о родителях

Я была счастливым ребенком. Меня интересовало все и сразу, и я делала успехи, как в чтении, так и в музыке, как в дворовых велосипедных гонках, так и в лазанье по всевозможным деревьям и столбам.  Когда меня наказывали (а это случалось часто), я ставила перед собой грандиозные цели. Я ходила вокруг дома и пыталась сосчитать все звезды, а потом мечтала написать о них большую книгу, притом в тот момент меня заботило не содержание этого обреченного на известность шедевра астрономии, а качество переплета и формат рисунков.
«Мам, ну прости, я больше так не буду» - жалобно протягиваю я, робко заходя на кухню, боясь посмотреть маме в глаза. Конечно, она меня простила после минуты слез и всхлипываний на тему «я все поняла». Я забыла про все звезды, ведь мир налажен. Мама собирается куда-то уходить, она красит губы красной помадой, брызгает духи на запястья и шею, параллельно говоря, что мне нужно сделать, а я, светясь неподдельной радостью ощущения прощения, принимаю каждое поручение как великую милость. Я закрываю за ней дверь,  желание что-либо делать пропадает по дуновению ветра. Впереди два-три часа свободы и звездного часа перед самыми преданными зрителями – игрушками. Я усаживала всех кукол, зайцев и медведей на диван, наряжалась в импровизированные сценические костюмы, на голове делала что-то невообразимое в стиле 70-х, включала песни и давала концерты. Я пела, танцевала, читала стихи, воображая себя на самой престижной сцене в блеске софитов и сопровождении восхищенных оваций. На  землю, в заурядную тривиальную реальность меня по обыкновению возвратил звонок в дверь. Это была мама, она с легким оттенком иронии называла меня «певица погорелого театра» или «танцор диско», то было в зависимости от того, за каким номером моей звездной программы она меня заставала. Через пару минут я снова была наказана за невымытую посуду. Мне снова хочется стать величайшим писателем всех времен и народов , доказать миру только что выдуманный закон или попасть в книгу рекордов Гиннесса неважно, по какой причине.
Самое страшное – это в 16 лет, когда впереди вся жизнь, с ее мечтами и целями, понять, что ненавидишь собственного отца. Когда он говорит тебе…да неважно, что он там тебе говорит, главное, что, как только он начинает что-либо говорить, тебе уже не терпится засунуть ему в рот грязную тряпку. Когда прилагаешь неимоверные усилия, чтобы найти в нем те качества, за которые его можно было бы уважать и не находишь.  Когда стараешься уважать просто, потому что так нужно - и не получается.