынок и дочка, а вмэсте с ними и сэмейные заботы и хлопоты. Но юноша папрежнему, с первыми лучами солнца, хатя и с грустью, ухадил от сэмьи в горы, пасти старого барана.
И аднажды, гара, па каторой хадили дед, атэц и прадед доброго юноши, и он сам, не вынесла тяжелой поступи аторванного ат сэмьи маладого пастуха, тяжэло вздахнула и … засыпала тропу агромными валунами.
Утром пастух нэ смог прайти к старому барану, и тот вскоре акалел в гордом адиночестве на самом пике.
А юноша зажил счастливо на зимле в далине в любви с красавицой жэной, дэтьми, внуками и правнуками.
Так выпьем же за горы, разделяющие людей и баранов!!

Гость и Тойво надолго пригубили свои кубки.
- И только бараны становятся заключенными, - тихо произнёс Кокколо, поставив рог на стол.

11.11.11