Глава 9 романа Стремнина. Судьба у неё такая

Глава 9. СУДЬБА У НЕЁ ТАКАЯ

Узнав об увольнении Саида, Марина Михайловна буквально застыла у телефона, до неё медленно доходило осознание большой беды, сердце сжалось в предчувствии непоправимых, как ей сейчас казалось, последствий этого события для новой семьи, персонально для Яны. К такому повороту событий Марина была не готова: когда же теперь она увидит дочь, с которой расставалась всего на неделю? А как будет с её учёбой в вузе, работой, где она получила короткий отпуск за свой счёт? А самое главное, как сможет её девочка, которой через месяц исполнится всего девятнадцать лет, приспособиться к жизни в чужой стране, очень отличающейся своим укладом от жизни в Казахстане. Хватит ли ей характера справиться с предстоящими трудностями? Разумеется, Марина приучила дочку к домашнему труду, Яна умеет и постирать, и погладить, и порядок навести, обучена и пищу приготовить, пусть даже не разносолы. Все эти умения, живи молодые здесь, выручило бы семью Яны на первых порах. Муж, конечно бы,  не умер с голода. Она постепенно научилась бы и другим премудростям супружеской жизни. Но там… в глазах своих новых домочадцев Яна будет выглядеть полной неумехой, что не прибавит ей авторитета в глазах свекрови. И, к тому же, Яна беременна! Саид намеревался скрыть этот факт от своих близких! И как же, интересно, это можно будет сделать теперь, живя бок о бок с его матерью?..  Множество вопросов – и все без ответов. И не будет рядом с Яной человека, который сможет ей помочь, дать совет, поддержать в трудную минуту. Самого близкого человека – матери. Даже позвонить ей отсюда лишний раз – проблема: минута разговора стоит больших денег. По щекам Марины вновь покатились слёзы. Захотелось немедленно поделиться с кем-то своими переживаниями. Она набрала номер сына.
- Костенька, здравствуй, мой дорогой! - Голос матери срывался, она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. - Ты знаешь, только что звонила Яна... У неё там такое случилось... – Сын только вздохнул в ответ:
- Судьба, мама, у неё такая. Что поделать? Не расстраивайся! Как-нибудь справится!
- Ты говоришь, как не родной, будто тебе всё равно, Костя. Я-то думала, что посоветуешь что-нибудь!
- Что я могу советовать, мама? Она же знала, за кого идёт замуж. Что хотела, то и получила…
-  Ну… пока, сын, - тихо сказала Марина и, положив трубку, погрузилась невесёлые раздумья.
Марина Михайловна обладала редкой способностью вести внятный внутренний диалог, даже спор со своим «я».
 Ей нередко приходилось в чём-то разубеждать себя или настаивать на единственно правильном решении, против которого была ещё минуту назад. Так было и в этот раз. В словах Константина  был определённый резон. «Действительно, это ведь не конец света! Наладится как-нибудь. Нужно только верить в лучшее и уметь ждать». Марина вернулась к домашним делам, уповая в душе на совет мужа, хотя знала – вряд ли он скажет что-либо новое.

Дни шли за днями, и всё это время у Марины не выходила из головы история с Яной. Чем больше она думала о случившемся, тем больше понимала, какую ошибку она совершила. Она обвиняла себя в том, что как мать должна была обладать большей интуицией, должна была предвидеть  драматический поворот в судьбе не только своей дочери, но и Саида, да, да, и Саида, который по её, Марининой,  вине лишился работы. Она, как потерявшая голову девчонка, пошла на поводу романтических чувств, растаяла! Любовь-морковь!.. Бла-бла-бла… Боже, какая, всё же, она дура! Ведь только недавно сама Яна хотела порвать с Саидом, а  Марина вновь свела их. Ну не легкомысленная ли она женщина после этого?..
Ближе к вечеру позвонила Яна:
- Мамочка! Здравствуй, родная моя!
- Доченька! Солнышко! Как ты там? Я тут места себе не нахожу!
- Мамуля, да не расстраивайся ты так! Я уговорила Саида вернуться в Алма-Ату. Завтра он пойдёт за билетами на самолёт! Так что скоро увидимся! Дома всё расскажу. Дату прилёта сообщу дополнительно. Целую тебя, мамочка! Большой привет папе!.. – Марина, как и недавно, вновь сидела у телефона в полной прострации. Неужели всё обошлось и ситуация исправляется?
  Молодожёны прилетели через два дня. Родители уступили им свою спальню, сами же перебрались в гостиную. Яна во всех подробностях рассказывала родителям о свадебном «путешествии». Сразу заметила, что на чужбине ей не понравилось. «Ещё бы! - подумала Марина, - там всё другое - непривычное, неприветливое – свалилось на плечи почти девчонки, привыкшей к совсем другой жизни».
Саид, признаться, выглядел неприкаянно. Прятал глаза. Куда только подевался уверенный в себе молодой и красивый мужчина? Он был убеждён, что не найдёт работу в Алма-Ате, а как тогда им жить? Все уши прожужжал Яне: нужно отправляться в Пакистан, но она и слышать об этом не хотела: «Всё, что угодно, только не это!». Яна отнесла его резюме в самые крупные агентства по найму и была убеждена, что молодой образованный  мужчина не останется не востребованным. Однако предложений Саиду всё не было и не было. Наверное, потому что он иностранец, думала Яна, и претендует на высокую зарплату.
Яна же, слава богу, работала, по вечерам занималась в университете, но едва оказывалась дома, как начинались её распри с мужем. Он в который уже раз твердил, что не намерен жить в квартире с её родителями, что это противоречит его представлениям о статусе мужчины в семье. И в очередной раз горячо убеждал Яну выехать на постоянное место жительства на его родину.
Стояла августовская жара, хотя ночи по контрасту были прохладными. Скоро – осень. Марина вспоминала, как во времена её юности вдоль улиц Алма-Аты пролегали арыки, по которым всегда струилась чистая прохладная вода, берущая начало в ледниках гор Заилийского Алатау. Они поили корни деревьев, которыми славился этот южный город, называемый тогда городом-садом. Они долго сохраняли своё  зелёное убранство, не то что сейчас, когда все арыки давно пересохли, и за ними никто не следит. Бедные деревья «раздеваются» уже в августе, а сохранившаяся кое-где и пока не пожелтевшая листва покрылась слоем пыли. Вид города грустный и  неухоженный, думала Марина Михайловна, глядя из окна троллейбуса.
Держа в руках тяжёлую сумку с продуктами,  Марина направлялась с очередным еженедельным визитом к своей давней пожилой знакомой, которая много лет была близкой приятельницей её матери. Эту женщину звали Мария Ивановна. Когда-то перед войной она, в ту пору ещё Маруся, полюбила красивого сильного парня, с которым, увы, не успела сочетаться браком. Помешала война. Возлюбленный Маруси ушёл на фронт и, как многие мужчины тогда, не вернулся. Маруся больше никого не смогла полюбить, навсегда сохранив верность своему парню. Продолжала жить вместе с родителями, которым дарила всю свою любовь и внимание. При этом зарабатывала на хлеб насущный в проектном институте, разводила на небольшом участке земли розы и георгины, выращивала на крохотном огородике овощи, а уж сколько было у неё всякой работы по дому, не перескажешь. Когда родители ушли из жизни, Марья осталась куковать одна. Только один человек скрашивал её одиночество – мать Марины, Александра Васильевна, которая жила неподалёку. Женщины по возрасту были ровесницами и симпатизировали друг другу. Марина помнит, какими уютными были те посиделки. В ту пору, ещё подростком, она любила слушать взрослые разговоры «за жизнь». Александра Васильевна вместо угощения высыпала на тарелку гору семечек и под тихое их шелушение юная Марина «мотала на ус» разные истории и ситуации из жизни.
Не имея близких, Мария Ивановна была всем сердцем привязана к семье своей приятельницы, а в Маринке вообще души не чаяла. Когда-то, в далёком детстве, когда Марина ещё только училась первым словам, у неё вместо «Маруся» почему-то выходило «Муля». С лёгкой руки девочки, все стали шутливо называть Марию Ивановну  Мулей, а потом вообще привыкли  к этому имени. Даже на работе её так звали. Когда ребёнок подрос, Муля стала часто забирать её по выходным к себе, развлекала, водила в кино или в парк, а по большим советским праздникам вместе с ней ходила на демонстрации.
С годами их душевная связь только окрепла. Как-то у Марины вырвалось: «Муля для меня как вторая мама». Настоящая мама неодобрительно покосилась на неё:
- Да как же так? Как ты можешь сравнивать Мулю со мной?..
Марина поняла тогда, что обидела её необдуманной фразой. Подошла к матери, обняла, извинилась. С тех пор никогда больше не говорила вслух о своей привязанности к Муле, хотя любовь к этой доброй женщине сохранила на всю жизнь. Когда Марина вышла замуж и родила сына, Муля привязалась к нему, как к родному внуку. Теперь она опекала уже его, забирала на выходные, посвящая Костику, как когда-то Маринке, всё своё время.
Так случилось, что своих свекровь, отца и мать Марина похоронила раньше. Привыкшая постоянно опекать их, она очень тосковала по старичкам. Последние девять лет своей жизни они жили вместе с семьёй Марины, и дочь всячески старалась скрасить их старость. За эти годы подросли дети. Марина разрывалась между ними — самыми близкими и дорогими ей людьми, но никогда не забывала и о Муле. В годы, когда продукты стали дефицитом, «доставала» их в бесконечных очередях и для старенькой одинокой Мули.
Вот, и сейчас она ехала с тяжёлой поклажей, в которой были молоко, мясо, яйца, хлеб. Муля открыла дверь, можно сказать, на ощупь, потому что с недавних пор почти ослепла. Ей стало трудно готовить для себя, то и дело сыпала крупу мимо кастрюли. Марине было больно видеть её немощь, и однажды не выдержав, она сказала:
- Муль, не могу больше – переживаю за тебя! Думаю, что тебе надо переехать к нам. Ведь ты уже не в состоянии себя обслуживать. А я буду заботиться о тебе и, к тому же, буду спокойна – ты под присмотром. Пожалуйста, соглашайся! Ты же знаешь, как я тебя люблю. Теперь, когда рядом со мной нет мамы, ты заменишь мне её, пусть частично. Ради бога, не говори «нет»!
- Мариша, но... как же... ведь у вас такая теснота, куда же ещё и меня-то поместить?
- В тесноте, да не в обиде, как говорится! В выходные приедем соберём твои вещи, которые необходимы. А завтра я заберу тебя! Не бойся, всё будет хорошо! – Сказано – сделано. Марина, придя домой, согласовала своё решение с Женей и Яной.
- Как-нибудь разместимся! В войну и не в такой тесноте люди жили, — сказал Евгений Иванович. - Действительно, как ей одной?..
На том и постановили.  На следующий день Мулю перевезли на новое место жительства. Бабулька была невероятно растрогана и, переступив порог их квартиры, сказала торжественным тоном:
- Так... Сядьте все, я должна вам кое-что сказать. Не гоже, что мы будем ютиться в тесноте, мешая друг другу. Давайте, отделим ребяток, Яну и Саида, в мою квартиру, она хоть и однокомнатная, но отдельная. Яночка ребёнка ждёт. Вот пусть и живут там! А если не согласны, то везите меня обратно, я не хочу вам быть помехой.
- Муленька... может, ты и права. Почему бы не попробовать отселить ребят, может, и отношения у них наладятся... - Преисполненная благодарности,  Марина расцеловала старушку. И до конца текущей недели Яна с Саидом обрели отдельную жилплощадь.

В каждодневных хлопотах прошелестела багряными листьями осень.  Наступил декабрь, заявив о приходе зимы обильным снегом и морозами под двадцать градусов.
В период самых длинных ночей в году Марину часто одолевала бессонница. Всё мысли, мысли… Проблема, возникшая у молодых после их женитьбы, никуда не ушла и усугубляла напряжённость в их отношениях. Саид уже не надеялся получить работу и требовал срочного отъезда на его родину. Яна по-прежнему не хотела об этом слышать. Ссоры, скандалы… Саид угрожал, кричал. Яна была вся взвинчена, срок её беременности достиг семи месяцев, но она была почти незаметна, как будто ребёнок  раздумывал, стоит ли ему появляться на свет у таких нервных родителей. Тем не менее, врачи патологий в развитии плода, слава богу, не находили.
Марина разрывалась на два дома. Ей теперь приходилось ухаживать и за старенькой бабушкой, которая уже ничего не могла делать самостоятельно.  Марина находила время, чтобы не только умыть, одеть её, но и перекинуться словечком, обсудить последние события. Меньше всего её тепла доставалось теперь Евгению Ивановичу, он был единственным, кто не требовал непрестанного ухода, а наоборот, старался во всём, чём мог, помогать жене. В это нелёгкое время она была ему очень благодарна за понимание и поддержку.
Новый год решено было встречать у Константина.  Из всей семьи, пожалуй, только у них с Машей всё было в порядке, детей они пока не хотели, Маша мечтала, после окончания университета наработать какой-то стаж, чтобы не потерять квалификацию. Костя тоже трудился, жили они хоть и скромно, но особо не нуждаясь, были относительно свободны и на фоне остальных домочадцев беззаботны и счастливы.
Яне, правда, пришлось объяснять Саиду, что Новый год в Казахстане это не христианский праздник, и не религиозный, поскольку Саид утверждал, что мусульмане его не празднуют и не хотел идти в гости. Яне стоило большого труда его уговорить.
31-го декабря вся семья собралась за праздничным столом, все нарядные, улыбчивые и доброжелательные. Сначала, как водится, проводили старый год. Все делали Яне комплименты по поводу того, как она хорошо выглядит в новом наряде — тёмно-красном шальвар-камизе, красиво расшитом и скрадывающем её, в общем-то, небольшую  полноту. Как всегда в этой дружной семье, всё прошло замечательно: под бой курантов встретили Новый Год, пели песни, спорили о политике, Маша развлекала гостей придуманными аттракционами и играми, награждая победителей приготовленными заранее призами. Разошлись под утро, благо, жили не слишком далеко друг от друга.
Первого числа Марина встала в обычное время, поскольку надо было умыть и накормить бабушку. Накрыв завтрак, заварив чай, Марина услышала телефонный звонок, на проводе была Яна.
- Мамочка, у меня что-то спина отнимается и боли... не схватки ли это?
- Да рано ещё... только семь месяцев... Не знаю, доченька, вызывай скорую!
Скорая привезла Яну в родильный дом, и в ночь на второе число на свет появилась  девочка — крохотная, черноглазая. Больше ничего Яна рассмотреть не успела. Ребёнок родился  с очень низким весом, и его положили под постоянное наблюдение врачей в специальную камеру, в которой поддерживался нужный режим и температура.
На следующий день пришла врач и сказала, что ребёнок родился здоровым, хотя и недоношенным, но врачи надеются, что всё будет в порядке. Так Яна стала мамой.
Встречать её с малышкой пришёл Саид, который к тому времени обзавёлся коляской, купленной, правда, с рук, в чём ему помогла Марина Михайловна. Надо было видеть взволнованного отца, впервые увидевшего сотворённое им чудо, спокойно посапывающее на руках матери. Саид всматривался в личико с реденькими тёмными бровками, и по выражению его глаз нельзя было разобраться в обуревавших его чувствах. Когда на следующий день Марина Михайловна приехала утром к дочери помочь на первых порах с ребёнком, Саида не было дома. Яна не знала, за что схватиться и металась между плачущей крохой, закипающим на кухне чайником и приготовлением завтрака для мужа. Марина вымыла руки, погрела их над газом, и, счастливо улыбаясь, заворковала над малышкой:
- Да ты моя ласточка! Да какая же ты красавица! Бабушка тебя так любит. Куколка! Как тебя не любить — ты же наше счастье.
Ребёнок умолк, прислушиваясь к ласковому голосу. А Марина, запеленав внучку, взяла её на руки. До чего же она маленькая, её головка на ладони уместилась! На бабушкиной мягкой груди ребёнок успокоился и уснул.
-Как ночь прошла? - спросила Яну мать.
-Ой, мам, не спрашивай! Ничего я не умею: всё время боюсь за неё, тревожусь, всё смотрю, как она...
- Сейчас, доченька, памперсы появились, такое спасение! Разве, мы в своё время, знали, что это такое? Когда у меня Костик родился, тоже стоял январь, да такой холодный! Мы жили в крохотной комнатушке, никаких благоустроенных квартир тогда у нас не было. Печку топили постоянно, чтобы всегда была горячая вода для подмывания дитя да и вообще, чтобы ему было тепло. Купали ребёнка вместе с отцом, мы вообще всегда всё делали с ним вдвоём. А ведь Евгений работал. Это я была в декретном отпуске, правда, недолго, всего три месяца. Да... трудно мне было тогда - с непривычки-то! Костик почему-то всегда путал день с ночью: при солнце спал, а при луне глазищи таращил! А раз не спит, значит, будет мокрый без конца – бегай к нему каждый час! Поэтому я старалась его усыпить. Возьму на руки и хожу, качаю,  а он – ни в какую. Хожу-хожу, ношу-ношу, уже и спина, и руки отваливаются, а ему — хоть бы хны! Женьку жалко было будить, ведь ему утром на работу, но когда я чувствовала, что вот-вот уроню сейчас парня, расталкивала отца…  Он никогда не роптал.
-  Знаешь, Яночка, первое время я смотрела на Костю, такого маленького, и думала с ужасом: «Это ведь теперь на всю жизнь!». Теперь и вспоминать-то смешно. Я, правда, быстро вошла в колею, приспособилась... А ты  родилась, когда мы с Жекой уже получили благоустроенную квартиру. С тобой всё было гораздо легче.
-Да, мам, наш папа – такой замечательный! Как бы мне хотелось, чтобы мой муж был таким же!  А Саид, вместо того, чтобы радоваться, уже высказал претензии, что ребёнок родился рано, как, мол, он объяснит это своим родителям? Что они подумают?..
-Доченька, ты бы объяснила, что ребёнок недоношенный, это часто случается, и наверняка его мать знает об этом, что тут такого — обычное дело.
- Ой, мама, конечно же, я ему это сказала, а он в ответ – его не поймут, проклянут! Просто ужас какой-то!
Марина молчала. Слишком многое в поведении Саида было с её точки зрения необъяснимо, неожиданно.
Миновали первые две недели жизни Яны и Саида в новом для них качестве — родителей. Почти каждый день к ним приезжала Марина Михайловна, чтобы помогать, но обстановка накалялась, и казалось, что в воздухе  даже сверкали искры – настолько напряжёнными стали отношения молодожёнов. Один раз Саид схватив нож, угрожал Яне, что сейчас убьёт себя, если она не согласится ехать с ним, правда, ей тогда удалось спокойным тоном урезонить его, пообещав, что она подумает.
Однажды, проворочавшись всю ночь без сна, Саид объявил Яне, что он решил уехать на родину один. Больше он не может сидеть без работы, все деньги, которые у него были в запасе, подошли к концу, жить больше не на что.  Более того, он получил весть из дома – серьёзно болен его отец. Так что, ехать нужно было по-любому. Ехать придётся одному, потому что он бы не смог объяснить своим близким, почему у них с Яной так рано родилась дочка. В Алма-Ату Саид больше не вернётся, здесь для него нет перспективы, работу он будет искать на родине и, соответственно, там же трудиться. Короче, всё кончено.
Он оделся и ушёл за билетом на самолёт.
Яна сделалась как каменная, не плакала, двигалась, как автомат, кормила и пеленала дочку, делала какие-то домашние дела...

На улице шёл снег. Улица под Яниным окном была пуста. Даже редкие машины не нарушали белизну снежного покрова... Яна стояла и смотрела на этот снег, и ей казалось, что и сердце её, и душа покрылись коркой льда, который никогда больше не растает.
Заплакала дочурка, и, пеленая её, Яна тихо твердила:
- Вот, котёночек, папка наш нас бросает... Ну и пусть! Да и какой с него толк? Пусть едет и будет счастлив. Мы с тобой не пропадём как-нибудь, как-нибудь прорвёмся! Я работать пойду, как только ты сможешь перейти на прикорм... Да и дедушка с бабушкой помогут... Мы ведь не будем плакать? Мы ведь с тобой — сильные девушки?
Саид уезжал во второй половине дня. Проводить его вызвалась Марина Михайловна. Они  поехали на автобусе, поскольку такси было дорогим удовольствием,  да и зачем такси, когда автобус привезёт их к самому зданию аэропорта? Пока ехали, оба молчали, каждый думал о своём. Саид, приняв окончательное решение, словно камень с души сбросил, хотя грусть была написана в его глазах. Когда приехали, уже шла регистрация билетов.
Они простились, в глазах Марины блеснули слёзы, Саид, заметив их, опустил глаза, вежливо обнял тёщу.
- Будь счастлив! Пусть у тебя всё будет хорошо! - выдохнула, смахивая слезу, Марина.
- О-о... Спасыбо! Карашо! - улыбнулся Саид. На том и расстались.
Марина ехала в автобусе домой, слёзы застилали ей глаза. Не зря говорят: «Человек полагает, а Бог располагает»! - думала она - Всё вышло совсем не так, как мечтали... Пусть хотя бы у Саида всё сложится! Ведь он ни в чём не виноват!»
Выйдя из автобуса, Марина Михайловна шла медленно, желая, чтобы высохли слёзы и никто не заметил бы её печали. Подойдя к двери, она глубоко вздохнула. «Во всём этом есть одно замечательное событие: Яночка родила дочку! Что мы, не вырастим её, что ли? Вырастим»!  Марина улыбнулась и позвонила в дверь.
- Завтра, доча, переезжаешь к нам. Собирай вещи! А я сейчас сообщу отцу, чтобы запланировал переезд!