Из кн. Белая соната. Шекспир. Переводы 100-154

Вышла из печати:
http://www.stihi.ru/2011/10/28/7543


               Шекспир. Сонеты. 100 - 154
     (С 100-120 сонеты и стихотворения в прозе)

100

    Where art thou, Muse, that thou forget'st so long
     To speak of that which gives thee all thy might?
     Spend'st thou thy fury on some worthless song,
     Dark'ning thy pow'r to lend base subjects light?
     Return, forgetful Muse, and straight redeem
     In gentle numbers time so idly spent;
     Sing to the ear that doth thy lays esteem
     And gives thy pen both skill and argument.
     Rise, resty Muse, my love's sweet face survey,
     If Time have any wrinkle graven there;
     If any, be a satire to decay,
     And make Time's spoils despis


О Муза, ты забыла ли мой дом,
Кого сегодня вдохновляешь ты?
Зачем же напеваешь ни о чем,
Не замечая  лики красоты?
Вернись скорей, измену я прощу,
Дай мне стиха прекрасного испить…
Тебя я Словом мудрым угощу,
Отдав строки связующую нить
Взгляни, ленивая, в мои глаза –
Увидишь ли ты времени следы?
Увяла виноградная лоза?
Презренны будут времени труды!
Воспой мою любовь ещё быстрей,
Чем Время след оставит свой на ней.


***

 Куда ты улетаешь так надолго, о моя Муза?
 На что ты тратишь силу свою?
 Неужели тебя увлекла пустая песенка, и ты с легкостью отдаёшь ей    вдохновение своё?
 Прошу тебя, вернись, моя Муза…
Вернись и искупи вину свою, искупи её достойными стихами, отдав весь Талант свой тому, кто сможет оценить твой дар по достоинству, кто сможет огранить каждое твоё слово, данное  Свыше.
Не будь такой ленивой, Муза, вглядись в моё лицо и посмотри – не оставило ли безжалостное время на нём жестоких морщин…
Наверное, ты увидишь их…
Что же, тогда скажи открыто об этом преступлении времени…
А еще лучше – скажи  о моей любви быстрее, чем время уничтожит даже следы её.               
                10.09.2011

101

     O truant Muse, what shall be thy amends
     For thy neglect of truth in beauty dyed?
     Both truth and beauty on my love depends;
     So dost thou too, and therein dignified.
     Make answer, Muse, wilt thou not haply say,
     `Truth needs no colour with his colour fixed,
     Beauty no pencil, beauty's truth to lay;
     But best is best, if never intermixed'?
     Because he needs no praise, wilt thou be dumb?
     Excuse not silence so, for't lies in thee
     To make him much outlive a gilded tomb,
     And to be praised of ages yet to be.
     Then do thy office, Muse; I teach thee how
     To make him seem long hence as he shows now.


Ты видишь, Муза, красоту того,
Кто стал сейчас соперником тебе?
Воспой сегодня образ одного,
Который Богом дан моей судьбе.
Ты полагаешь, Муза, Красоту
Не стоит кистью украшать твоей,
Скрывая, как бесчестье, наготу?
Прекрасное сверкнет во мраке дней.
Пусть не нужна ему твоя  хвала,
Но ты, о Муза, голос свой отдай –
Переживут наречия  Слова,
Любви талантом навсегда воздай.
Божественное обессмертишь ты –
Я подскажу тебе его черты.

***

О Муза, моя, чем могу я объяснить твоё невнимание к истинной красоте, которую ты желаешь не замечать?
Ты не хочешь взглянуть на того, кто пленил моё душу и сердце?
О Муза моя, но ведь и ты зависишь от него точно так же, как зависим от него я…
Или ты полагаешь, капризная моя Муза, что Красота Совершенного не нуждается в воспевании?
 Или ты полагаешь, капризная моя Муза, что художникам не следует браться за кисть, чтобы увековечить оное?
Ты действительно так думаешь, Муза моя?
Да, Прекрасное – совершенно, но…разве это повод для того, чтобы ты молчала,?
А ведь именно ты можешь навсегда увековечить то, что сегодня балует глаз и тревожит сердце…
Только ты, о моя Муза, сможешь передать Красоту потомкам, только ты…
Давай не будем лениться,  моя легкокрылая  Муза!
Вместе мы сможем сделать так, что Божественное сохранит свои краски навеки, о моя Муза…
               
                11.09.2011

102

    My love is strength'ned, though more weak in seeming;
     I love not less, though less the show appear:
     That love is merchandised whose rich esteeming
     The owner's tongue doth publish every where.
     Our love was new, and then but in the spring,
     When I was wont to greet it with my lays,
     As Philomel in summer's front doth sing,
     And stops his pipe in growth of riper days:
     Not that the summer is less pleasant now
     Than when her mournful hymns did hush the night,
     But that wild music burthens every bough,
     And sweets grown common lose their dear delight.
     Therefore like her, I sometime hold my tongue,
     Because I would not dull you with my song.

Люблю тебя сильней, Господь свидетель,
Быть может, внешне я скупее в чувствах…
Позволь тебе сейчас, мой друг, заметить, -
Что не товар – любовь, она – искусство.
Рождалась бездна на рассвете вёсен,
Когда его мы воспевали Словом…
Так Соловей кануном лета весел,
Забыть его потом совсем готов он.
Не потому он оставляет Песню,-
Неужто лето менее приятно?
Но слышится звучанье повсеместно,
Оно, подчас, и пошло, и невнятно…
Я умолкаю, чтобы не наскучить
И словом твою душу не измучить.

***

Любовь моя к тебе не стала слабее…
Возможно, внешне это выглядит спокойнее, чем обычно.
Пойми, если о любви говорить громко и часто, она потеряет значимость и обретет цену, превратившись в товар, расхожую монету, что-то привычное…
Помнишь начало нашей любви, которую мы приветствовали Стихом, распевая, словно Соловей, на разные лады одну-единственную Песню о счастье?
Пришло лето, и много песен послышалось вокруг вслед за нашей, но они не были лучше…
И мы перестали петь, чтобы не затеряться в многоголосии лета.
Теперь ты понимаешь, почему я сегодня не пою?
Я даю тебе возможность отдохнуть от звуков, которых было слишком много.

                12.09.2011
103

    Alack, what poverty my Muse brings forth,
     That, having such a scope to show her pride,
     The argument all bare is of more worth
     Than when it hath my added praise beside.
     O blame me not if I no more can write!
     Look in your glass, and there appears a face
     That overgoes my blunt invention quite,
     Dulling my lines, and doing me disgrace.
     Were it not sinful then, striving to mend,
     To mar the subject that before was well?
     For to no other pass my verses tend
     Than of your graces and your gifts to tell;
     And more, much more than in my verse can sit,
     Your own glass shows you, when you look in it.

О Муза, я тебя не узнаю-
Не так давно ещё блистала ты…
Тебе я Вдохновенье отдаю,
Но ты сама – образчик Красоты…
Ты осуждаешь немоту мою,
Но в зеркалах не тот я вижу лик,
Мне страшно, Муза: не о том пою
Тот образ превосходит скудный стих.
Зачем стекло уродует года?
Хотел тебя вовеки прославлять,
Но краски остывают навсегда,
И время не течет обратно, вспять…
Мой стих не совершенней Красоты,
Вглядись в свои прекрасные черты.

***

Что случилось с Музой моей, которая диктует мне совершенную нелепость?
И зачем ей моё Вдохновение, когда Она сама есть Совершенство и вовсе не нуждается в моей похвале?
О Муза, я больше не могу творить…
Не вини меня за это…
Посмотри в зеркало, и ты увидишь там…
Ты увидишь лицо, которое во сто крат совершенней моего слова о нём, о моя Муза…
Мои же строчки не способны пропеть его Совершенство…
Мне иногда кажется, что не было бы большого греха в том, чтобы зеркала чуть искажали предмет созерцания, а  Художник мог довести образ до совершенства, прославив его навсегда.
Сейчас ты не нуждаешься во мне, Муза моя…
Посмотри на своё отражение…
Оно покажет тебе, насколько ты прекрасна.
                12.09.2011
               
  104


     To me, fair friend, you never can be old,
     For as you were when first your eye I eyed,
     Such seems your beauty still. Three winters cold
     Have from the forests shook three summers' pride,
     Three beauteous springs to yellow autumn turned
     In process of the seasons have I seen,
     Three April perfumes in three hot Junes burned,
     Since first I saw you fresh which yet are green.
     Ah yet doth beauty, like a dial-hand,
     Steal from his figure, and no pace perceived;
     So your sweet hue, which methinks still doth stand,
     Hath motion, and mine eye may be deceived;
     For fear of which, hear this, thou age unbred:
     Ere you were born was beauty's summer dead.

Ты не теряешь откровений лет
И аромат весны вдыхаешь смело.
Зима три раза направляла стрелы, -
Вновь о тебе глаголет мой сонет…
Я вижу осени печальный ход,
Апрель сгорел в июньском  бездыханьи…
Тебя же время в плен свой не берёт,
Не знаешь ты картины увяданья.
Так стрелка незаметно циферблат
Обходит ежедневно позолотой
И приближает вечностью закат,
Часов не замечая за работой.
Закат судьбы дарует нам восход,
Когда глоток от  Жизни подаёт.
    
***

Для меня ты всегда молод, Друг мой…
Я даже думаю, что ты не сможешь состариться, потому что в 
моём воображении твоя красота не погаснет.
Три холодных  зимы не смогли замести её след…
И три весны,  перешедшие в осень – не смогли этого сделать. В любой поре ты оставался прекрасным.
Три апрельских аромата сгорели в жарких июнях, а ты всё по-прежнему юн.               
Наверное, красота – как стрелка часов, которая незаметно обходит циферблат, приближая нас к нашему закату.
Нужно ли горевать по этому поводу?
Зачем, друг мой?..
Наш закат даётся нам вместе с восходом солнца.
                12.09.2011
105

 Let not my love be call'd idolatry,
 Nor my beloved as an idol show,
 Since all alike my songs and praises be
 To one, of one, still such, and ever so.
 Kind is my love to-day, to-morrow kind,
 Still constant in a wondrous excellence;
 Therefore my verse to constancy confined,
 One thing expressing, leaves out difference.
 'Fair, kind and true' is all my argument,
 'Fair, kind, and true' varying to other words;
 And in this change is my invention spent,
 Three themes in one, which wondrous scope affords.
 Fair, kind, and true,' have often lived alone,
 Which three till now never kept seat in one.

Ты – фетиш мой – непревзойдённый друг,
Единственное в жизни божество…
Не вижу солнца без тебя вокруг,
Твоё меня пленяет колдовство.
Ты совершенен завтра, как вчера,
И добр ты ныне, присно и вовек…
К тебе опять летят мои слова –
Необходимый сердцу человек.
Всё о тебе, наверное, сказал,
Восторг мой постоянен и велик…
И каждый раз вхожу в пустынный зал,
И звуки нахожу на новый стих.
Прекрасный, добрый, верный господин –
Так много чувств, хозяин их – один.
 
***

Кто-то назовёт меня идолопоклонником?
Возможно…
Но я – не язычник.
И совсем не идол – Любовь моя, хотя весь мой восторг, каждое слово моё  отдано ей.
В моей Любви столько доброты сегодня, но ведь не меньше было её и вчера…
Любовь моя – совершенна, и …постоянна в своем совершенстве.
Потому и стихи мои – постоянны в своём восторге и преклонении перед ней.
О чем бы ни были мои мысли, они снова и снова возвращаются на бумагу строчкой во славу Любви моей.
Моя Любовь прекрасна…
Моя Любовь бесконечно добра…
Любовь моя – это верность…
Об этих её качествах я говорю и говорю постоянно, жонглируя ими, словно красивыми шариками.
 И приятно сознавать, что эти прекрасные качества, которые существуют отдельно друг от друга, соединились в одном человеке, имя которому – моя Любовь.
               
                12.09.2011

106

     When in the chronicle of wasted time
     I see descriptions of the fairest wights,
     And beauty making beautiful old rhyme
     In praise of ladies dead and lovely knights,
     Then in the blazon of sweet beauty's best,
     Of hand, of foot, of lip, of eye, of brow,
     I see their antique pen would have expressed
     Even such a beauty as you master now.
     So all their praises are but prophecies
     Of this our time, all you prefiguring,
     And, for they looked but with divining eyes
     They had not skill enough your worth to sing:
     For we, which now behold these present days,
     Have eyes to wonder, but lack tongues to praise.

Когда читаю в книгах мудрецов
О Красоте, дарованной богами,
И вижу дам роскошных и юнцов,
Навеки обессмерченных стихами,
Когда их лица – совершенства лик-
Являют мне образчики искусства,
Я повинуюсь взгляду, мысли, чувству,
К которому мой разум не привык.
И, наблюдая дар богов в тебе,
Благоговея перед красотою,
Не только взглядом в этот миг с тобою,
Стихом стремлюсь к пророчице-судьбе.
Свидетельство пред Небом – мой сонет-
Я вижу солнце – слов для солнца нет.


***

Когда я читаю в старинных книгах описания прекраснейших дам и галантных рыцарей, когда я пленяюсь их красотой и совершенством  и прихожу в восторг от стихов, посвященных им, я  понимаю вдруг, что все образцы Прекрасного были всего лишь попыткой выразить ту красоту, которой обладаешь ты сегодня.
И я понимаю также, что слова древних о красоте – только пророчество, ибо у них не хватило мастерства рассказать о твоём совершенстве.
Это напоминает людей, смотрящих на солнце – они настолько ослеплены его лучами и светом, что не находят достойных слов, чтобы хоть как-то приблизиться к этому сиянию и быть достойным певцом его красоты.
                13.09.2011

107

 Not mine own fears, nor the prophetic soul
 Of the wide world dreaming on things to come,
 Can yet the lease of my true love control,
 Supposed as forfeit to a confined doom.
 The mortal moon hath her eclipse endured
 And the sad augurs mock their own presage;
 Incertainties now crown themselves assured
 And peace proclaims olives of endless age.
 Now with the drops of this most balmy time
 My love looks fresh, and death to me subscribes,
 Since, spite of him, I'll live in this poor rhyme,
 While he insults o'er dull and speechless tribes:

 And thou in this shalt find thy monument,
 When tyrants' crests and tombs of brass are spent.

Любовь мою сумеет превозмочь
Лишь рок судьбы, настигнувший внезапно,
Бояться дня, когда  наступит ночь,
Поэтому совсем мне не понятно.
Луна, погаснув, вновь явила лик –
Смешно теперь пророкам от пророчеств,
Слог неопределенности утих –
Сегодня виден новой славы почерк.
Моя любовь не ведает времён,
Она как будто стала совершенней
И побеждает смерть немых племен
Моих стихов безудержная нежность.
Истлеют и тираны, и цари,
Мои стихи – твой памятник Любви.
   
***

Разве мой страх потерять тебя может приблизить меня к концу любви моей?
Или же пророки мира смогут сказать мне об этом?
Только смерть способна положить конец всему, только её роковое пришествие…
Даже луна погибает, погружаясь в затмение, но…потом  возвращается снова, а мрачные авгуры лишь смеются над своим предсказанием, ибо лунный свет
Никуда не исчезает, он только на время даёт отдых глазам.
Теперь, с течением времени, моя любовь, как и лунный свет, выглядит еще прекраснее, и я смею думать, что она, как лунный свет, - бессмертна, ибо в моих стихах навсегда останется образ её.
И я точно знаю, что мои стихи обессмертят мою Любовь.
                13.09.2011

108

What's in the brain that ink may character
 Which hath not figured to thee my true spirit?
 What's new to speak, what new to register,
 That may express my love or thy dear merit?
 Nothing, sweet boy; but yet, like prayers divine,
 I must, each day say o'er the very same,
 Counting no old thing old, thou mine, I thine,
 Even as when first I hallow'd thy fair name.
 So that eternal love in love's fresh case
 Weighs not the dust and injury of age,
 Nor gives to necessary wrinkles place,
 But makes antiquity for aye his page,

 Finding the first conceit of love there bred
 Where time and outward form would show it dead.


Что о тебе еще я не сказал,
О чём я миру всуе не поведал,
Ужели не увидели глаза
Какой-то ослепительной победы?
Сегодня как молитву я твержу
День изо дня – одно и то же имя.
Благоговея  на тебя гляжу,
По-новому взглянув на мир отныне.
Любовь не гаснет в лабиринте лет,
Настигнув вновь, нам кажется иною,
Мы забываем правильный ответ
И под волну ныряем с головою.
Толпа желает умертвить любовь,
Но Вечное всегда воскреснет вновь.

***

Что я еще сегодня могу прибавить к тем восторженным словам, которые мной уже сказаны в твой адрес?
Какие краски найти мне, чтобы выразить ярче все твои достоинства и добродетели?
Мои Слова о тебе – как и слова Молитвы, я повторяю ежедневно, не считая, что они потемнели и утратили блеск  от частого  их употребления.
Каждый раз, влюбляясь снова, мы открываем в себе новые звуки, доселе неведомые, а потому Любовь пребудет вечно и никогда не иссякнет…
И каждый раз, когда мы полюбим, волна страсти захлестнет нас с головой, как будто впервые…
Толпа всегда надеется, что сможет молвой убить любовь.
Нет, мой друг, препятствия только усиливают её и возрождают из пепла.

                13.09.2011               
109

     O never say that I was false of heart,
     Though absence seemed my flame to qualify;
     As easy might I from my self depart
     As from my soul, which in thy breast doth lie:
     That is my home of love. If I have ranged,
     Like him that travels I return again,
     Just to the time, not with the time exchanged,
     So that myself bring water for my stain.
     Never believe, though in my nature reigned
     All frailties that besiege all kinds of blood,
     That it could so preposterously be stained
     To leave for nothing all thy sum of good;
     For nothing this wide universe I call,
     Save thou, my rose; in it thou art my all.

О никогда не обвиняй меня
В том, что любовь моя к тебе остыла…
Разлука поубавила огня,
Но силу страсти больше укрепила.
Пристанище моё – душа твоя,
К ней возвращаюсь после снегопада
И согреваюсь сердцем, чуть дыша,
И тон фальшивый прячу в звуках лада.
Не слушай обывателей, мой друг, –
Забыть тебя – не хватит моей силы,
Которая меня покинет вдруг,
Когда не вспомню очертаний милых.
О роза моя, только ты цветешь,
Забыть себя цветеньем не даешь.

***
    
Никогда, никогда не обвиняй меня в том, что моя любовь остыла…
Никогда не обвиняй меня…
Может быть, огонь моей страсти стал спокойнее…
Может быть…
Но знай, что твоя душа – моё пристанище навсегда, и я возвращаюсь туда снова и снова…
Возвращаюсь, чтобы смыть возле тебя позорные пятна моей измены…
И никогда не слушай обывателей, которые будут уверять тебя в том, что моя любовь угасла. Забыть тебя?
На это не хватит моих сил… Они покинут меня, как только почувствуют это…
Ты – роза моя – навсегда, и своим цветением ты не даёшь мне позабыть тебя.
                13.09.2011
110

     Alas 'tis true, I have gone here and there,
     And made myself a motley to the view,
     Gored mine own thoughts, sold cheap what is most dear,
     Made old offences of affections new.
     Most true it is that I have looked on truth
     Askance and strangely; but, by all above,
     These blenches gave my heart another youth,
     And worse essays proved thee my best of love.
     Now all is done, have what shall have no end:
     Mine appetite I never more will grind
     On newer proof, to try an older friend,
     A god in love, to whom I am confined.
     Then give me welcome, next my heaven the best,
     Even to thy pure and most most loving breast.

Я был шутом, в изменах утопал,
Меняя маски, страны, города,
Задаром все таланты раздавал –
Не стоило большого мне  труда.
Влюблялся так, что не хватало сил
И верил – молодею навсегда,
И верность ещё раз в себе гасил,
Считая, что измена – ерунда.
Но понимал – к тебе стремлюсь всегда,
И возвращался, как побитый пёс…
И отступили стужи-холода,
Когда к тебе опять душой прирос.
Прими меня (в который уже раз) –
Забуду всё, что без тебя припас.

***

Я часто изменял тебе и не стеснялся людей, превращаясь в шута…
Я предавал мою любовь, не понимая, что это – самое дорогое, что есть у меня.
Я считал верность пустой формальностью, наивно полагая, что изменами продлеваю себе  молодость.
Я много передумал и понял, наконец, что ты и есть моя настоящая любовь.
 Моя любовь к тебе бесконечна, и я не буду больше подвергать её испытаниям.
Прими меня в моём раскаянии, чтобы я нашел приют возле тебя.
                14.09.2011   

111


     O for my sake do you with Fortune chide,
     The guilty goddess of my harmful deeds,
     That did not better for my life provide
     Than public means which public manners breeds.
     Thence comes it that my name receives a brand,
     And almost thence my nature is subdued
     To what it works in, like the dyer's hand:
     Pity me then, and wish I were renewed,
     Whilst like a willing patient I will drink
     Potions of eisel 'gainst my strong infection;
     No bitterness that I will bitter think,
     Nor double penance to correct correction.
     Pity me then, dear friend, and I assure ye
     Even that your pity is enough to cure me.

Вини мою злосчастную судьбу,
Которой многолетья я в угоду
Шёл у толпы слепой на поводу,
Талант менял на мнимую свободу.
И потерялось имя в суете –
В меня  ленивый  даже бросит камень…
Дай возродиться призрачной мечте,
Зажги опять во мне рассветов пламень.
Я врачевание твоё приму
И горечь не покажется мне горькой.
Дай наказанье моему уму –
Переживу заслуженное стойко
Любовь моя, меня не покидай
С тобой возможен в жизни грешной рай.


***

Брани судьбу мою – только она виновата во всех моих злодеяниях…
В угоду легковесной толпе я растрачивал талант, искренне веря в то, что обретаю свободу.
Я запятнал этим имя своё, отдав его на потребу публики.
Я прошу тебя – пожалей меня, дай мне возможность вновь возродиться и обрести крылья.
Я готов принять наказание и врачевание твоё, каким бы горьким оно ни было. Я приму эту горечь, дабы смыть скверну.
Твоей жалости уже будет довольно, чтобы  я поборол недуг.
                14.09.2011

112

Your love and pity doth the impression fill
 Which vulgar scandal stamp'd upon my brow;
 For what care I who calls me well or ill,
 So you o'er-green my bad, my good allow?
 You are my all the world, and I must strive
 To know my shames and praises from your tongue:
 None else to me, nor I to none alive,
 That my steel'd sense or changes right or wrong.
 In so profound abysm I throw all care
 Of others' voices, that my adder's sense
 To critic and to flatterer stopped are.
 Mark how with my neglect I do dispense:

 You are so strongly in my purpose bred
 That all the world besides methinks are dead.

Любовь твоя смывает мой позор,
Который, как клеймо, горит сегодня.
Толпы не принимаю я укор, -
Молва её – шипенье злое сводни.      
Твоим словам я верю, как себе,
И от тебя приму любую кару.
Ты – критик мой, пришедший из  Небес,
Всё прочее – видения кошмара.   
Гадюка я, оглохшая на миг,
Когда не голос твой услышу рядом. 
Слова иных, как пустословья стих,
Готовый выжечь жизнь змеиным ядом.
Удары слышу сердца твоего,
Всё прочее  давно уже мертво




***

Я – презренный поэт, и только жалость твоя ко мне и  твоя любовь способны смыть с меня проклятье толпы.
Только ты…
Только твоим словам я верю бесконечно, всё прочее давно потеряло для меня всякое значение и смысл…
Только ты имеешь силу для меня…
Ты – единственный мой критик, от которого я приму горечь любого исцеления…
И лишь твоя похвала будет играть величайшую роль в моей жизни.
Всё прочее – ложь…
Твоему Слову я верю, к другим – глух, как та ядовитая гадюка, которая обладает отменным слухом, но способна стать на мгновение глухой, если ей это нужно.
В моей душе живут удары твоего сердца, по которым я сверяю жизнь мою.
Остальное всё – мертво.
Только ты…
                14.09.2011
113

 Since I left you, mine eye is in my mind;
 And that which governs me to go about
 Doth part his function and is partly blind,
 Seems seeing, but effectually is out;
 For it no form delivers to the heart
 Of bird of flower, or shape, which it doth latch:
 Of his quick objects hath the mind no part,
 Nor his own vision holds what it doth catch:
 For if it see the rudest or gentlest sight,
 The most sweet favour or deformed'st creature,
 The mountain or the sea, the day or night,
 The crow or dove, it shapes them to your feature:

 Incapable of more, replete with you,
 My most true mind thus makes mine eye untrue.

Глаза мои – глаза души моей
С тех самых пор, как мы с тобой расстались…
Не вижу я обыденных вещей –
Не замечает серых дней усталость.
Ни птица, ни цветок, ни яркость форм
Меня своим прекрасным не пленяют…
К чему мне видеть жизни натюрморт,
В котором я тебя не замечаю?
Жизнь без тебя не радует мой взор,
Всё кажется мне грубым и ничтожным…
С тобой веду я мыслью разговор,
Черты твои мою строку тревожат.
В моей душе живёшь ты каждый миг,
Исчезновение – удушья хрип.

***
С тех самых пор, когда мы расстались с тобой,  мои глаза перестали замечать реальность, - словно ослеп я…
Ничто не радует меня, никакие совершенные формы… Ни птицы, ни цветы –
Ничего не удерживает мой глаз…
И наоборот, во всём, что я вижу, я могу разглядеть твои черты, а потому ты живешь во мне постоянно…
Пространство же без тебя напоминает мне неживой сон.
                14.09.2011

114

Or whether doth my mind, being crown'd with you,
 Drink up the monarch's plague, this flattery?
 Or whether shall I say, mine eye saith true,
 And that your love taught it this alchemy,
 To make of monsters and things indigest
 Such cherubins as your sweet self resemble,
 Creating every bad a perfect best,
 As fast as objects to his beams assemble?
 O,'tis the first; 'tis flattery in my seeing,
 And my great mind most kingly drinks it up:
 Mine eye well knows what with his gust is 'greeing,
 And to his palate doth prepare the cup:

 If it be poison'd, 'tis the lesser sin
 That mine eye loves it and doth first begin.

Ужели я монархов зелье пью,
Вкушая лесть – чумное их питьё?
Мои глаза тебе восторг поют
Иль застит взор лукавого враньё?
Готов во всём узреть твои черты,
В бесформенности отыскав твой лик…
Твой магнетизм есть сила Красоты,
Твой образ в сердце навсегда проник.
И я пою тебя моим стихом,
Из строчек создавая твой портрет…
Не знаю, будет это ли грехом –
Тебя прославить на сто зим и лет?
Не грех – восторг мой перед Красотой –
Делюсь я с миром данной мне мечтой.

***

Неужели и в мою душу, коронованную тобой, вселился вирус лести, столь любимый монархами?
Или же я признаю, что глаза мои говорят правду и  любовь к тебе сделала их такими восторженными при взгляде на тебя?
Видимо, лесть виновата в моём искаженном зрении, но…моя душа так щедро испивает её, чтобы доставить глазам удовольствие, ведь мои глаза очень точно знают, что они хотят увидеть. А я не отказываю им в этом.
Большой ли это грех?..
Если мои глаза пьют отравленное зелье, которое ничего общего с тобой не имеют, так ведь в этом случае они первыми попадают в плен обмана, чем и наказаны.
                14.09.2011
115

Those lines that I before have writ do lie,
 Even those that said I could not love you dearer:
 Yet then my judgment knew no reason why
 My most full flame should afterwards burn clearer.
 But reckoning time, whose million'd accidents
 Creep in 'twixt vows and change decrees of kings,
 Tan sacred beauty, blunt the sharp'st intents,
 Divert strong minds to the course of altering things;
 Alas, why, fearing of time's tyranny,
 Might I not then say 'Now I love you best,'
 When I was certain o'er incertainty,
 Crowning the present, doubting of the rest?

 Love is a babe; then might I not say so,
 To give full growth to that which still doth grow?

Я лгал, что не могу любить сильней,
Казалось мне, что больше – невозможно,
Казалось, что в безудержности дней
Погаснет пламя факела безбожно.
Но Время – самый главный господин,
Оно меняет мысли и указы,
И реже смолью прядь горит седин,
И не даётся совершенство глазу.
И я не мог навек пообещать,
Что буду навсегда во власти чувства…
Не трудно мне себя тобой пленять –
Сдаюсь легко, без всякого искусства.
Любовь – как и  растущий организм –
Меняется средь вёсен, лет и зим.



***
Как я был неправ в моём убеждении, что не смогу любить тебя еще сильнее, чем люблю сейчас…
Я искренне верил, что сильнее – невозможно.
И я не верил –  искренне, что пламя моей любви разгорится с большей силой.
Но господин всему – Время. Только оно меняет мысли, указы, лица…
Когда-то я наивно сказал, что не смогу любить тебя вечно.
Я ошибся.
Я ошибся, потому что всё еще нахожусь во власти твоей и готов быть пленником твоим навеки.
Вероятно, я забыл, что любовь – как всякий растущий организм, меняется…
                14.09.2011

116.

Let me not to the marriage of true minds
 Admit impediments. Love is not love
 Which alters when it alteration finds,
 Or bends with the remover to remove:
 O no! it is an ever-fixed mark
 That looks on tempests and is never shaken;
 It is the star to every wandering bark,
 Whose worth's unknown, although his height be taken.
 Love's not Time's fool, though rosy lips and cheeks
 Within his bending sickle's compass come:
 Love alters not with his brief hours and weeks,
 But bears it out even to the edge of doom.

 If this be error and upon me proved,
 I never writ, nor no man ever loved.

Не существует любящим преград –
Любовь преодолеет все препоны
И будет самой главной из наград
Лик верности светиться на иконах.
Звезда любви во тьме сияет лет,
Не закрывают бури откровенья,
И каждый путник среди тысяч бед
Идёт по ней, не зная сожаленья.
Любовь – вне временного бытия,
И даже если отцветает что-то,
Она, в другую форму перейдя,
Звучит до смерти самой чистой нотой.
И если я тебе сейчас солгал,
То, значит, жизни так и  не познал.

***

Любые препятствия преодолимы, когда любишь, а потому не имеет смысла мешать влюблённым – у них хватит силы выиграть битву.
Я не верю в то, что любовь, поддавшись обстоятельствам, гаснет или теряет ориентиры… О нет…
Настоящая Любовь вечна…
Ей не страшны бури, и для всякого парусника звезда её будет ориентиром, который выведет его к свету.
Любовь не отцветает даже тогда, когда предмет её обожания теряет привычную сочность красок.
Настоящая любовь не меняется с течением времени, а пребывает с тобой до самого твоего последнего вздоха.
И если я заблуждаюсь в этом, то, видимо, я так ничего не понял на своём веку и никогда не любил.               
                14.09.2011
   
 117

    Accuse me thus: that I have scanted all
     Wherein I should your great deserts repay,
     Forgot upon your dearest love to call,
     Whereto all bonds do tie me day by day;
     That I have frequent been with unknown minds
     And given to time your own dear-purchased right;
     That I have hoisted sail to all the winds
     Which should transport me farthest from your sight.
     Book both my wilfulness and errors down,
     And on just proof surmise accumulate;
     Bring me within the level of your frown,
     But shoot not at me in your wakened hate;
     Since my appeal says I did strive to prove
     The constancy and virtue of your love.

Твоей любовью я пренебрегал
Чем отплатил тебе за все заслуги…
Как часто от тебя к другим сбегал,
Ссылаясь на душевные недуги.
И, подставляя ветру паруса,
Летел подальше от твоих гнездовий,
И забывал любимые  глаза,
И в адрес твой нелестно слово молвил.
Я признаю и своенравья пыл,
И заблуждений вёсен перезвоны…
Сегодня мой недуг во мне остыл
И принимаю я твои законы.
Суди меня, но не казни, прошу, -
Я чашу наказанья осушу.

***
Прости меня…
Я готов признать твоё обвинение: я изменял тебе часто, попирая тем самым самое святое, что было в моей жизни – мою любовь и её священные узы.
Я уходил, чтобы оспорить твои права на меня, которыми, тебе казалось, ты владеешь…
Прости меня…
Я подставлял паруса встречному ветру, лишь бы он унёс меня подальше от тебя, чтобы я мог забыть твои глаза…
Я признаю все свои прегрешения и принимаю твои обвинения –
Прости меня…
Суди меня, ругай.
Наказывай…
Суди и наказывай, только не предавай казни, ибо я всего лишь проверял любовь на прочность и хотел еще раз убедиться в твоей добродетели.
Прости меня…                14.09.2011

    118.

      Like as to make our appetites more keen
     With eager compounds we our palate urge,
     As to prevent our maladies unseen
     We sicken to shun sickness when we purge:
     Even so, being full of your ne'er-cloying sweetness,
     To bitter sauces did I frame my feeding,
     And, sick of welfare, found a kind of meetness
     To be diseased ere that there was true needing.
     Thus policy in love, t'anticipate
     The ills that were not, grew to faults assured,
     And brought to medicine a healthful state
     Which, rank of goodness, would by ill be cured.
     But thence I learn, and find the lesson true,
     Drugs poison him that so fell sick of you.

Мы, перцем пробуждая аппетит,
Готовимся к принятию обедов,
И болью лечим боль, когда болит,
Желая исцеления изведать.
Так я, переполняясь Красотой,
Себя лишал общения с тобою,
Заболевал, как оспою, мечтой
И исцелялся муками - мечтою.
Ты пробуждал болезнь, которой нет,
И я заболевал почти серьёзно,
Как переевший до смерти конфет
Травил недуг, но было уже поздно.
Мне от тебя лекарства не найти –
Ты – хворь моя и свет в конце пути.

***

Мы часто горчицей пробуждаем аппетит, чтобы потом испытать истинное наслаждения, вкушая яства…
Мы очень часто вынуждены боль лечить другой болью, чтобы испытать облегчение.
Я, боясь пресытиться тобой, лишал себя удовольствия видеть тебя, и это обжигало  посильнее любой боли.
Ты становишься моей болезнью, заставляя прибегать к лечению совершенно здорового организма, хотя я прекрасно понимаю, что лекарство только отравит меня еще больше.
                15.09.2011
119


    What potions have I drunk of Siren tears,
     Distilled from limbecks foul as hell within,
     Applying fears to hopes, and hopes to fears,
     Still losing when I saw myself to win!
     What wretched errors hath my heart committed,
     Whilst it hath thought itself so bless d never!
     How have mine eyes out of their spheres been fitted
     In the distraction of this madding fever!
     O benefit of ill! now I find true
     That better is by evil still made better,
     And ruined love when it is built anew
     Grows fairer than at first, more strong, far greater.
     So I return rebuked to my content,
     And gain by ill thrice more than I have spent.

Какое зелье из слезы Сирен
Я выпивал, чтобы изведать ада?
То страх меня бросал в холодный плен,
То я надежды пил хмельного яда…
Счастливым я, глупец, себя считал
И совершал ошибку за ошибкой,
И голову не раз уже терял,
Когда слепым шел за её улыбкой.
Теперь я знаю: зло творит добро,
Желая уничтожить, возвышает…
Ну, а Любовь в ответ на это зло
Еще сильнее, друг мой, расцветает.
Потерями я больше стал богат –
Рассвет – хорош, но и красив закат.
 
***
Если бы вы знали, какие горькие настойки из слёз Сирен я пил, уходя с головой то в страх, то возрождаясь надеждой снова. Когда мне казалось, что я на коне, я  больно падал.
Будучи на вершине счастья, я совершал множество ошибок, и глаза мои переставали видеть в этой лихорадке.
Пройдя всё это, я понимаю теперь, что зло может и излечить, само того не ожидая, а потери, вызывающие слёзы поначалу, могут обогатить, и обогатить – щедро.
Тому, что я имею теперь, моим обретениям, я во многом обязан  потерям, которые  когда-то омрачили жизнь мою.
                15.09.2011
120


     That you were once unkind befriends me now,
     And for that sorrow which I then did feel
     Needs must I under my transgression bow,
     Unless my nerves were brass or hammer d steel.
     For if you were by my unkindness shaken
     As I by yours, y'have passed a hell of time,
     And I, a tyrant, have no leisure taken
     To weigh how once I suffered in your crime.
     O that our night of woe might have rememb'red
     My deepest sense, how hard true sorrow hits,
     And soon to you, as you to me then, tend'red
     The humble salve, which wounded bosoms fits!
     But that your trespass now becomes a fee;
     Mine ransoms yours, and yours must ransom me.

Меня ты закалил обидой, Друг,
Когда измену я твою постиг…
Я, как и ты, страдаю от разлук
И кубок мной печалей не испит.
Из-за меня и ты бы так страдал,
Переживая чёрные года…
Господь меня, тирана, наказал,
Я позабыл науку навсегда.
О если б ночь хранила в бездне тьмы
Всю память о моей к тебе любви
И предложила нам бальзам испить-
Покой дала встревоженной груди…
Друг друга мы оплачиваем грех –
Тот, самый страшный из земных утех.

***
То, что ты однажды обошёлся со мной дурно, пошло мне на пользу, ибо я вместе с тобой искупил твой грех, потому что и сам был грешен.
Оба мы доставили друг другу множество неприятных минут.
Если бы ночь могла хранить память о том, какую боль приносит настоящая печаль, какой удар она наносит…
Я бы предложил испить целительный бальзам, способный заживить наши душевные раны.
Кажется, мы оба искупили наши прегрешения…
                15.09.2011
121

    'Tis better to be vile than vile esteemed,
     When not to be receives reproach of being,
     And the just pleasure lost, which is so deemed
     Not by our feeling but by others' seeing.
     For why should others' false adulterate eyes
     Give salutation to my sportive blood?
     Or on my frailties why are frailer spies,
     Which in their wills count bad what I think good?
     No, I am that I am, and they that level
     At my abuses reckon up their own;
     I may be straight though they themselves be bevel;
     By their rank thoughts my deeds must not be shown,
     Unless this general evil they maintain:
     All men are bad and in their badness reign.

Я не хочу слыть в мире подлецом,
Страшнее это, чем негодным быть…
Мир, притворяясь праведным слепцом,
Тебя желает словом злым убить.
И должен верить я таким глазам,
Которые не видят, а бранят?
Нас грешники прочные казнят,
Толпа же верит тем, кто меньше свят.
Не то я есть, о чём гудит молва,
А осудивший метит свой грешок
И рикошетят от меня слова,
Которые ложь пьёт на посошок.
Живущиё в душах Люцифера мрак
Свет не погасит дней моих никак.

                17.09.2011
122

     Thy gift, thy tables, are within my brain
     Full charactered with lasting memory,
     Which shall above that idle rank remain
     Beyond all date, even to eternity;
     Or, at the least, so long as brain and heart
     Have faculty by nature to subsist,
     Till each to razed oblivion yield his part
     Of thee, thy record never can be missed.
     That poor retention could not so much hold,
     Nor need I tallies thy dear love to score;
     Therefore to give them from me was I bold,
     To trust those tables that receive thee more:
     To keep an adjunct to remember thee
     Were to import forgetfulness in me.


Я твой подарок в памяти храню –
Надёжней места не сыскать, поверь…
Пусть вечность знает, как тебя люблю,
В моей душе нет места для потерь.
Пока душа живая, ты в ней жив,
И только смерть нас может разлучить,
В моих словах нет даже капли лжи –
Любовь сумеет время победить.
Какой архив мне память сохранит
И где надёжней спрятать я смогу,
Тот свет, который от тебя горит,
Тот образ, что годами берегу?
Я в Книгу Книг впишу твои черты,
Навеки чтобы сохранился ты.

                16.09.2011

123.

     No! Time, thou shalt not boast that I do change:
     Thy pyramids built up with newer might
     To me are nothing novel, nothing strange;
     They are but dressings of a former sight.
     Our dates are brief, and therefore we admire
     What thou dost foist upon us that is old,
     And rather make them born to our desire
     Than think that we before have heard them told.
     Thy registers and thee I both defy,
     Not wondering at the present, nor the past,
     For thy rec rds, and what we see, doth lie,
     Made more or less by thy continual haste.
     This I do vow and this shall ever be:
     I will be true, despite thy scythe and thee.


Нет, время, не боюсь твоих улик!
Беда ли в том, что облик я сменил?
Всегда я знал, что переменчив лик –
Меня никто тобой не удивил.
Известно, жизни –  очень краток путь
И любим мы прошедшие года,
В которых сердце говорило: «Будь!»…
Но…новое рождается всегда…
И я с тобой поспорю, время лет,
Не радуешь ни прошлым, ни сейчас…
Обманывает иногда рассвет,
Когда поспешно накрывает нас.
Но веры ты моей не разобьёшь,
Я различу в твоих сказаньях ложь.
                17.09.2011

     124


     If my dear love were but the child of state,
     It might for Fortune's bastard be unfathered,
     As subject to Time's love, or to Time's hate,
     Weeds among weeds, or flowers with flowers gathered.
     No, it was builded far from accident;
     It suffers not in smiling pomp, nor falls
     Under the blow of thrall d discontent,
     Whereto th'inviting time our fashion calls;
     It fears not Policy, that heretic,
     Which works on leases of short-numb'red hours,
     But all alone stands hugely politic,
     That it nor grows with heat, nor drowns with show'rs.
     To this I witness call the fools of time,
     Which die for goodness, who have lived for crime.

О если вдруг любви моей дитя
Своим рожденьем не почтит закон, -
Его средь роз узреть не захотят
И в сорняках его пребудет дом.
Дитя любви – не случая итог,
Отца не зная – чем он виноват,
Любовь моей любви осудит кто?
Не страшен ей толпы жестокой взгляд
И не страшны невзгоды бытия –
Сегодняшних часов так краток миг…
Она – архангел мой и судия,
Зачем мне слышать нот фальшивых крик?
Рассудит время – зло или добро
Кропило вдохновением перо.

                17.09.2011

125


     Were't aught to me I bore the canopy,
     With my extern the outward honouring,
     Or laid great bases for eternity,
     Which proves more short than waste or ruining?
     Have I not seen dwellers on form and favour
     Lose all, and more, by paying too much rent,
     For compound sweet forgoing simple savour,
     Pitiful thrivers, in their gazing spent?
     No, let me be obsequious in thy heart,
     And take thou my oblation, poor but free,
     Which is not mixed with seconds, knows no art,
     But mutual render, only me for thee.
     Hence, thou suborned informer! a true soul
     When most impeached stands least in thy control.

Я показному дань не отдавал,
Но вечности в теченье дней служил…
Пусть не всегда был счастлив и страдал,
Но именем и честью дорожил.
И видел, как живётся на показ,
Теряя всё, что можно потерять…
Мне мишура не застит больше глаз –
Не вижу смысла суть на фальшь менять.
Позволь же мне твоей душе служить,
Прими мой бедный, но свободный дар…
Могу ли я с надеждою молить,
Что ты поддержишь чувств моих пожар?
Не знает злата звон душа моя –
Ей тяжело, страдаю с ней и я.

                17.09.2011
126

  O thou, my lovely boy, who in thy power
 Dost hold Time's fickle glass, his sickle, hour;
 Who hast by waning grown, and therein show'st
 Thy lovers withering as thy sweet self grow'st;
 If Nature, sovereign mistress over wrack,
 As thou goest onwards, still will pluck thee back,
 She keeps thee to this purpose, that her skill
 May time disgrace and wretched minutes kill.
 Yet fear her, O thou minion of her pleasure!
 She may detain, but not still keep, her treasure:

 Her audit, though delay'd, answer'd must be,
 And her quietus is to render thee.

О ты, что времени стал властелином,
Владеющий зеркальным отраженьем,
Расцвет встречаешь праздным господином,
Но любящим тебя дано старенье.
Природы глас над разрушеньем слышен,
Он возвращает нас к минувшим вёснам,
Да и тебя мне посылает свыше,
Чтоб – времени назло – навстречу звёздам.
Ты не надейся на её лояльность –
Ничто в его владениях не вечно,
Оно не забывает про реальность…
Тебя настигнет время, человече.
Песок в его часах дороже злата,
С тебя возьмёт природа ту же плату.
                17.09.2011
127


     In the old age black was not counted fair,
     Or if it were it bore not beauty's name;
     But now is black beauty's successive heir,
     And beauty slandered with a bastard shame:
     For since each hand hath put on Nature's power,
     Fairing the foul with art's false borrowed face,
     Sweet beauty hath no name, no holy bower,
     But is profaned, if not lives in disgrace.
     Therefore my mistress' brows are raven black,
     Her eyes so suited, and they mourners seem
     At such who not born fair no beauty lack,
     Sland'ring creation with a false esteem:
     Yet so they mourn, becoming of their woe,
     That every tongue says beauty should look so.


Когда-то не был чёрный цвет красив,
Его не находили совершенством…
Сегодня у любого ты спроси –
Признает каждый тёмное главенство.
А светлый лик презренно очернён
(искусственное нынче снова в моде!)
Бог красоты безумством осрамлён –
Противна фальшь его живой природе.
Глаза возлюбленной – черней крыла,
И брови ей к лицу – чернее смоли…
Скорбеть бы красота по тем  могла,
Кто лик её искусственным неволит.
Так чёрный цвет идет её глазам,
Что верю – образ красоты – лишь там.

                17.09.2011
128


     How oft, when thou, my music, music play'st,
     Upon that blessed wood whose motion sounds
     With thy sweet fingers, when thou gently sway'st
     The wiry concord that mine ear confounds,
     Do I envy those jacks that nimble leap
     To kiss the tender inward of thy hand,
     Whilst my poor lips, which should that harvest reap,
     At the wood's boldness by thee blushing stand!
     To be so tickled, they would change their state
     And situation with those dancing chips,
     O'er whom thy fingers walk with gentle gait,
     Making dead wood more blest than living lips.
     Since saucy jacks so happy are in this,
     Give them thy fingers, me thy lips to kiss.

Благословляю каждый твой аккорд,
Любовью взятый с клавишей седых…
Хотел бы быть одной из  бездны нот,
Чтоб рук касаться тайно неземных.
Завидую роялю – видит Бог –
Ему ты отдаёшь души настрой.
Мне  губы шепчут страстно: «Я бы мог
Мелодию любви сыграть с тобой.
И зазвучали оба мы, поверь,
Не так, как  это дерево поёт…»
Но что-то закрывает плотно дверь
И прозвучать нам вместе не даёт…
Отдай роялю пальцев волшебство,
Я губ твоих познаю колдовство.
                17.09.2011


   129

     Th'expense of spirit in a waste of shame
     Is lust in action, and till action, lust
     Is perjured, murd'rous, bloody, full of blame,
     Savage, extreme, rude, cruel, not to trust,
     Enjoyed no sooner but despis d straight,
     Past reason hunted, and no sooner had
     Past reason hated as a swallowed bait
     On purpose laid to make the taker mad:
     Mad in pursuit, and in possession so,
     Had, having, and in quest to have, extreme,
     A bliss in proof, and proved, a very woe,
     Before, a joy proposed, behind, a dream.
     All this the world well knows, yet none knows well
     To shun the heaven that leads men to this hell.

Забудешь стыд, коль похоть поманила,
Раскинув сеть, чтобы испить греха.
Считай, что ты одной ногой в могиле,
Раз о беде презренной не слыхал.
И, вожделенью предаваясь тайно,
Охотишься за ним порой ночной…
А утром всё покажется случайным,
Как будто вовсе было не с тобой.
Ты утопаешь в пене наслаждений,
Блаженство это – откровенья миг,
Он пролетел – всё тонет в сожаленьи,
Которое ты только что постиг.
Порок известен, но из века в век
Идет его дорогой человек.
                17.09.2011

130


     My mistress' eyes are nothing like the sun;
     Coral is far more red than her lips' red;
     If snow be white, why then her breasts are dun;
     If hairs be wires, black wires grow on her head.
     I have seen roses damasked, red and white,
     But no such roses see I in her cheeks,
     And in some perfumes is there more delight
     Than in the breath that from my mistress reeks.
     I love to hear her speak, yet well I know
     That music hath a far more pleasing sound;
     I grant I never saw a goddess go -
     My mistress when she walks treads on the ground.
     And yet, by heaven, I think my love as rare
     As any she belied with false compare.


   

Цвет губ её с кораллом не сравнить,
Глаза любимой – не звезды огни,
И грудь темна – возможно ли любить?
И волосы – черней, чем ночи зим.
Дамасских роз не узнаю в лице –
Возлюбленной моей черты грубы,
И аромат не тот в её ларце,
Который мы храним в ларцах судьбы.
И речь её – не трели соловья,
Милее мне мелодии лады…
Как ходит божество – не знаю я,
Моей любимой тяжелы следы.
Моя любовь её боготворит
И красотой в моей душе горит.
                17.09.2011
131


     Thou art as tyrannous, so as thou art,
     As those whose beauties proudly make them cruel;
     For well thou know'st to my dear doting heart
     Thou art the fairest and most precious jewel. Сборов.
     Yet, in good faith, some say that thee behold
     Thy face hath not the power to make love groan:
     To say they err, I dare not be so bold,
     Although I swear it to myself alone.
     And, to be sure that is not false I swear,
     A thousand groans but thinking on thy face
     One on another's neck do witness bear
     Thy black is fairest in my judgment's place.
     In nothing art thou black save in thy deeds,
     And thence this slander as I think proceeds.

Ты – дьяволица, но тебя любя,
Я забываю, как ты своенравна
Красавицей тебя назвать нельзя,
Но я люблю, и ты одна желанна.
Пусть говорят, что тёмный облик твой
Не вызывает трепетанья сердца…
Я это знаю, как никто другой,
Но только с ним могу в ночи согреться.
Не ложь, всё то, о чем я говорю,
И, вспоминая тенью скрытый образ,
Еще сильнее тёмное люблю,
И чернота твоя любви на пользу.
Не ты – твои дела черным-черны,
Твой смуглый лик – лишь тень со стороны.

                18.09.2011
132

     Thine eyes I love, and they, as pitying me,
     Knowing thy heart torments me with disdain,
     Have put on black, and loving mourners be,
     Looking with pretty ruth upon my pain.
     And truly not the morning sun of heaven
     Better becomes the grey cheeks of the east,
     Nor that full star that ushers in the even
     Doth half that glory to the sober west,
     As those two mourning eyes become thy face.
     O let it then as well beseem thy heart
     To mourn for me, since mourning doth thee grace,
     And suit thy pity like in every part.
     Then will I swear beauty herself is black,
     And all they foul that thy complexion lack.

Люблю глаза твои, но жалко им
Влюблённого в тебя, - оделись в траур,
Глядят очарованием своим
И властью упиваются по праву.
И солнце так не красит небосклон,
Когда с утра выходит на прогулку,
А поздняя звезда приносит сон,
Даруя блеск ночному переулку.   
Но…В трауре горящие глаза –
Прекраснее не сыщешь в целом свете!
Одень же траур и на образа –
Пусть твою жалость донесёт мне ветер…
Я в чёрном вижу Красоты овал,
И беден тот, кто это не узнал.

                18.09.2011
133

    Beshrew that heart that makes my heart to groan
     For that deep wound it gives my friend and me!
     It's not enough to torture me alone,
     But slave to slavery my sweet'st friend must be?
     Me from myself thy cruel eye hath taken,
     And my next self thou harder hast engrossed:
     Of him, myself, and thee, I am forsaken,
     A torment thrice threefold thus to be crossed.
     Prison my heart in thy steel bosom's ward,
     But then my friend's heart let my poor heart bail;
     Whoe'er keeps me, let my heart be his guard,
     Thou canst not then use rigor in my jail.
     And yet thou wilt; for I, being pent in thee,
     Perforce am thine, and all that is in me.

Я прокляну то сердце, если боль
Мне или другу принесёт оно.
Мучений хочет? Я готов, изволь!
Но близких зло касаться не должно.
Оставь меня душе моей больной.
Ты посягаешь на неё зачем?
Всё отнято истерзанной судьбой…
Неужто больше не осталось тем?
Пытай меня, негодное, распни.
Кто дорог мне, - ты пощади того,
И пусть не знают страха друга дни –
Я отмолю страданья за него.
Решило если ты меня распять,
Придется и ему со мной страдать.
                19.09.2011

  134


     So, now I have confess'd that he is thine,
     And I myself am mortgaged to thy will,
     Myself I'll forfeit, so that other mine
     Thou wilt restore, to be my comfort still:
     But thou wilt not, nor he will not be free,
     For thou art covetous and he is kind;
     He learned but surety-like to write for me
     Under that bond that him as fast doth bind.
     The statute of thy beauty thou wilt take,
     Thou usurer, that put'st forth all to use,
     And sue a friend came debtor for my sake;
     So him I lose through my unkind abuse.
     Him have I lost; thou hast both him and me:
     He pays the whole, and yet am I not free.

Он у тебя навеки в кабале
И я теперь – заложник поневоле.
Сегодня  (на войне – как на войне)
Я отдаю себя жестокой воле
И признаю могущество твоё,
Ты – алчная, но он – тебя добрее…
Кружит над нами жизни вороньё
И делает заложником идеи.
Ты – ростовщик, и прибыли строку
Пополнишь откровенностью жестокой…
Себя теряя, у тебя – в долгу
Мы оказались – в омуте глубоком.
Ты им владеешь и владеешь мной –
Просвета нет за этой кабалой.
                20.09.2011

135

     Whoever hath her wish, thou hast thy Will,
     And Will to boot, and Will in overplus;
     More than enough am I that vex thee still,
     To thy sweet will making addition thus.
     Wilt thou, whose will is large and spacious,
     Not once vouchsafe to hide my will in thine?
     Shall will in others seem right gracious,
     And in my will no fair acceptance shine?
     The sea, all water, yet receives rain still,
     And in abundance addeth to his store;
     So thou being rich in Will, add to thy Will
     One will of mine, to make thy large Will more.
     Let no unkind, no fair beseechers kill;
     Think all but one, and me in that one Will.

Имеешь ты – другим что не дано,
И что дано другим – имеешь ты
Завидует ли кто – мне всё равно,
Мои желания тобой полны
Не хочешь спрятать у себя мой грех,
Переполняясь собственным грехом?
Другим ты отдаёшь игру утех,
Меня не удостоишь и стихом.
Пусть будет много роз в твоём саду,
Добавь к его красе ещё бутон…
Под тень твою охотно я приду
Изведать чтобы искушенья сон.
Толпе бездушной не услышать нас –
В саду мы спрячем откровенья глас.

                20.09.2011

136

     If thy soul check thee that I come so near,
     Swear to thy blind soul that I was thy Will,
     And will thy soul knows is admitted there;
     Thus far for love, my love-suit, sweet, fulfil.
     Will will fulfil the treasure of thy love,
     Ay, fill it full with wills, and my will one.
     In things of great receipt with ease we prove
     Among a number one is reckoned none:
     Then in the number let me pass untold,
     Though in thy store's account I one must be;
     For nothing hold me, so it please thee hold
     That nothing me, a something sweet to thee.
     Make but my name thy love, and love that still,
     And then thou lovest me for my name is Will.

К тебе я ближе, чем когда-нибудь…
Любви моей так неприятен привкус?
Сомнения скорее позабудь,
Я есть любовь –  твоих желаний искус.
Цветок иной добавлю в твой букет,
И сочетаюсь с ароматом нежным,
Открылся чтобы миру новый цвет
Среди оттенков и цветов надежды.
И пусть я затеряюсь средь цветов,
Единственным став в бездне ароматов,
Пускай мне хватит для восторга слов –
С твоим вниманьем стану я богатым. 
Хочу любимым ароматом быть –
Меня не сможет сердце позабыть.

                20.09.2011
137


     Thou blind fool, Love, what dost thou to mine eyes,
     That they behold, and see not what they see?
     They know what beauty is, see where it lies,
     Yet what the best is take the worst to be.
     If eyes, corrupt by over-partial looks,
     Be anchored in the bay where all men ride,
     Why of eyes' falsehood hast thou forg d hooks,
     Whereto the judgment of my heart is tied?
     Why should my heart think that a several plot,
     Which my heart knows the wide world's common place?
     Or mine eyes seeing this, say this is not,
     To put fair truth upon so foul a face?
     In things right true my heart and eyes have erred,
     And to this false plague are they now transferred.

Не верю я сейчас моим глазам,
Которые всё видят искажённо, –
Как будто бы сам дьявол приказал
Им в  зеркала смотреться наряжено.
Бросаю якорь я в твоих морях,
Где и другие корабли дрейфуют…
К тебе стремлюсь на полных парусах,
Но снова быть не понятым рискую.
Тебя я ограждаю от обид
И образ твой стараюсь сделать ярче,
А кто-то откровенно говорит
И не стремится слово сделать мягче.
Не отличил я раньше красоту,
Сегодня фальшью за тобой иду.
                20.09.2011

 138

     When my love swears that she is made of truth,
     I do believe her, though I know she lies,
     That she might think me some untutored youth,
     Unlearn d in the world's false subtleties.
     Thus vainly thinking that she thinks me young,
     Although she knows my days are past the best,
     Simply I credit her false-speaking tongue:
     On both sides thus is simple truth suppressed.
     But wherefore says she not she is unjust?
     And wherefore say not I that I am old?
     O, love's best habit is in seeming trust,
     And age in love loves not t'have years told.
     Therefore I lie with her, and she with me,
     And in our faults by lies we flattered be.

Я верю клятвам, зная, суть их – ложь,
Любовь же, полагая, что я глуп,
Опять за злато выдавая грош,
Своей неправдой мой ласкает слух.
Я верю ей, что безмятежно юн,
Хоть дни былые уж покрыла тьма,
Но я легко внимаю звуку струн
И думаю, что ложь – не есть тюрьма.
Ведь я не говорю ей, что я стар,
Да и она бежит своих измен…
И пусть нам в помощь это лживый дар –
Я не хочу признания времён.
Мы оба лжем и счастливы вполне…
Чего желать нам с ней на стороне?
                20.09.2011

139


     O call not me to justify the wrong
     That thy unkindness lays upon my heart;
     Wound me not with thine eye but with thy tongue;
     Use power with power, and slay me not by art.
     Tell me thou lov'st elsewhere; but in my sight,
     Dear heart, forbear to glance thine eye aside;
     What need'st thou wound with cunning when thy might
     Is more than my o'erpressed defense can bide?
     Let me excuse thee: `Ah, my love well knows
     Her pretty looks have been mine enemies,
     And therefore from my face she turns my foes,
     That they elsewhere might dart their injuries.'
     Yet do not so, but since I am near slain,
     Kill me outright with looks, and rid my pain.

Не издевайся надо мной, прошу,
Злу оправданьем быть не призывай…
Скажи всю правду – это я прощу,
Уловками меня не убивай.
И об изменах не молчи, прошу,
Ты хочешь обмануть меня зачем?
Я очень ли сегодня согрешу,
Когда признаю, что мой голос – нем.
Мой лютый враг – твой взгляд из-под ресниц,
Ты это знаешь и… отводишь взгляд…
Как бедный раб я упадаю ниц,
И потому не мне глаза горят.
Я гибну, гибну и почти убит,
Добей меня, пусть сердце замолчит!

                20.09.2011
140


     Be wise as thou art cruel, do not press
     My tongue-tied patience with too much disdain,
     Lest sorrow lend me words, and words express
     The manner of my pity-wanting pain.
     If I might teach thee wit, better it were,
     Though not to love, yet, love, to tell me so -
     As testy sick men, when their deaths be near,
     No news but health from their physicians know.
     For if I should despair, I should grow mad,
     And in my madness might speak ill of thee;
     Now this ill-wresting world is grown so bad,
     Mad slanderers by mad ears believ d be,
     That I may not be so, nor thou belied,
     Bear thine eyes straight, though thy proud heart go wide.

Как ты жестока, так же мудрой будь,
Я терпелив, - не становись презренна,
Иначе не смолчу – не обессудь,
И расскажу о боли несравненной.
О, если бы могла ты мне соврать,
Сказав, что любишь, хоть не правда это…
Я бы поверил в эту благодать,
Как тот больной, не верящий в рассветы.
Отчаюсь если, то сойду с ума,
А коли так, то выскажусь нелестно…
И мне поверит мудрая страна,-
Ей клевета не кажется бесчестной.
Люби меня, жги, мучай, но…люби,
Иначе очерню позором дни.
                20.09.2011
141

In faith, I do not love thee with mine eyes,
 For they in thee a thousand errors note;
 But 'tis my heart that loves what they despise,
 Who in despite of view is pleased to dote;
 Nor are mine ears with thy tongue's tune delighted,
 Nor tender feeling, to base touches prone,
 Nor taste, nor smell, desire to be invited
 To any sensual feast with thee alone:
 But my five wits nor my five senses can
 Dissuade one foolish heart from serving thee,
 Who leaves unsway'd the likeness of a man,
 Thy proud hearts slave and vassal wretch to be:
 Only my plague thus far I count my gain,
 That she that makes me sin awards me pain.
 
 Несовершенства  вижу  каждый  штрих,
 Который  Он  оставил  на  бумаге…
 Пускай  и  Голос  был  не редко  тих,
 И  не  всегда  платилась   дань  отваге…
 Наверное,  пороки  расписать
 Не  сложно  было, - только постарайся…
 Но видит  Бог, как  трудно  проклинать
 Того,  кто  Темой на  холстах  остался…
 Но  видит  Бог:  когда  душа – к душе
 Через  столетья  протянула  руки –
 То  стоит  ли  ругать  на  вираже,
 Грехи  Его  взлелеяв  до  разлуки?
 Поманит  Память – снова, как дитя -
 Пойдёшь  за  ней, и  всё  простишь, шутя… 
                29.05.2011

142


     Love is my sin, and thy dear virtue hate,
     Hate of my sin, grounded on sinful loving.
     O but with mine compare thou thine own state,
     And thou shalt find it merits not reproving,
     Or if it do, not from those lips of thine,
     That have profaned their scarlet ornaments,
     And seal'd false bonds of love as oft as mine,
     Robbed others' beds' rev nues of their rents.
     Be it lawful I love thee, as thou lov'st those
     Whom thine eyes woo as mine importune thee:
     Root pity in thy heart, that when it grows
     Thy pity may deserve to pitied be.
     If thou dost seek to have what thou dost hide,
     By self-example mayst thou be denied.


Любовь – мой грех, ты – добродетель дней,
Мой грех тебе противен – вижу это,
Но ты меня карать за то не смей,
Наказан больше я потерей света.
И не из уст твоих приму упрёк,
Которые меняют чаще ложе,
Чем я себе представить даже мог
В моём воображении ничтожном.
Ты любишь их, а я – тобою пьян,
Мои глаза тебя желают страстно…
Тебе не виден тех, других изъян,
Мой взгляд тебя балует не напрасно.
Меня холодным сердцем пожалей,
Не делай мне сейчас еще больней.
                21.09.2011
    
143


     Lo, as a careful housewife runs to catch
     One of her feathered creatures broke away,
     Sets down her babe and makes all swift dispatch
     In p rsuit of the thing she would have stay,
     Whilst her neglected child holds her in chase,
     Cries to catch her whose busy care is bent
     To follow that which flies before her face,
     Not prizing her poor infant's discontent:
     So runn'st thou after that which flies from thee,
     Whilst I, thy babe, chase thee afar behind;
     But if thou catch thy hope, turn back to me,
     And play the mother's part, kiss me, be kind:
     So will I pray that thou mayst have thy Will,
     If thou turn back, and my loud crying still.

Птенца желая на бегу поймать,
Который хочет скрыться от неё,
На миг младенца оставляет мать,
Чтобы догнать сокровище своё.
Ребёнок, мать желающий догнать,
Не понимает, почему она
Сейчас не может плач его унять,
Преследуя птенца, как сатана.
И ты бежишь за тем, что от тебя,
А я в погоне за тобой отстал…
Ты оглянись назад на склоне дня –
Не тот ли я, кого твой взор искал?
Возьми меня, смахни мою печаль,
Мне нас обоих бесконечно жаль.
                21.09.2011
144

     Two loves I have, of comfort and despair,
     Which like two spirits do suggest me still:
     The better angel is a man right fair;
     The worser spirit a woman coloured ill.
     To win me soon to hell, my female evil
     Tempteth my better angel from my side,
     And would corrupt my saint to be a devil,
     Wooing his purity with her foul pride.
     And whether that my angel be turned fiend
     Suspect I may, but not directly tell,
     But being both from me, both to each friend,
     I guess one angel in another's hell.
     Yet this shall I ne'er know, but live in doubt,
     Till my bad angel fire my good one out.

Я две любви имею – боль и радость,
Две страсти в сердце у меня живут –
Мой ангел белокурый гасит ярость,
А дьяволица – словно, черный спрут.
Зло женщины меня лишает друга,
Грехом земным его уводит в ночь…
И тонет он в предчувствии недуга,
А я не знаю, чем ему помочь.
Они дружны – мой ангел с тёмной силой,
Один другой уже закабалён.
Погибнет ли добро под тёмной ивой –
Не знаю я… Он в даму ту влюблён.
Когда прогонит зло любовь из ада,
Узнаю сердцем я тепло отрады.
                21.09.2011

145

     Those lips that Love's own hand did make
     Breathed forth the sound that said `I hate'
     To me that languish'd for her sake;
     But when she saw my woeful state,
     Straight in her heart did mercy come,
     Chiding that tongue that ever sweet
     Was used in giving gentle doom,
     And taught it thus anew to greet:
     `I hate' she altered with an end,
     That follow'd it as gentle day
     Doth follow night, who like a fiend
     From heaven to hell is flown away;
     `I hate' from hate away she threw,
     And saved my life, saying `not you'.

«Я ненавижу!» - изрекла
Мне та, которую люблю…
И боль по ранам потекла,
Но эту боль опять стерплю.
Её прощал я много раз…
Вновь приговор мой не суров,
Раз поняла по боли глаз,
Что умереть от слов готов.
Сумела в шутку превратить
Жестокость слов она тотчас –
И снова захотелось жить,
И  светоч жизни не погас.
«Я ненавижу не тебя!» -
Сказала мне она, любя.
                21.09.2011

146


     Poor soul, the centre of my sinful earth,
     [ ]* these rebel pow'rs that thee array,
     Why dost thou pine within and suffer dearth
     Painting thy outward walls so costly gay?
     Why so large cost, having so short a lease,
     Dost thou upon thy fading mansion spend?
     Shall worms, inheritors of this excess,
     Eat up thy charge? Is this thy body's end?
     Then, soul, live thou upon thy servant's loss,
     And let that pine to aggravate thy store;
     Buy terms divine in selling hours of dross;
     Within be fed, without be rich no more:
     So shalt thou feed on Death, that feeds on men,
     And Death once dead, there's no more dying then.

Душа моя, ты – центр грехов земли,
Которые тебя одолевают.
Зачем фасады красишь ты свои?
Они лишь глубину твою скрывают.
Ты обновляешь ветхое лицо
И золотом гримёру платишь щедро…
Грим отлетит с него в конце концов –
Рассыплется изношенное тело.
Пусть человек тебя озолотит,
Пусть будешь внешне ты не так прекрасна,
Пусть глубина сиянием горит
И труд его погибнет не напрасно.
Миг короток, но вечна красота,
Тебя пусть не коснётся пустота.
                22.09.2011

147

     My love is as a fever, longing still
     For that which longer nurseth the disease,
     Feeding on that which doth preserve the ill,
     Th'uncertain sickly appetite to please.
     My reason, the physician to my love,
     Angry that his prescriptions are not kept,
     Hath left me, and I desperate now approve
     Desire is death, which physic did except.
     Past cure I am, now reason is past care,
     And frantic mad with evermore unrest,
     My thoughts and my discourse as madmen's are,
     At random from the truth vainly expressed:
     For I have sworn thee fair, and thought thee bright,
     Who art as black as hell, as dark as night.

Любовь моя, ты требуешь любви –
Эмоций, страсти, разума, души…
Тобою, словно спрутом,  я обвит,
Болезнь моя не лечится в тиши.
Я знал, что попадаю в западню,
Рассудок мой меня предупреждал…
И новому не радуюсь я дню,
И понимаю, страстью я пропал.
Смогу ли излечиться – знает Бог…
В смятеньи пребываю и ропщу –
Так ничего познать я и не смог –
Люблю сильнее и сильней грущу.
Я полагал, любовь – как день – светла,
Но тёмный облик дал ей сатана.
                22.09.2011
148

    O me! what eyes hath love put in my head,
     Which have no correspondence with true sight?
     Or, if they have, where is my judgment fled,
     That censures falsely what they see aright?
     If that be fair whereon my false eyes dote,
     What means the world to say it is not so?
     If it be not, then love doth well denote
     Love's eye is not so true as all men's: no,
     How can it? O how can love's eye be true,
     That is so vexed with watching and with tears?
     No marvel then, though I mistake my view:
     The sun itself sees not till heaven clears.
     O cunning love, with tears thou keep'st me blind,
     Lest eyes, well seeing, thy foul faults should find.

О горе вам, глаза моей любви,
Которых зренье искажает ряд –
Совсем грехи не вижу я  твои,
Готов обмана выпить сладкий яд.
И если я пленяюсь красотой,
То почему же с миром в диссонанс?
Или я слепо опьянён мечтой?
Признать же это – душу бросить в транс.
И как узнать мне истину, глаза?
Вам мало слёз, и боли, и тоски?
Когда нет солнца – катится слеза,
А вышло солнце – ясно видишь мир.
Любовь – хитра, в слезах не разглядеть,
Какую ты готовишь душам клеть.
                22.09.2011
149


     Canst thou, O cruel, say I love thee not,
     When I against myself with thee partake?
     Do I not think on thee, when I forgot
     Am of myself, all tyrant for thy sake?
     Who hateth thee that I do call my friend?
     On whom frown'st thou that I do fawn upon?
     Nay, if thou lour'st on me, do I not spend
     Revenge upon myself with present moan?
     What merit do I in myself respect
     That is so proud thy service to despise,
     When all my best doth worship thy defect,
     Commanded by the motion of thine eyes?
     But, love, hate on, for now I know thy mind:
     Those that can see thou lov'st, and I am blind.


Ты говоришь, что не люблю тебя,
Когда любовь в душе моей лелею
И о себе вновь забываю я…
Я что-то доказать тебе сумею?
Скажи, я разве чувство предавал,
Дружил ли с теми, кто тебе противен?
Суду себя мгновенно предавал,
Чтобы в тебе не вызвать негатива.
Себя готов стереть я в порошок –
От гордости и следа не осталось,
Твой каждый промах пью на посошок,
Судьбу благодаря, что мне досталась.
Я так себя любовью изменил
И сал твоим рабом, а раб – не мил.
                22.09.2011
150

    O, from what pow'r hast thou this pow'rful might
     With insufficiency my heart to sway,
     To make me give the lie to my true sight,
     And swear that brightness doth not grace the day?
     Whence hast thou this becoming of things ill,
     That in the very refuse of thy deeds
     There is such strength and warrantise of skill
     That, in my mind, thy worst all best exceeds?
     Who taught thee how to make me love thee more
     The more I hear and see just cause of hate?
     O, though I love what others do abhor,
     With others thou shouldst not abhor my state.
     If thy unworthiness raised love in me,
     More worthy I to be beloved of thee.


Люблю я не достоинства твои –
Ты недостатком в плен меня взяла
И, минусы все в плюсы обратив,
Обманываясь сам, не вижу зла.
Вслед за тобой пленяюсь дурнотой,
И воспеваю то, о чём молчат,
Но ты сильна своей некрасотой –
Мои уста об этом говорят.
Моя любовь день ото дня сильней,
Люблю я то, что должен презирать,
Царицей стала ты моих очей,
И образ твой от них не оторвать.
Несовершенство будет страсть огня
Люби за то, пожалуйста, меня.
                22.09.2011

151

     Love is too young to know what conscience is,
     Yet who knows not conscience is born of love?
     Then, gentle cheater, urge not my amiss,
     Lest guilty of my faults thy sweet self prove.
     For, thou betraying me, I do betray
     My nobler part to my gross body's treason:
     My soul doth tell my body that he may
     Triumph in love; flesh stays no farther reason;
     But rising at thy name doth point out thee
     As his triumphant prize. Proud of this pride,
     He is contented thy poor drudge to be,
     To stand in thy affairs, fall by thy side.
     No want of conscience hold it that I call
     Her `love' for whose dear love I rise and fall.

Любовь и совесть – две родных сестры,
Любовь без оной – пошлое занятье.
Ты, искушая, разожгла костры,
Смотри, чтоб пламя не спалило платья.
Когда ты изменяешь, я ответно
Хочу тебе изменой отомстить
И не страдать, виня себя при этом…
А плоть моя желает жадно пить.
Но вижу вновь, и падаю, как раб,
И вновь готов отдать себя и душу,
И признавать, как человече слаб,
И трепетать, покой тобой нарушив.
Я, поднимаясь, падаю любя,
Без совести не проживая дня.
                22.09.2011
152

     In loving thee thou know'st I am forsworn,
     But thou art twice forsworn, to me love swearing:
     In act thy bed-vow broke, and new faith torn
     In vowing new hate after new love bearing.
     But why of two oaths' breach do I accuse thee,
     When I break twenty? I am perjured most,
     For all my vows are oaths but to misuse thee,
     And all my honest faith in thee is lost,
     For I have sworn deep oaths of thy deep kindness,
     Oaths of thy love, thy truth, thy constancy,
     And to enlighten thee gave eyes to blindness,
     Or made them swear against the thing they see:
     For I have sworn thee fair: more perjured eye,
     To swear against the truth so foul a lie.

Виновен я – тебе я изменил,
Но ведь и ты виновна в том же – дважды,
Сначала – долг замужний утомил,
Меня ты предавала не  однажды.
Но как я смею осуждать тебя,
Когда повинен в сотни раз страшнее –
Тебе я добродетельность вменял,
Которой нет… Что может быть пошлее?..
Я из тебя иконы лик ваял
И наделял  всем тем, что не имеешь,
В твою обитель чёлн мой возвращал
В надежде тщетной – ты меня оценишь.
Чем больше я тебе и сердцу врал,
Тем строже Бог меня за ложь карал.
                22.09.2011
153

     Cupid laid by his brand, and fell asleep:
     A maid of Dian's this advantage found,
     And his love-kindling fire did quickly steep
     In a cold valley-fountain of that ground;
     Which borrowed from this holy fire of Love
     A dateless lively heat, still to endure,
     And grew a seething bath, which yet men prove
     Against strange maladies a sovereign cure.
     But at my mistress' eye Love's brand new fired,
     The boy for trial needs would touch my breast;
     I, sick withal, the help of bath desired,
     And thither hied, a sad distempered guest;
     But found no cure: the bath for my help lies
     Where Cupid got new fire - my mistress' eyes.

Пока дремал священный Купидон,
Одна из дев, прислужница Дианы,
Огонь его, которым мир пленён,
Решила охладить – не жег, чтоб, раны.
Источник тот – животворящий дар,
Который лечит от болезни чувством
И люди принимают этот дар
И вновь идут за снадобьем искусным.
Но взгляд любви зажег огонь опять
И Купидон души моей коснулся
И повернул мои молитвы вспять,
Откуда я давным-давно вернулся.
Я понял – лишь любовью излечусь,
Когда опять её огнём зажгусь.
                22.09.2011

154

     The little Love-god lying once asleep
     Laid by his side his heart-inflaming brand,
     Whilst many nymphs that vowed chaste life to keep
     Came tripping by; but in her maiden hand
     The fairest votary took up that fire
     Which many legions of true hearts had warmed,
     And so the general of hot desire
     Was sleeping by a virgin hand disarmed.
     This brand she quench d in a cool well by,
     Which from Love's fire took heat perpetual,
     Growing a bath and healthful remedy
     For men diseased; but I, my mistress' thrall,
     Came there for cure, and this by that I prove:
     Love's fire heats water, water cools not love.

Младенец-Бог невинно спал в лесу
И положил на землю факел страсти,
Но нимфы – непорочности красу
Несли обетом – от любви-напасти.
Одна задела девственной рукой
Тот факел, что огонь для душ влюблённых,
И забрала у Бога непокой –
Взяв под залог навек сердец пленённых.
Она решила жар отдать воде
И бросила его в ручей холодный,
Чтобы лечился тот, кто заболел…
И я пришел к тому ручью, ведомый.
И понял – горяча любви вода,
Но не остудит сердце никогда.

                22.09.2011

10. 09. - 22.09. 2011