Почему ты меня больше не защищаешь?

Почему ты меня больше не защищаешь?
Знаешь, небо разбилось в мае.
Чувствуешь, ощущаешь?
Я таю.
Медленно таю, а уже октябрь,
и мне пора становиться льдом.
Но уже не превращаться в воду.

Можно?
Я продам свою душу, свою свободу,
лишь бы мне просто знать, что ты выкуришь перед универом ещё одну.
Ты будешь курить за две тысячи километров, а я молча пойду ко дну.

Я буду Нэнси, и возьму себе участь Сида.
Я разбита, вымотана, избита.
У меня на коже стигматы нового вида:
появляются после долгих больных ночей
на кистях.

Пишу ни о чём,
пишу ночью.
Хочешь?
Я буду твоей.
Хочешь, я буду ничьей?
Хочешь, я просто останусь, в надежде, что ты придёшь?
Я больше не верю в ложь,
по коже дрожь,
в крови что-то сильней.

Ну так, скажи, кому я достанусь?
Скорей...

Почему ты не мог оставить одно письмо с указаниями, что мне делать,
как мне жить дальше.
Что-то вроде:
1. кушай кашу,
2. становись взрослей, становись старше...

Я не знаю, что там дальше,
ты и сам не знаешь, что бы ты говорил.
Почему ты меня неудачно так воскресил,
что любовь остыла, а боль осталась?
Я сломалась?
Наверное, я сломалась, раз опять все мои стихи для тебя.

Я не знаю, я давно уже потерялась.
Там где боль, где страсть, радость...
Ты скажи, что ты больше ко мне никогда не придёшь,
что ты умер,
что прыгнул с крыши.
Я порыдаю год-другой, но я выживу.

И я тебя возненавижу...

Слушай, ты кури там свой чёртов «Chesterfield»,
и никогда этого не читай.
Я отмолила твои грехи, ты чист.
Ты - в Рай.
А я как договорюсь с Богом,
так сразу в Ад.
Ты рад?

Нет, не рад, ты меня любил безумно, помню...
А потом эти войны, где жертвой была лишь я.

Спокойно. Не больно.
Как-то почти нереально,
как история о исчезновении Ричи.
Хотя бы  уйду красиво, раз не смогла любить красиво,
логично?

Дурацкий глагол «любить»,
особенно в прошедшем времени.
Нет более тяжкого бремени,
но снова по старой схеме:
пишу, ты не отвечаешь.

Знаешь, я часто думаю перед сном,
а потом несу разный бред.
Ты просто скажи мне,
напоследок,
почему ты меня больше не защищаешь?