Побег...

         Надоела мне вся эта скучная и однообразная деревенская жизнь! Ещё и родители мне попались такие настойчиво приставучие. Что мать со своим огородом, что отец со своей рыбалкой! Нет бы как у других. То им воды целую двухсотлитровую бочку для поливки сада натаскай к обеду от колонки. То бери тяпку и иди на огород картошку окучивать, а огород больше сорока соток, конца и края не видно, а то совсем уже невозможные задания дают, например, сидеть и нянчиться с годовалым братишкой, пока они сами заняты по хозяйству. А на улице разгар тёплого, но короткого сибирского лета, пацаны-одноклассники в футбол вовсю гоняют, в лапту на поляне бесконечно играют, на речке весь день купаются. А мне уже целых десять лет, а я ещё в этой жизни не совершил ни одного подвига. Совершишь тут шиш. Не убил ни одного бизона и не пересёк пешком ни одной бескрайней африканской пустыни. Неужели так и прозябать мне на огороде до полных шестнадцати лет? Пока не стану взрослым и не смогу уехать из дома?.. Нет, столько ждать невозможно.

          А ведь почти всё уже и готово у меня к настоящей взрослой жизни, полной приключений и событий! Почти все книги Фенимора Купера я прочитал. Все фильмы об индейцах я уже просмотрел. И хорошо освоил манеру поведения и Гойко Чингачгука и Виннету Митича! Суровый и мужественный взгляд из-под бровей, кожаные штаны с красивой бахромой и обнажённый мускулистый торс. Именно таким я скоро буду, надо только бахрому на штаны достать. Вот думаю с нашей парадной скатерти срезать, да только ещё пока опасаюсь, что мать будет очень недовольна. А то она изредка виртуозно владеет кожаным ремнём. А процедура эта не очень приятная. Более того, я уже научился изготавливать охотничьи луки с тугим черёмуховым излучьем и тетивой из дратвы, которой мой отец чинит охотничьи сети. Стрелы я делал с гвоздиком на конце, поэтому и не сомневаюсь, что запросто смогу выжить на лоне дикой природы! Более того, я изучил, как можно разнообразить пищевой рацион путешественника клубнями из озёрного стрелолиста и печь лепёшки из муки речных кувшинок.

          Была у меня такая книга. Называлась «По следам «следопыта»»! Там было всё, что нужно нормальному человеку, чтобы выжить в тайге и джунглях! Были описаны все съедобные и лечебные травы, грибы и ягоды! Я даже сам лично сходил в виде эксперимента на озеро и, бродя по колено в жутко пахнущей грязи, добыл несколько мелких клубней стрелолиста, каждый размером не больше грецкого ореха. Испёк их в костре и убедился: они действительно по вкусу очень напоминают печёную картошку. Муку из корней кувшинки пока ещё добывать не приходилось. Но, в принципе, теорию, изучил неплохо! Знаю, как их нужно сушить сначала у костра, потом перемолоть в муку между двумя камнями и дать ей отстояться, потихоньку сливая воду, чтобы сошла вся горечь. Так что индейский вождь Мато Нажин был бы моими навыками очень и очень доволен! А уж за парой скальпов, снятых с бледнолицых собак, дело не постоит! Прибьюсь к какому-нибудь племени и буду с ними жить! Томагавком бы научиться ещё владеть, да попросить, чтобы научили объезжать диких мустангов.

          Ну и чем я после этого не опытный охотник и путешественник? А пока доберусь до индейцев, сколько я ещё могу посетить стран? В мире ещё так много интересных мест! В джунглях Амазонки, в Прериях, в горах Древнего Тибета и на золотых рудниках Юкона, где можно, немного порывшись в породе, понемножку наскрести в карман самородков. И обменять их на семизарядный кольт и на виски. Да чё там далеко ходить – вот же совсем недалеко от нас бескрайние степи Монголии на юге и непроходимые заросли тайги на севере. А я один тут в стороне от великих дел сижу зубрю противную ненужную алгебру на осень, вожусь с капризным и тяжелым младшим братишкой. Развлекаю его погремушками, чтобы не ревел. Да полю на огороде картошку со свеклой. Короче, я решил сбежать в дальние тёплые страны. Куда-нибудь поближе к пальмам и ананасам. А когда доберусь до места, тогда и пошлю весточку родителям, чтобы не беспокоились.

          Готовился я к этому тщательно. С самого утра. В военный брезентовый рюкзак брата сложил фонарик, спички, запасные носки, компас, полкило конфет, отцов перочинный ножик и добрый шматок колбасы! Всё… К настоящей бродячей жизни я был полностью готов! Под вечер, выждав момент, когда мать укладывает брата спать, а отец ещё не пришёл с работы, я одеваю новые кеды, купленные мне на физкультуру, и отправляюсь покорять огромный мир. Правда, сразу же за воротами дома начинаются размышления. Куда же лучше направить свой долгий путь? В сторону Монголии идти бесполезно, там впереди целых шестьсот километров тайги, бесконечные болота, буреломы, бурные горные реки, медведи, рыси. Я вот с отцом в ту сторону на охоту ходил, отошли-то совсем ничего, может, километров с пять, а когда назад пришли, просто валился с ног, до того устал! Так что этот маршрут отпадает.

          В противоположную сторону тоже уходить нет резона. Там расположена высокая горная гряда, за которой стоят деревни Верхний Суэтук, Нижний Суэтук и другие всякие. Там районный центр, за ним города Минусинск и Абакан, а дальше распаханные под пшеницу бескрайние хакасские степи. Как представлю, что придётся несколько суток тащиться по пыльной песчаной степи, ну прямо оторопь берёт. Нет. Пожалуй, на время можно выбрать такой вариант: временно поселиться в землянке недалеко от деревни. Я знаю одно такое тайное и красивое место, называется оно «Шишкин Яр», там выкопана большая землянка, и я буду жить, набираясь сил и постепенно становясь вольным охотником. Буду загорать под солнцем, ловить в реке рыбу, охотиться на дичь и привыкать к настоящей свободе! А потом, окрепнув и закалившись на природе, я уже и решу, куда мне направить свои стопы! Да и маму с братишкой жалко, хочется ещё раз посмотреть на них.

          Добрался до заветного места я очень быстро. Землянка была немного обжита. В ней пахло глиной и прохладой. Там стоял деревянный топчан, сколоченный из берёзовых жердей и такой же колченогий стол. Красота. Вокруг меня высокие обрывы оврага, где в жёлтой глине зияют черными точками гнёзда стрижей. Тихо и пустынно. Есть время поразмышлять над жизнью. У самого входа в землянку я развёл костерок. Вытащил из рюкзака колбасу и сидел жарил её, насадив на берёзовые прутики и проливая слёзы, когда ветер начинал гнать дым мне в лицо. Колбаса, приготовленная с дымком на костре, это вам не поджаренная на сковородке! Как-то незаметно я всю её съел. Из припасов оставались только конфеты, которые тоже очень быстро стали кончаться. Не думал я, что быть путешественником будет так скучновато. Обследовав окрестности землянки и не найдя там ничего интересного, я разочарованно уставился на огонь. Представил, как моя мать уже спохватилась меня и усиленно рыщет по знакомым с прутом в руках. Не приведи, Господи, с ней сейчас встретиться!

          Стало быстро темнеть. Кто-то постоянно шуршит над обрывом, осыпая маленькие комочки глины вниз. Вдруг это рысь?.. Я знаю, что рыси очень редко подходят к деревне, но, может, это особенно смелая! А у меня, кроме перочинного ножика, никакого оружия нет. Неприятно становится, будто кто-то из сумерек наблюдает за мной. За ветками для костра ходить далеко, да и трудно их искать в сумерках, и поэтому я экономно подкладываю в костёр по одной веточке, но чувствую, что на ночь всё равно не хватит. Попытка пойти и лечь на нары в землянке очень скоро меня разочаровывает. Ушёл из дома я в одной тоненькой куртке, и жерди лежака пребольно упираются в мои рёбра. В землянке прохладно и темно. Укрыться нечем, и так я лежу на боку, пока мне окончательно не сводит ноги. Откуда-то налетели противные комары и очень настойчиво и противно зудят над ухом. Отгонишь одного, как следом пристраивается второй. Нет, бесполезно, сейчас уже не уснуть. У костра лучше, там теплее и дымом сдувает комаров.

          Я сижу на земле у едва тлеющего костерка и с тоской представляю, как задумчиво сидит за столом отец, дымя папиросой, и как горько плачет мать, возможно, она думает, что я уже утонул в речке, как один из моих старших братьев. И тёплые слёзы стекают по её доброму лицу, и она прижимает к себе моего младшего братишку, ничего не понимающего, но такого смешного и пухлого и пахнущего коровьим молоком. Может, я зря решил уйти именно сейчас? Может, лучше это сделать в другой раз? А то уже и есть очень хочется! А мать сегодня нажарила целую большую сковородку щук… И салат, наверно, приготовила из моих любимых помидоров с домашней сметаной, помидоры называются так загадочно – Бычье сердце! Нет!.. Сегодня нужно непременно покушать. Ну и что толку, что я знаю как готовить кофе из корней одуванчика? И что толку, что я знаю что их можно жаренными употреблять в пищу? Как их тут поджаришь и высушишь? Да и где они летом, эти одуванчики? И не уснуть мне на этих жердях, комары не дадут, и дрова для костра уже закончились. Может, пойти домой? Но это я так спрашиваю себя, для очистки совести, сам-то я уже для себя решил. Ночевать в лесу – это не для настоящего путешественника! Вот если бы в вигваме, тогда другое дело. А то чё это? Какая-то землянка… Разве индейцы в землянках живут?

          Намёрзшийся и голодный, весь искусанный злыми комарами я возвращался домой. Ох, и влетит мне от матери, ох, влетит! Быстрее бы уже перетерпеть эту бурю, потом она обрадует меня последним, прощальным подзатыльником и, отправив мыть руки, посадит за стол. А там вкусный салат, караси в сметане, компот из ранеток! Вкусно-оо! Нет, она не злая, я знаю, что она очень добрая и жалеет меня. Просто она очень боится меня потерять, как одного из моих старших братьев-близнецов. А ремень? Ну что же ремень, мне не впервой. Постараюсь в этот раз не плакать. Совсем. Настоящие индейцы никогда не плачут. Я это видел. В кино…